Дмитрий Горюнов - Возвращение в Африку
Ближе к Марсабиту дорога превратилась в каменный ад: бесформенные нагромождения гранитных глыб и валунов то и дело преграждали путь, раскаленные завалы приходилось объезжать со скоростью пешехода, дышать становилось все труднее. Но всему приходит конец. Дорога запетляла круто вверх, появилась первая зелень, замелькали домики Марсабита, переживавшего строительный бум в связи с сооружением автомагистрали Найроби — Аддис-Абеба.
В Марсабите мы намеревались переночевать, осмотреть живописный горный лес, полюбоваться двумя вулканическими озерами — прибежищем многих экзотических птиц, а если повезет, повстречаться с обитавшим в этих местах слоном Ахмедом. Слон этот особенный — он славился огромными размерами, самыми крупными бивнями: предполагали, что каждый бивень весит от 150 до 200 фунтов. В гору Ахмед поднимался задом, чтобы не «пахать» землю бивнями, и отдыхал, опираясь на бивни. Считалось, что Ахмеду 60 лет. Слон отличался спокойным нравом, интересовался людьми, не уходил от них; несколько лет назад он даже прошелся по городку, не причинив ущерба. Декретом президента была запрещена охота на Ахмеда, он должен умереть собственной смертью, а его бивни, по мнению общественности, должны быть переданы Национальному музею страны. Местная пресса регулярно сообщала, где и при каких обстоятельствах в последнее время видели знаменитость. Строя такие планы, мы сочли долгом нанести визит комиссару района. После знакомства и обычного обмена любезностями комиссар спросил:
— Как съездили, какие впечатления?
— Великолепно! Воспоминаний — на всю жизнь. Одно обидно — не доехали до лагеря Лики и не увидели череп самого древнего человека.
— Я могу вам помочь.
— Каким образом?
— У меня хранится один из черепов, найденных Ричардом Лики.
С этими словами комиссар встал с кресла, вынул из кармана связку ключей и направился к стоящему в углу просторного кабинета сейфу. Пока тот возился у сейфа, я вспомнил, что, когда в 1948 году Мэри Лики нашла на острове Рузинга озера Виктория женский череп, она полетела в Лондон, чтобы ознакомить специалистов с «Миоценовой леди», как назвали череп Луис и Мэри. Возраст «леди» определялся примерно в 26 миллионов лет. Череп застраховали в 5 тысяч фунтов и предупредили экипаж самолета о лежащей на нем ответственности за сохранность перевозимой ценности. А когда на пресс-конференции в Лондонском аэропорту Мэри отвечала на вопросы многочисленных корреспондентов, два дюжих детектива не спускали глаз с окаменевшего черепа «леди», лежащего на столе. Через некоторое время череп как одну из самых ценнейших находок поместили в сейф тщательно охраняемого Британского музея. Но ведь «Миоценовая леди» была «всего лишь» древнейшей обезьяной и только предположительно могла представлять своего рода «начальное звено» длинного, во много миллионов лет пути становления человека. Могли ли Лики оставить череп Homo habilis на хранение в провинциальном городке?
— Пожалуйста, любуйтесь, — сказал комиссар, водружая на середину овального стола, за которым мы сидели, серовато-белый предмет округлой формы.
Костяной гребень на черепной крышке, огромные надглазные валики, плоская лицевая часть, небольшая черепная коробка — да, это был череп человекообразного существа, бесстрастно смотревшего на нас из глубины веков пустыми до жути глазницами. С разрешения комиссара я взял череп в руки и, не почувствовав каменной тяжести предмета, понял, что это всего лишь слепок.
На другой день, исколесив с опытным проводником окрестности Марсабита, которые не обманули наших ожиданий и были действительно восхитительными, мы к вечеру напали на след Ахмеда и лишь в бинокль увидели его на опушке тропического леса. Расстояние не скрадывало гигантские размеры слона, огромную голову и бивни, упиравшиеся в землю. Кажется, Ахмед отдыхал, его поза выражала спокойное величие. Могучее животное на фоне девственного леса — какое это великолепное зрелище! Увы, теперь этого зрелища никому не дано увидеть: несмотря на «охранную грамоту» президента, «монарх Марсабита», как именовали Ахмеда в печати, был убит браконьерами. Но память об Ахмеде сохраняется: в Найроби в натуральную величину выполнена стеклянная статуя слона.
Оставшееся до Найроби расстояние мы преодолели без всяких приключений по новой, почти законченной магистрали.
На озере Рудольф нам открылась неведомая жизнь, казалось бы, такая простая и бесхитростная, а на деле трудная, суровая. Результаты независимого развития Кении лишь в малой степени облегчали жизнь людей на пустынных берегах озера. На этих берегах, возможно, миллионы лет назад зародилась человеческая жизнь. Сохранится ли она, будет ли развиваться на разумных началах в согласии с природой, примет ли формы, достойные человека?
Мы никогда не забудем чудесное ощущение свободы, простора, ночевки под открытым небом, когда перед сном слышали, как лают шакалы, рычат львы, смотрели на хрустальный свет звезд на черном небе и просыпались утром на рассвете, слушая, как шумит ветер, щебечут птицы и плещется в озере рыба.
Со многим из всего этого нам хотелось бы никогда не расставаться.
НОЕВ КОВЧЕГ В САВАННЕ
ГЛАВНАЯ ПРИМАНКА
Кения считается раем для путешественников. Недаром она занимает первое место в Тропической Африке по развитию иностранного туризма. Сюда едут из Европы, США, Канады, Японии, Австралии — со всех концов земли. Что их влечет в эту страну?
Много примечательных мест в Кении. И все же не красота ее ландшафтов, мягкий климат нагорий, теплые воды Индийского океана служат главной приманкой для сотен тысяч туристов со всех концов земли. Подавляющее большинство путешественников прилетает сюда за тем, чтобы увидеть удивительных животных, которых вне Африки можно встретить лишь в зоопарке. Но зоопарк не дикая нетронутая природа. Я знаю многих людей, побывавших в Африке, наблюдавших животных в естественных природных условиях и после этого переставших посещать зоопарки, — нестерпимо трудно видеть рожденного для вольной жизни прекрасного и сильного зверя за железными прутьями клетки. И какое же восхищение испытываешь, видя десятки, сотни редкостных животных на воле, в родной стихии. Когда находишься в компании туристов, впервые наблюдающих африканских зверей через огромное стекло смотровой веранды в каком-нибудь отеле, расположенном в Национальном парке в Абердэрах, то и дело слышишь восторженные возгласы: «Бьютифул!», «Вандерфул!», «Фантастик!» Прямо-таки Ноев ковчег на экваторе!
