Сергей Шлахтер - Звезда, зовущая вдали
Утром концы сети были прикреплены к корме лодок наподобие трала, который изобретут спустя века. Теперь гребцам следовало быть особенно внимательными, чтобы лодки не сближались и не отдалялись больше меры. Впрочем, путешественники в значительной мере освоились и схватывали команды кормчих налету. Первый же улов принес большое удовлетворение ловцам — сеть было даже трудно вытащить, пришлось приблизиться к берегу, доставить добычу на сушу, перегрузить в лодки и снова отчалить. Несколько человек были освобождены от гребли и занялись разделкой рыбы — предполагались и обед, и вяление впрок. И первый же день ловли чуть не закончился катастрофой. По беспечности рыбаки принялись выбрасывать отходы прямо в море, что тут же привлекло множество рыб. Сначала это было забавно, но потом среди нахлебников замелькали хвосты акул. Азиаты не были знакомы с этими тварями и не придали им значения, тем более что длина этих хищных рыб составляла от силы четыре локтя. Но затем кто-то разглядел и рыбину около десяти локтей, с весьма внушительной пастью. Кумик велел прекратить разделку, но было уже поздно. Позади лодок вода потемнела, словно там плыл подводный корабль. Но это было морское чудовище невероятных размеров: когда хвост виднелся с одной стороны каравана, голова уже мелькала с другой. Оно не проявляло агрессии, только описывало круги со всех сторон. Азиаты вытянули весла из воды, так как, ударившись об одно из них, чудовище могло разъяриться и одним всплеском хвоста отправить на дно всех моряков. Когда на мгновение рыло зверя[44] высунулось из воды, замерли сердца даже у самых мужественных путешественников. Тупой нос, а под ним лунообразная пасть шириной не меньше четырех локтей, способная захватить целую лодку поперек и тут же утопить или переломить. Затем чудовище вновь нырнуло и задело спиной обе лодки, от чего раздались множественные сдавленные крики — настолько суденышки накренились и почти хлебнули воды. По команде финикийца оба кормовых весла осторожно развернули лодки к берегу, а прилив подхватил их. Особенно приходилось опасаться за последнюю лодку, тяжело нагруженную: малейший крен — и оба товарища оказались бы в воде во власти чудовища. Зверь продолжал описывать большие круги, показывая то голову с ужасными, хотя и беззубыми, челюстями, то хвост величиной с парус. Все приближение к берегу заняло не более получаса, но людям казалось, что прошел целый день. Наконец, сквозь слой воды проглянуло дно, место стало слишком мелким для громадного противника. Опомнившиеся азиаты бешено заработали веслами, буквально вылетели на сушу и без сил повалились на песок.
Усталость, впрочем, была не физической. Глаза незадачливых моряков не отрывались от моря, словно чудовище могло преследовать их и на суше. Везде, где на волнах появлялась шапка пены, им тут же чудился громадный хвост невиданной рыбы. Даже Кумик был вынужден признаться, что ничего подобного не видел и даже о нем не слышал. Правда, финикийские моряки, во время плавания за Геракловы столбы,[45] видели огромных морских животных, похожих на рыб, но те дышали воздухом так, что было слышно за целую стадию. Еще долго никто не решался даже предложить продолжить плавание. Однако начался отлив, никаких признаков чудовища больше не оставалось, и все с отчаянной решимостью повлекли лодки к воде. Паладиг строго приказал впредь разделку рыб производить на суше, и никого уговаривать не пришлось.
Уже перед закатом кто-то заметил, что местность впереди меняется. Сплошная пустыня стала уступать место пятнам зелени. Это подтверждало рассказ юноши и сильно приободрило всех. Очевидно, впереди пустыня кончается или же прерывается оазисом, где можно встретиться с людьми и расспросить о дальнейшем пути.
— Впереди может быть лишь оазис, — уверенно заявил Кумик, — ведь на нашей родине хорошо известно, какие огромные пустыни простираются к югу от Иудеи. Ну, а что же касается местных жителей, то еще вопрос — будут ли это друзья или враги?
У многих сам вопрос вызвал негодование, ведь враги остались в Африке, а здесь бояться некого! Забыли даже рассказ Эль-Кора о воинственных кочевниках, охотниках за пленниками.
Паладигу пришлось напомнить:
— И на нашей родине среди азиатских народов бывают вражда и войны. И азиаты угоняют в рабство чужеземцев, а то и соплеменников. А здесь горстка чужеземцев может явиться лакомым куском для какого-нибудь местного правителя или просто крупного работорговца — ведь никто не защитит нас от произвола.
Друзья приуныли. Тогда Кумик предложил вариант:
— Ведь местные жители наверняка знают египетскую крепость и имеют с ее гарнизоном торговые сношения. Так надо выдать себя за египтян, что совсем нетрудно: лодки и оружие — тамошнего образца, на многих из нас — египетские плащи, их языком местные жители вряд ли владеют лучше бывших рабов. Вот с обитателями крепости никто ссориться не захочет, так что теперь египтяне превращаются в наших покровителей. А ведь страшно подумать, что, узнав правду, местные правители могут захватить непрошеных гостей в плен и вернуть вместе с лодками в крепость. Этим они смогут услужить партнерам по торговле.
Нелегко было азиатам освоиться с мыслью, что Азия тоже может оказаться для них враждебной. Но на ночь пришлось поставить часового для охраны не только от хищников, но и от людей. В темноте по-прежнему завывали шакалы и гиены, что говорило об удаленности людей.
Утро сразу же принесло приятный сюрприз. Лодки плыли вдоль берега, где по временам появлялись люди, пасущие скот, едущие верхом на верблюдах, занимающиеся хозяйственными работами. По внешнему виду было трудно определить, к какому народу они относятся, но плотные плащи с капюшонами напомнили некоторым путешественникам чужеземцев из далеких южных стран, изредка появлявшихся в Передней Азии в составе караванов на лошадях и верблюдах. Попадались финиковые пальмы, сначала одиночные, потом купами, невысокие кусты. И вдруг Эль-Кор издал крик, от которого все вздрогнули. После этого юноша так запрыгал, что лодка закачалась и чуть не перевернулась. Никто не мог ничего понять, так как крики звучали на чужом языке. Лишь дождавшись некоторого успокоения, товарищи поняли, что Эль-Кор узнал тот холм на берегу, под которым был лагерь кочевников, похитивших его, еще мальчика, для продажи египтянам. И что большое селение уже близко.
Трудно было оценить чувства, охватившие слушателей. Теперь было ясно, что один из беглецов находится буквально на пороге дома. Конечно, увозимый из дома мальчик мог и не запомнить всего пути своих похитителей, но люди его племени, по его словам, часто бывали в «большом селении» и могли случайно встретиться, или же селяне могли сообщить что-то о местонахождении племени. Единственный, кто испытывал грусть, был их новый товарищ, богатырь по имени Гулани. У него отеческая привязанность к юноше появилась с момента доставки последнего в крепость. И для мальчика богатырь был опорой в самые трудные минуты, даже с риском для собственной жизни. Так, однажды надсмотрщик принялся избивать Эль-Кора за какую-то провинность. Услышав крики мальчика, Гулани подошел к египтянину сзади и одним движением сломал тому руку, держащую бич. Формально это был бунт, за которым следовало жестокое наказание, но здесь обошлось: рабов в крепости было мало, а один Гулани мог заменить троих. Поэтому ограничились простым телесным наказанием, но после этого даже надсмотрщики стали побаиваться богатыря, и мальчик, затем юноша, жил в относительной безопасности.
