Антони Смит - Две горсти песку
Возвращаясь вечером в лагерь после того, как наши глаза поглотили столько незабываемых картин, мы больше, чем когда-либо, были исполнены решимости пролететь на шаре над этим несказанно прекрасным краем. Однако перед нами стояло немало препятствий. Для засушливого периода в кратере, по свидетельству Алена, было необычайно сыро, что ни дорога — глубокая колея. Обширные участки площадью в несколько квадратных километров покрывала вода почти по колено. Их мы форсировали чаще всего благополучно. В противном случае приходилось откапывать машины, подкладывать под них чурки и вбивать в землю металлический кол, за который крепился трос от лебедки, и, прежде чем кол успевал выскочить из земли, машина после одной-двух попыток выскакивала из лужи. Главное было не терять скорость и не попадать в колею.
Мы не встретили никого в тот день, но, когда вернулись в лагерь под фиговым деревом, к нам пришел один африканец, машина которого вместе с пассажирами прочно застряла в грязи. Он описал, где это произошло (километрах в пятнадцати от нашего лагеря), и, так как они уже проторчали там не меньше четырех часов, мы не спеша допили чай, прежде чем отправиться в путь. Со слов африканца мы узнали, что пассажиры американцы и что они были очень злы, когда послали его за помощью. Но застрять в грязи в Африке дело обычное; глупо злиться на то, что ваш график поломался. И мы нахально решили подавить этих американцев, изобразив этакую высокомерную самоуверенность. Ишь ведь что вздумали злиться в таком месте, как Нгоронгоро. А сами, небось, палец о палец не ударили (это мы сразу по их одежде увидим), предоставили водителю мучиться с машиной. Уж мы постараемся поставить их на место, будем работать, насвистывая, и в одну минуту вытащим машину.
Мы лихо развернулись и подъехали к пострадавшим спереди. Американцев было трое — злые, как черти, и совсем чистенькие; словом, такие, какими мы их себе представляли. И еще тут был водитель, с ног до головы облепленный грязью. Мы сказали: «Привет!» — и начали осуществлять свой план. Небрежно насвистывая, правда не очень-то в лад, мы ступили в воду и взялись за дело. Один намотал трос на лебедку, второй зацепил крюком бампер застрявшей машины, третий включил мотор. Все это делалось с самой наглой самоуверенностью. Но трудно все время насвистывать с независимым видом, и то один, то другой из нас прыскал. Так или иначе, не прошло и минуты, как мы их вытащили, после чего поехали следом на случай, если они снова завязнут. Что и произошло очень скоро. Бедняга водитель не мог совладать со своими нервами, и вот уже колеса его машины с воем зарываются в грязь все глубже и глубже.
— Не волнуйтесь, — сказали мы, снова прибегнув к свисту и независимому виду. — Мы вас живо вытащим.
И вытащили. И они тут же опять застряли. Когда они выбрались, солнце только что зашло, осталось совсем немного до ночи.
— Давайте мы поедем впереди, — предложили мы.
— Ну конечно, поезжайте, — отозвался один из американцев. — Мы еще три часа назад должны были быть в мотеле. Вы можете вывести нас на хорошую дорогу?
Такая покладистость заслуживала того, чтобы использовать ее на сто процентов. Проехав немного по хорошей дороге, мы нарочно свернули вправо, где была самая настоящая трясина. Американцы покорно последовали за нами. Немного погодя мы вернулись на дорогу, делая вид, что предпочли трясину какому-то гораздо более коварному препятствию.
— Вы знаете этот кратер как свои пять пальцев! — воскликнул кто-то из американцев.
— Да, тут есть заковыристые участки!
— В первый раз, конечно, трудно!
— Так ведь тут ничего сложного нет!
Мы постарались прокричать это одновременно, чтобы он ничего не разобрал, после чего опять покинули дорогу и взяли курс на озеро. Вторая машина пошла за нами и начала вспахивать воду, распугивая фламинго. Мы продолжали ехать так, пренебрегая сухопутьем, пока впереди не показалась главная дорога, пересекающая дно кратера. Ненужные крюки и объезды кончились.
— Дальше уже не застрянете. Да вы бы сперва заехали к нам в лагерь, выпили пивка.
— Нет, — ответил тот же голос. — Конечно, неплохо бы, но мы опаздываем почти на четыре часа. Лучше уж поедем.
Они поехали, и мы проводили взглядом красный огонек, который старался хоть немного наверстать график. Мы и потом не раз встречали туристов, озабоченных тем, как бы не нарушить расписание. Хорошо составлять графики, сидя в Гамбурге или Денвере, да только Африка к ним относится пренебрежительно. «Сегодня вторник, значит, мы в Вероне» — такой подход не годится, когда реки сносят мосты, дороги превращаются в реки и грязь исправно засасывает машины. В тот вечер нас чуточку мучила совесть, что мы так обошлись с этими американцами. Но уж очень хорошо мы себя чувствовали в Нгоронгоро, и нам казалось, что другие, как бы ни ломался график, обязаны испытывать то же самое.
И во всяком случае мы не позволили легким угрызениям совести омрачить нам радость от такого замечательного дня. К тому же расписание нашего дамана ничто не могло поломать. С беспощадной точностью, словно зрелище людей, уписывающих галеты с сыром, было для него невыносимо, этот удивительный зверь принялся сотрясать своими неестественными криками окружающий мир. Самая подходящая концовка для превосходного дня! Ложась спать и вспоминая все, что я успел увидеть и услышать после того, как нас разбудили на рассвете зебры, я ощущал в душе огромную благодарность.
Салехская площадка
До конца недели мы смогли основательно изучить кратер и продумать предстоящий полет. При этом мы ни на минуту не забывали про наши водородные баллоны. Теоретически хорошо бы стартовать в нескольких километрах от кратера, с наветренной стороны, чтобы ветер пронес нас над внешним склоном, через гребень и вниз, потом над разнообразными ландшафтами кратерного дна, вверх над противоположным склоном, и опять через гребень и наконец доставил к какой-нибудь посадочной площадке с подветренной стороны кратера. Но на практике мы убедились, что нужно быть готовым к компромиссным вариантам. Во-первых, из-за необычно сырой погоды, во-вторых, потому, что Африка изобилует неприступными участками.
Мысль о полетах над непроезжими районами материка для осмотра болот, трясин и зарослей составляла неотъемлемую часть нашего плана. Надо было проверить, что может дать этот способ воздушной рекогносцировки. Например, стартовав из Маньяры, мы около 80 километров прошли над такими участками воды и суши в разных сочетаниях, которые уже несколько месяцев оставались неприступными для человека. Конечно, машин с двумя ведущими осями теперь предостаточно, и они помогли в короткий срок освоить новые области материка, но и они не всесильны. Там, где воды больше чем на полметра, им уже не пройти, и они не любят камни и чересчур крутые подъемы. Есть и другие сложные препятствия, и среди них одно из самых видных мест принадлежит почвам, известным под названием черной ваты. Они занимают обширные площади, и это же можно сказать об иле, который откладывается после наводнений. На вид он кажется плотным, однако не выдерживает нагрузки. Не говоря уже о всевозможных разновидностях болот и трясин, ловушки подстерегают вас и там, где высокая трава скрывает камни и бревна. Подобно коварным рифам в море они могут в два счета изуродовать машину.
Конечно, почти все такие участки можно одолеть пешком, но пешее хождение требует времени, к тому же оно порой сопряжено с опасностью. И даже если человек благополучно пересек лес или камыши, сумма сделанных им наблюдений может быть равна нулю. Очередная ветка, норовящая хлестнуть его по лицу, очередная кочка, через которую надо перешагнуть, вот все, что он будет видеть. И ни одного зверя не встретит. В таких местах преимущества вознесенного в небо наблюдательного пункта могут сыграть особенно важную роль.
Когда стоит хорошая погода, дорога по гребню кратера Нгоронгоро бывает проезжей на две трети своей длины. Часть дороги в любую погоду остается удовлетворительной. Речь идет об отрезке, идущем от Уилкиз-Пойнт (это где мы в первый раз увидели под собой кратер и не заметили животных), мимо развилки, откуда начинается спуск в чащу по скалам, мимо селения Нгоронгоро, мимо Кратер-Лодж (так называется мотель, состоящий из маленьких домиков, поставленных в отличном месте) до Винди-Гап. Дальше следует спуск метров на пятьсот-шестьсот к необозримым равнинам Серенгети. Остальная часть окружной дороги — от развилки у Уилкиз-Пойнт на север вдоль восточной кромки до маленького селения Наиноканока — куда менее надежна.
Мы исследовали этот периметр, насколько позволяли условия. Первые дни дул северо-восточный ветер, поэтому нас больше всего интересовал путь до Наиноканоки. Чем ближе к этому селению мы стартуем, тем продолжительнее будет наш полет над кратером. К сожалению, Наиноканока уже много месяцев была недоступна для легких машин, не говоря уже о тяжелых грузовиках, причем последняя побывавшая здесь машина оставила колею до полуметра глубиной. Правда, самые скверные места можно было объехать лесом. Но километрах в тринадцати от Уилкиз-Пойнт дорогу залила заблудившаяся речушка. Она была не такой уж глубокой, однако нанесла слишком много грязи, чтобы мы ее могли форсировать, а объезда здесь не было очень уж круто. Как говорится, приехали…
