Дмитрий Горюнов - Возвращение в Африку
Как и всюду, за последние десятилетия животный мир Кении сильно пострадал. И здесь некоторые животные значатся в Красной книге: десять видов млекопитающих, обитающих в этой стране, находятся на грани исчезновения. Но в национальных парках и резерватах можно наблюдать «дикую жизнь» в ее нетронутом виде.
В представлении многих парк — это что-то строго спланированное, разлинованное, подстриженное, с балюстрадами, фонтанами, павильонами, скамейками, скульптурами, вазами, цветниками. Даже ландшафтные или пейзажные парки, как правило, огорожены, хорошо ухожены, самые старые деревья находятся под наблюдением, их лечат, как, например, знаменитые дубы в Коломенском, помнящие еще Ивана Калиту, или липы в «аллее Керн» в Михайловском, хранящей легкие шаги Пушкина. Национальные парки Кении ничем не похожи на такие ухоженные уголки. Они в буквальном смысле участки дикой природы. Здесь полностью запрещена всякая хозяйственная деятельность: строительство промышленных предприятий, добыча полезных ископаемых, распашка земель, выпас домашнего скота, рубка леса, заготовка сена, сбор плодов и растений, охота, рыбная ловля. Участки эти немалые. На них могут разместиться целые государства, такие, например, как Бельгия. Заповедные территории Кении составляют почти десять процентов всей площади страны. И кенийцы этим гордятся. Ведь в Японии, например, под заповедники отведено четыре, а в США — два процента территории.
Заповедные участки — вся эта огромная территория заселена обитателями африканских саванн, горных лесов и пустынь! Здесь они ведут привычный образ жизни — пасутся, охотятся, размножаются, воспитывают потомство, старятся и умирают.
Кенийские парки и резерваты не огорожены, и животные свободно могут покидать их, переходить в места, где раньше выпали дожди, появилась растительность. Такие переселения в прошлом были массовым явлением. Я видел со служебного самолетика, вроде нашего «кукурузника» времен войны, массовый переход животных из знаменитого танзанийского национального парка Серенгети в соседнюю Кению, где раньше выпали дожди. Тысячные стада антилоп-гну, зебр, газелей шли нескончаемыми потоками и сверху напоминали упорный, неукротимый ход косяков рыбы, идущей на нерест. В настоящее время животные значительно реже покидают национальные парки, хотя зачастую страдают от недостатка воды и растительности, от наплыва туристов. Куда идти? Земли распахивают под посевы, леса вырубают, возникают новые поселки, деревни, дороги.
Животные Африки в настоящее время прочно обосновались в национальных парках и резерватах, находя здесь относительно надежную защиту от полного истребления. Специалисты утверждают, что животные чувствуют границы парков и ведут себя в них, не проявляя особой осторожности, как будто знают, что здесь закон на их стороне. Вне парка они все время начеку, пугливы, в любое мгновение готовы скрыться в буше.
Профессор Б. Гржимек говорил, что надежное место для диких животных в нашем сегодняшнем урбанизированном мире — это национальные парки, территории, свободные от городов и поселков. Наибольших успехов на этом пути достигли африканские страны; это бедные страны, но они сохраняют удивительную природу для всех нас, для всего человечества.
ПРЕДПОЧТЕНИЕ ЖИВОТНЫМ
У национальных парков две задачи. Первая и самая главная — охрана животного мира, сохранение богатейшей и неповторимой фауны Африки. Животные в национальных парках пользуются неоспоримой привилегией. Уже говорилось, что парки не огорожены, да в этом и нет нужды: буш и бездорожье создают непреодолимые препятствия для автомашин, на которых только и можно посещать парки. К сожалению, браконьеры, как и везде, находят достаточно лазеек. Но в каждом парке и резервате есть въездные и выездные ворота, здесь собирают плату, впрочем вполне умеренную, учитывают и регистрируют посетителей. На воротах и на развилках дорог висят внушительные щиты с перечислением основных правил поведения человека в парке. Здесь нельзя шуметь, кричать, нельзя выходить из машины, подъезжать близко к животным, приманивать и кормить их, нельзя пересекать дорогу зверям, нужно терпеливо ждать, пока они ее перейдут, нельзя двигаться со скоростью более 20 километров в час. Предписывается до наступления сумерек, то есть до половины седьмого вечера, покинуть парк или вернуться в отель. И еще одно уведомление, весьма внушительное: на территории парка посетители находятся на свой страх и риск и администрация не несет ответственности за их безопасность. Что ж, к правилам не придерешься: здесь хозяин — дикое животное, и его покой и безопасность оберегаются прежде всего. Ну а человек? А человека здесь принимают как временного посетителя, вежливо, но не более того…
Вторая задача национальных парков по принятой у нас терминологии — культурно-познавательная, а по сложившейся в Кении практике — привлечение туристов, главным образом иностранных, приносящих развивающейся стране так необходимую ей валюту. После главных экспортных культур, кофе и чая, иностранный туризм — третья статья валютных поступлений государства.
Турист в национальном парке «привязан» к дороге, двигаясь по которой он осматривает окрестности из окна автобуса или машины. Но сетовать на это не приходится. Сеть грунтовых дорог в парках весьма разветвленная, дороги поддерживаются в хорошем состоянии, проложены по наиболее живописным местам, ведут к водоемам, куда приходят на водопой звери, к кущам деревьев, где они скрываются от солнца в жаркое время дня, пересекают травянистые саванны, где они пасутся. Если местность позволяет, с дороги можно и свернуть, чтобы лучше рассмотреть животных, сфотографировать с близкого расстояния. Особым вниманием в этих случаях пользуются львиные прайды, терзающие добычу или отдыхающие после трапезы. Даже не обращаясь к егерям, часто удавалось по скоплению машин безошибочно определить, где в данный момент львы.
Не знаю, насколько это хорошо с точки зрения зоологов, но сегодняшним туристам невероятно «повезло» в смысле изменения отношения дикого животного к человеку, а точнее, к его транспорту. Звери в национальных парках довольно быстро привыкли к шуму моторов, не боятся машин. Мои московские знакомые, побывавшие в Кении, даже за один день поездки по национальному парку умудрялись наснимать коллекцию цветных слайдов. Конечно, это были не те уникальные снимки — моменты охоты хищников, например, за которыми профессиональные фоторепортеры и кинооператоры гоняются долгими месяцами, или изображение того самого «Большого Куду», которого неделями выслеживал Э. Хемингуэй среди зеленых холмов Африки. Кенийские старожилы уверяют, что еще тридцать лет назад животные были значительно пугливее, ко многим антилопам приблизиться было трудно; тогда считалось, что гепард слишком «быстр» для фотографирования. А теперь… В Самбуру-парке я как-то почти столкнулся с семейством гепардов. Мы долго любовались играми самки гепарда с четырьмя годовалыми детенышами. Животные, казалось, не обращали на нас никакого внимания. Каковы же были наши удивление и восторг, когда малыши перебрались на капот нашей машины, а мамаша легко вспрыгнула на крышу автомобиля, свесив роскошный полосатый хвост с белым кончиком как раз против моего сиденья. Соблазн был так велик, а голос разума столь робок, что, осторожно опустив стекло, я высунул руку и погладил хвост. Молниеносный удар лапой, слава богу, пришелся по стеклу. Прошло столько лет, но, кажется, и сейчас моя ладонь хранит тепло этого мимолетного прикосновения.
