Андраш Рона-Тас - Монголия. Следами номадов
Знаем уже, какие есть погребальные обряды. Когда в семье из племени Дзахчин умирает хозяин, останки укладывают с левой стороны юрты. Здесь же ставят катафалк. На ложе из досок останки лежат на правом боку, лицом к костру, в сторону середины юрты. После омовения останков лицо умершего покрывается белым шёлком, когда умрёт жена хозяина, кладут её по другой стороне в правой, или западной части юрты, предназначенной для мужчин, но лицом также к середине, к костру. Таким самым способом делается это у урянхайцев. Может это значить, что смерть перевёртывает порядок жизни, поэтому-то останки умерших укладывают на катафалке в другом месте, чем они находились при жизни. Эту перекрещивающую всё роль смерти подчёркивали также надгробные памятники периода переселения народов. Порядок загробной жизни является поворотом преходящей жизни.
Возвращаясь из поселения племени Дхзахчин, мы заметили в тени одной из телег интересные небольшие жернова. Они были собраны из двух округлых камней, из которых нижний был с дырой. В два отверстия по краям верхнего камня можно было вставлять рукоятку и вращать его камень. Этот очень примитивный ручной тип жерновов, вероятно, издавна сопровождал кочевников в их путешествиях по степи. Номады едят мало мучных блюд и теста, но если они добывали зерно, то имели возможность помола его в мельнице. Во время постоянного передвижения делалась невозможной перевозка с собой больших жерновов.
Вошли мы ещё в одну юрту, потому что все семьи небольшого селения настаивали, чтобы мы к ним зашли. Здесь также в ожидании был запасён чай с молоком, которым нас угостили. Во время беседы наблюдал я, как кочевник двигается в своей юрте. Внутренность юрты является сравнительно тесной. Хождение по ней происходит в традиционном и редко нарушаемом порядке. Прибывший в первую очередь всовывает через дверь голову и только потом переступает порог. Было бы большой бестактностью, когда бы он случайно задел или наступил на него. Монголы наименьше всего проходят через кусочек места между костром и алтарём, например, по правой стороне юрты, и должны пройти влево до тылу, лучше окружить огонь, чем переступить этот кусочек.
Днём 30 мая перед полуднем посетили мы больницу в Кобдо, одну из самых больших больниц в Монголии. Обслуживает она почти всю западную территорию страны. Этот центр службы здоровья осуществляет также надзор над другими окрестными больницами. Больница, насчитывающая 118 коек, предназначена для территории, составляющей 500000 км2, или столько, что более пятикратной площади Венгрии или площадь Франции, также заселённой 200000 людей.
В воротах больницы приветствует нас милый молодой монгольский врач, главный врач больницы, хирург. Ему не более 28–30 лет, но мы не смеем интересоваться его возрастом, чтобы его не обидеть; он сообщает нам, что лишь недавно закончил учёбу в Улан-Баторе.
Мы осматриваем всю больницу. Есть тут родовспомогательное отделение, хирургия, интернатура, педиатрия, окулистка, лёгочное и нейрологическое отделения, а также отделение инфекционных болезней. В больнице работает рентген и лаборатория. Больных лечат 12 врачей, среди которых есть три россиянина, один китаец и восемь монголов. Им помогают 34 санитарки и 114 других работников. В больницу пациентов отправляют районные врачи и фельдшеры. Больные получают лечение бесплатно, даже если не являются членами организации общественного страхования.
Когда я подумал о том, что в Монголии ещё не так давно лечили только молитвами и знахарством, а народ этот не имел не только больницы, но даже врачей, невозможно не выразить признания переменам, какие осуществили эти люди здесь, вдали от центра техники и культуры, вдали от столицы, преодолевая тысячи трудностей и огромную отсталость. Свидетельством их работы являются сотни спасённых людских жизней. Было бы несправедливо, очевидно, сравнивать больницу в Кобдо с современными европейскими больницами. В операционном зале лампочка в 200 Вт, повешенная на проволоке, а операционным столом служит стол для приема больных, но если прогресс будет таким же огромным, как в последние годы, то больница достигнет европейского уровня. Особенно удивлялись мы энтузиазму врачей и безграничной их любви к своей работе.
Ещё в больнице доходит до нас прямо неправдоподобно звучащая весть: фотоаппарат коллеги Кара оказался найденным в пустыне и скоро будет нам вручен. По прибытию в Кобдо поведали мы с сожалением о нашей потере. Как теперь оказалось, наши новые приятели в это время через телефон и телеграф мобилизовали всю окрестность, и произошло что-то прямо невероятное – нашёлся потерянный в пустыне аппарат.
Вскоре потом ожидал нас другой сюрприз. Нас пригласили в зоологический сад. Учитель одной из школ был два года назад в СССР и видел там, как на уроке естествознания показывают живых животных, как устраивают детские уголки для зверей и как сильно это нравится детям. Жители Кобдо постановили создать что-то подобное. Во дворе школы построен длинный низкий сарай, у передней стены которого установили клетки с двигающимися в них зверями. В зверинце находятся сразу лиса, заяц, сип, волк, сокол и несколько других птиц.
В полдень мы услышали много местных курьёзов, а разговор с группой учителей дал нам оказию по богатому обмену опытом. Дискуссия проходила, главным образом, на тему собирания культурных сокровищ Монголии. Окрестность Кобдо населяют разные группы народностей, поэтому здешняя интеллигенция имеет большие возможности для собирания этнографических и лингвистических материалов, чем на других территориях страны. Один из учителей составил словарь торгутско-халхаский, насчитывающий тысячу слов. Он сам является торгутом, и с большой гордостью поведал о своём диалекте. Обещаем, что составим ему для этого фонетическое описание. До этого времени на нескольких примерах мы стараемся показать ему важнейшие вопросы из области транскрипции. Удачно сложилось, что перед полуднем от неизвестной пожилой торгутки удалось мне записать несколько слов торгутских, которыми иллюстрируем сейчас то, что хотим рассказать. Узнаём при оказии, что та женщина – это мать нашего учителя.
Во время дискуссии компания так загорелась обсуждаемой тематикой, что каждый поднимает какую-нибудь задачу. Кто-то обещает нам разработку нарядов казахских; кто-то другой – описание свадьбы: а ещё кто-то заявляет, что сделает описание всех частей юрты. Обсуждаем также создание архива, которому они отдадут по одному экземпляру из своих коллекций. До поздней ночи Кара и я готовим фонетический эскиз, обещанный нашему приятелю-торгуту.
Принимаем мы также участие в показе фильмов. Один из фильмов показывает красоты живописных местностей Кобдо, другой – это сатира на бюрократию. Своеобразная, умная и нешаблонная акция становилась для нас действительно приятным развлечением. (Уже дома мы узнали, что фильм отмечен в Карловых Варах.) Короткая фабула следующая: один из пастушьих кооперативов поручает одному из своих членов произвести покупки после годового расчёта. Многочисленные представители бюрократии затрудняют ему выполнение этого задания. Директор окрестного магазина усмотрел ошибку в наряде, а затем директор районного магазина исчезает в аймачном центре, куда он отправляется со своей подругой на мотоцикле. В результате член кооператива не получает нужные ему запчасти, попытка найти правду в столице остаётся безрезультатной из-за происков бюрократии.
