Чарльз Майер - Как я ловил диких зверей
— Как-то, — рассказывал мне инспектор Джонс, — туземному полицейскому поручили отвести партию арестованных китайцев из суда в тюрьму. По дороге один из них убежал. Тот, не долго думая, обернулся, схватил за шиворот первого попавшегося китайца, проходившего мимо, и таким образом привел в тюрьму необходимое количество арестованных.
Я видел, как туземный полицейский вел в Сингапуре группу арестованных китайцев — по трое или четверо в ряд, связанных за косы. Полицейский держал их за концы кос и гнал перед собой как скотину. Для вора коса представляет большое неудобство: если он бросится бежать, его легко схватить за косу и поймать. Поэтому воры часто втыкают в свою косу булавки и кривые шпильки, чтобы тот, кто схватит ее, сейчас же выпустил ее из рук; или же смазывают косу жиром, так что она становится скользкой, как угорь.
Однажды рано утром, на рассвете, я услыхал, что кто-то кричит изо всей силы: «Мата-мата!» Я высунулся из окна и увидел моего соседа Ламберта, содержателя каретного заведения, который тоже высунулся из своего окна. Но кричал и звал полицию не он. Ламберт начал звать свою собаку и тут я понял, в чем дело. Наверху находился Ламберт, внизу — пес его, огромная охотничья собака, а между ними двумя — китаец, стоявший на бамбуковых ходулях, с помощью которых он забрался в дом Ламберта. Он еще держал в руках узел с награбленными вещами. Собака поджидала вора, чтобы вцепиться в него. Он не мог двинуться ни взад, ни вперед и начал звать полицию на помощь. Меня взял такой смех, что я ничего с собой не мог поделать. Наконец появился полицейский, Ламберт отозвал своего пса, и «чинка» повели в тюрьму.
Обыкновенно считается, что Восток в смысле разных «трюков» перещеголял всех мировых мошенников. Но мои цирковые наблюдения научили меня, что содержатель доброго старого американского цирка заткнет за пояс любого китайского вора в умении приобрести денежки и не угодить в тюрьму. Самый ловкий из всех, кого я знал, был старый Поджи О'Брайан. Поджи походил на деревенского фермера и одевался под фермера, за исключением торжественных дней, когда он носил бриллиантовые пуговицы на жилетах. Когда его цирк по дороге переезжал через мост, где берут пошлину за переезд, каждый из правивших фургонами должен был указать назад большим пальцем и сказать:
— Хозяин едет сзади, он уплатит.
И Поджи, наконец, появлялся в своем шарабанчике, запряженном старой клячей, а рядом с ним восседала его верная Мэри, ни дать ни взять, добрая фермерша с виду.
Сторож у заставы спрашивал:
— Это ваш цирк проехал?
Поджи сплевывал и свирепо смотрел на него.
— Неужто мы с моей старухой похожи на этих проклятых цыган?
Собиратель пошлин неизменно извинялся перед ним, а Поджи величественно махал рукой и отвечал, проезжая: «Ничего, ничего!» Сборщик оставался поджидать хозяина цирка…
Старый Поджи находил, что деньги надо добывать какими бы то ни было способами и копить их на черный день во что бы то ни стало. Одним из его способов добывания денег было предоставление концессий карманным ворам. Трое-четверо его знакомцев-воров работали у него в цирке. Он их не выдавал, а они за это отсчитывали ему половину выручки. Как-то появилась шайка, не привыкшая к обычаям Поджи. После первого представления они передали ему всего десять фунтов. Поджи фыркнул, но принял. На следующий вечер еще десять фунтов. И на следующий то же самое. Поджи был вне себя.
Когда публика выходила из палатки, он стал у входа на лимонадную стойку и громогласно обратился к присутствующим:
— Леди и джентльмены, — завопил он, — до меня дошли слухи, что в цирке завелись карманные воры. Осмотрите свои карманы, леди и джентльмены, и если у вас чего-нибудь недостанет, скажите мне; я постараюсь разыскать виновных.
Один из членов шайки, глядя на него во все глаза, пробормотал:
— Что вы затеяли?..
Поджи нагнулся к нему:
— Пора вам утекать, вот что… Надоели вы мне с вашими десятью фунтами!
Поджи редко засиживался на одном месте дольше дня и, уезжая, оставлял за собою целую массу неоплаченных счетов. Раз он чуть было не попался. Это было в Трое, в штате Нью-Йорк. В то время как он раскидывал там свою палатку, явился шериф. Шериф намеревался описать за долги все, что только возможно.
Но старый Поджи рявкнул на него:
— Видите медную доску на фургоне со зверинцем? И вот ту, на клетке?.. Кажется, на них ясно написано: «Собственность Адама Форпау-младшего». Если бы на слона можно было прибить медную доску, то на ней тоже стояло бы «Собственность Адама Форпау-младшего»… Палатка? Палатка принадлежит моей жене Мэри.
— Что же принадлежит вам?
— Билеты и четыре шеста.
Шериф взбесился. Лицо у него стало грозное. Поджи решил его задобрить:
— Вот что, господин шериф, — сказал он, — вы нам разрешите устроить парад с барабанным боем по всему городу. Вернувшись, мы дадим представление на славу, и вы наложите арест на всю выручку до последнего цента. Идет?
Шериф успокоился, и Поджи торжественным парадом повез весь свой цирк, кроме билетов и четырех шестов. Парадное шествие двинулось кругом всей Трои — за Трою — за пределы штата — прямо в Медвилль, в Пенсильвании. Это был самый длительный парад на нашей памяти!
Когда кто-нибудь из сотрудников просил у Поджи денег, Поджи всегда требовал отчета, на что он собирается истратить деньги. Один сотрудник как-то ответил ему: «На рубашки и носки».
Поджи воскликнул: «Вы меня удивляете!.. Мало, что ли, у нас веревок для сушки выстиранного белья?»
Людей Поджи прижимал, но зверей он содержал хорошо, а своего единственного слона кормил с утра до вечера. Заботы о слоне доказывают, что Поджи был умен: слон — главный актер настоящего цирка. Я говорю, конечно, об азиатском слоне. Африканский слон совсем другое животное: не так умен, длинные ноги, длинные отвислые уши, вообще некрасивый и неуклюжий. Слон из Азии — лучший товарищ. Дрессировка добродушного азиатского слона для меня игра, а не работа. Часто бывает, что самый легкий для дрессировщика и для животного трюк публике кажется самым трудным.
Один из наиболее распространенных трюков — слон становится на голову. Зрелище это удивительное и всегда вызывает бурю аплодисментов; но даже и глупые животные — какими в большинстве случаев бывают слоны — легко выучиваются этому трюку. Сперва слона подводят к стене и плотно прислоняют к ней так, чтобы он чувствовал, что для его большой тяжести есть надежная опора. Передние ноги ему спутывают. К задним ногам прикрепляют канат с блоком. Голову прижимают к полу, а задние ноги и туловище постепенно приподнимают с полу. Это работа трудная, потому что вес у слона огромный. С каждым днем его поднимают все выше и выше. Когда он привыкнет к этому, с передних ног снимают путы. Потом наступает наконец минута, когда, почувствовав, что его задние ноги начинают подтягивать кверху, он сам поднимает их. Дрессировщик знает тогда, что игра выиграна. Слон понял, в чем дело. Его ласкают, хвалят и угощают любимыми лакомствами. Он очень доволен собой. Теперь он скоро выучится стоять на голове.
