Елена Серебровская - От полюса к полюсу
какой-то необычный волнистый рельеф, напоминающий трещины. Ходил и я вперед,
стреляли вверх ракетами и все же ничего толком в темноте разглядеть не сумели. Решил
поэтому остановиться ночевать. 108 км 700 м».
Переживания потяжелее наступили тогда, когда поезд на неделю замер в снежном плену.
Снег засыпал балки и сани. Люди пережидали, связывались с Мирным, иногда эта связь
прерывалась. Они впервые пошли на этот юг, в глубь Антарктиды. Может, зимой тут
всегда бывает так и самолету просто невозможно добраться до людей и вызволить их?
Однако уныния ни у кого не было.
Одиннадцать мужчин, запертые в снежном плену в условиях загадочного, слабо
изученного континента, не только не падали духом, наоборот, они много смеялись.
Двадцатичетырехлетний Андрей Капица прихватил с собой затрепанный томик
«Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова. Сатирики-правдисты поддерживали дух
полярников. Сомов рассказывал:
«Если бы кто-либо из наших товарищей в Мирном, знавших до подробностей
драматическую ситуацию, в которой очутился поезд, смог бы заглянуть на минутку под
крышу нашего балка, он непременно решил бы, что все мы уже сошли с ума — такой
гремел неудержимо веселый хохот. Книжку читали бережно, с перерывами, растягивая
удовольствие на возможно более длинный срок».
Поход завершился созданием станции Пионерская в 375 километрах от Мирного.
Начальником новой станции стал А. М. Гусев. Сомов дружил с ним со студенческих лет и
сразу вспомнил о нем, когда начал готовить эту экспедицию. Нельзя было даже вообразить
лучшего начальника станции Пионерская, чем этот человек, соединивший репутацию
серьезного ученого с качествами закаленного спортсмена.
Вернувшись в родной Ленинград и рассказывая об экспедиции, Сомов никогда не забывал
о своем коллективе, о людях, которые делили с ним все радости и трудности первых 15
месяцев в Антарктиде. Он говорил:
«Оказавшись в совершенно незнакомой, очень сложной обстановке, решая порой задачи,
казалось, неразрешимые никакими средствами, коллектив зимовщиков всегда проявлял
неиссякаемую энергию, изобретательность, а главное — непоколебимую настойчивость в
достижении цели.
Я не знаю ни одного случая, когда кто-нибудь из участников экспедиции отступил перед
трудностями или опасностью. Наоборот, наиболее трудные, требующие особой смелости и
моральной стойкости задания воспринимались всегда с особой охотой.
Условия работы в полевых партиях, конечно, неизмеримо более сложны, чем в обжитом,
благоустроенном Мирном. Тем не менее все стремились именно в полевые партии. При
организации какого-либо трудного, а тем более связанного с риском похода мне ни разу не
пришлось решать тяжелую задачу — заставлять кого-либо участвовать в нем. Напротив,
всегда приходилось решать, правда тоже неприятную, задачу — кому отказать в таком
участии. - Это относится не только к ученым, естественно, заинтересованным в сборе
научных материалов, но решительно ко всем участникам зимовки — трактористам и
поварам, радистам и плотникам, врачам и электрикам, самым юным и самым пожилым. С
такими людьми было хорошо работать».
Первая Советская антарктическая экспедиция программу своих научных наблюдений
перевыполнила. Об этом свидетельствовали прежде всего созданные сверх плана станции
Пионерская и Оазис, а также и временные, выносные научные станции.
В течение всего года в Мирном действовали научные семинары и научные четверги, где
члены экспедиции выступали с докладами. Велась и научно-просветительная работа среди
технического персонала, и даже обычная общеобразовательная учеба для тех, кто в ней
нуждался. Верховной властью в этом коллективе действительно были Наука, Знание и все,
что относится к ним. Они диктовали свои правила жизни.
Экспедиция собрала богатейшие научные материалы. Значительная часть их вскоре
увидела свет в виде двух томов, изданных Академией наук. В Ленинграде Сомов также
занялся подготовкой двухтомного отчета об экспедиции. В первый том вошли общее
описание экспедиции, ее дневник, список участников, рассказы о выгрузке, об
организации работы научных отрядов, о научном оборудовании, стационарных
наблюдениях, вновь созданных станциях и полевых научно-исследовательских работах. Во
втором томе были собраны статьи начальников отрядов и других научных сотрудников,
подытоживающие то новое, что советские ученые увидели на континенте. Оба тома были
иллюстрированы фотографиями и чертежами, таблицами и схемами. Редактором и
составителем обоих томов был М. М. Сомов.
В Арктическом и Антарктическом научно-исследовательском институте встал вопрос об
издании Бюллетеня Советской антарктической экспедиции. Сомов развернул работу по
изучению этого континента. Вслед за первой экспедицией в Антарктиду отправились
новые. Их возглавляли А. Ф. Трешников, Е. И. Толстиков и другие. В институте Михаил
Михайлович руководил всеми антарктическими исследованиями как заместитель
директора. Стал редактором на общественных началах созданного им Бюллетеня САЭ:
разрабатывал планы номеров Бюллетеня, беседовал с авторами статей, заказывал
рецензии.
Антарктида, загадка! Пришел срок, когда человек докажет свое превосходство, замкнет
твои таинственные пространства в контуры точных карт! Атлас Антарктиды... Сомов
видел в нем вещественное выражение итогов своего труда, а может, и жизни. Эта
неслыханная задача оказалась под силу советской науке. Атлас — дело не одиночек, а
коллективов, дело сотен и даже тысяч людей, обследующих материк, побережье, ледники
и омывающие материк воды. В него вложат свой труд не только ученые, но и пилоты, и
фотографы, и те художники, что на основе густой сети цифр нарисуют яркие, наглядные
карты. Но как отрадно знать, что первый камень в фундамент такого грандиозного дела
заложен тобой.
Шел я к высокому небу не зря,
Спал, укрываясь большими снегами...
Из песни
6. Направление
Еще в пору работы на дрейфующей станции СП-2 Сомов хорошо почувствовал, что такое
«холодная война». Многие западные буржуазные газеты до хрипоты надсаживались,
изливая ненависть к Советской стране, дезориентируя западного читателя нелепейшими
