Сергей Шлахтер - Звезда, зовущая вдали
Трудно было оценить чувства, охватившие слушателей. Теперь было ясно, что один из беглецов находится буквально на пороге дома. Конечно, увозимый из дома мальчик мог и не запомнить всего пути своих похитителей, но люди его племени, по его словам, часто бывали в «большом селении» и могли случайно встретиться, или же селяне могли сообщить что-то о местонахождении племени. Единственный, кто испытывал грусть, был их новый товарищ, богатырь по имени Гулани. У него отеческая привязанность к юноше появилась с момента доставки последнего в крепость. И для мальчика богатырь был опорой в самые трудные минуты, даже с риском для собственной жизни. Так, однажды надсмотрщик принялся избивать Эль-Кора за какую-то провинность. Услышав крики мальчика, Гулани подошел к египтянину сзади и одним движением сломал тому руку, держащую бич. Формально это был бунт, за которым следовало жестокое наказание, но здесь обошлось: рабов в крепости было мало, а один Гулани мог заменить троих. Поэтому ограничились простым телесным наказанием, но после этого даже надсмотрщики стали побаиваться богатыря, и мальчик, затем юноша, жил в относительной безопасности.
Местность становилась все более освоенной, появились обработанные поля, дома с изгородями, всадники на конях, навьюченные лошади и ослы. Обогнув широкий мыс, путешественники увидели оазис, высокий холм с самым настоящим городом,[46] в котором местами были видны каменные дома, в том числе двух-, трех-, четырехэтажные. Фасады их были такими однообразными, что напоминали скалы с прорубленными окнами. Между домами виднелись пальмы и смоковницы. А у берега и на самом берегу стояли лодки и небольшие баржи, но в небольшом количестве. Чувствовалось, что дерево здесь — редкость.
— А ведь здесь наверняка потребуются деньги, — шепотом заметил Кумик Паладигу. — Хорошо, что ты об этом позаботился. Лишь бы товарищи не заподозрили.
— У меня есть египетские таланты, захваченные еще в горах, а драгоценности пока сохраним в тайне. — Финикиец уже слышал кое-что о стычке в Абиссинском нагорье и о трофеях, в том числе деньгах. О картах же Паладиг умолчал, по-прежнему опасаясь разоблачения в отношении Нила.
Появление трех новых лодок привлекло внимание, но небольшое. Чувствовалось, что египтяне здесь гости частые, хотя и нежданные. Во всяком случае, столпившийся здесь десяток человек в шерстяных плащах и халатах еще издали задали несколько вопросов на языке Та-Кемта — не привезены ли какие-нибудь товары? Услышав отрицательный ответ, они сразу утратили интерес. Лица у мужчин были смуглыми, загорелыми или имели оливковый оттенок кожи, бороды — короткими, ухоженными, некоторые покрашены в красный или синий цвет.
Причалили недалеко от устья неширокой реки. Берега ее поросли пальмами, смоковницами, сикоморами, тростником. Выход чужеземцев на берег был замечен немногими. Некоторые встречные пытались заговорить на местном языке, и здесь очень пригодился Эль-Кор. Удалось расспросить о дороге в город, к рынку, где проще всего было найти сведения о племени юноши. Улицы в городе были кривыми и узкими, но чистыми. Вскоре стало ясно, почему здесь и не нужны широкие прямые улицы или проспекты: местные жители не знали повозок. Здесь, как в горах, было царство пешеходов и всадников. Было удивительно видеть, например, вьючного осла только как четыре ноги и нос под печальными глазами, все остальное было скрыто вьюками. Женщины также были одеты в плотные халаты, хорошо защищавшие от жары, и в легкие круглые шапочки со свисающими назатыльниками. Некоторые несли корзины или кувшины на голове, а руками вели детей в длинных рубашках.
На рынке было шумно и пыльно. Здесь не было рядов, как на родине азиатов, а товары были разложены на коврах или циновках. Было много тканей, одежды, инструментов, оружия, глиняной посуды, изделий из цветного камня, но сразу было видно, что металл здесь тоже редкость. Зато вместо меди и бронзы использовалось железо, как и в Передней Азии. Однако товары мало интересовали путников. Очень скоро наметанный глаз Кумика разглядел окошко в первом этаже дома, за которым сидел бритоголовый человек в белом войлочном халате и вертел в руках золотой браслет. Подозвав ассирийца и юношу, финикиец вошел в открытую дверь. Комнатка была небольшая, из серо-белого камня с украшениями из синего стекла. Хозяин взглянул на вошедших с интересом, и в глазах появился хитрый блеск; теперь у него будет кого обобрать! Он еще не знал, с кем имеет дело.
Паладиг сразу вытащил египетский талант. Хозяин смотрел на кусок золота с деланным равнодушием, но не мог унять легкую дрожь пальцев при взвешивании его на ладони. Кумик не знал ценности золота здесь, но эти вздрагивающие пальцы указали ему линию поведения. Началась торговля на смеси египетских и местных слов. Купец мотал головой, отталкивал золото от себя, но стоило гостям шагнуть к двери, возобновлял торг. Предметом мены были местные деньги, не монеты, а рубленые кусочки серебра разного веса. Паладиг лишь смотрел на хозяина с ироническим выражением лица, что давалось нелегко, но впечатляло. В душе ассирийца вновь поднималось сожаление по поводу выброшенных в море драгоценностей.
Лишь через час спорщики поладили. Хозяин открыто выражал недовольство, но финикийцу было ясно его притворство. Видимо, золотой талант был здесь редкой добычей. После завершения сделки Эль-Кор попытался выяснить что-нибудь о своем племени. Купец, смягчившись, рассказал, что имя вождя ему знакомо, что люди этого племени появлялись в городе весной, а местонахождение их сейчас где-то на северо-западе, ближе к горам, где после дождей хорошо сохраняется зелень. На дальнейшие расспросы хозяин пояснил, что еще дальше на северо-запад, в горах, находится не большое, но богатое государство, с плодородными землями и пышными лесами, откуда часто приезжают люди с товарами, но есть ли оттуда караванные пути на север, он не знает. Что же касается морского пути на север, то туда пока никто не плавал, а из кораблей в их гавани появлялись лишь египетские.
Если бы путешественники знали подробности морского пути, они решили бы лучше рискнуть и пойти сухопутной дорогой на северо-запад и избежали бы многих бед, так как из горной страны были караванные пути на север,[47] в Месопотамию. Но сейчас Кумик, больше доверявший морю, решил продолжать плавание вокруг «пальца», протянутого Азией. Что же касается Паладига, то он рассеянно слушал разговор, погруженный в свои мысли.
Время подошло к обеду, жара усилилась, местные жители расходились по домам. Сначала Паладиг планировал накупить продуктов, но тут Эль-Кор указал на длинный одноэтажный дом, двери которого были украшены лепными узорами в виде фруктов. Это была харчевня, из ее окон доносился многоголосый гомон и запах съестного. Юноша быстро сбегал за остальными товарищами, и скоро все бывшие рабы, кроме Нафо и одного сирийца, оставшихся охранять лодки, смогли приняться за настоящий обед. В помещении стояли длинные каменные столы и такие же скамьи, еду подавали сразу на десять человек в больших глиняных посудинах. Азиаты принесли трофейные ложки и принялись за горячий суп, тушеное мясо с овощами и лепешки, вкусом напоминавшие ячменные. Даже с набитыми ртами продолжали советоваться о дальнейших действиях. Можно было, конечно, задержаться на пару дней и отдохнуть в сносных условиях. Но Кумик предупредил, что в это время года на море погода часто портится, нужно пользоваться каждым погожим днем. Поэтому решили накупить больше продуктов, каких-нибудь инструментов и одежды, запастись пресной водой и сегодня же до заката отплыть. Нелегко было уходить из населенного места после стольких дней одиночества, а также уже сегодня расстаться с одних из товарищей.
