Сергей Марков - Путь к Большой Земле
Снова намечается треугольник: Север — Китай — Америка. Соймонов исследует Шилку, посылает в Китай Ивана Якобия и начинает обучение мореходов для плаваний из Охотска на Алеутские острова, Курилы и Камчатку.
О петровском адмирале, поднявшем свой флаг на Шилке, прослышали охотские, анадырские, камчатские, колымские и якутские мореходы. Вскоре Афанасий Бахов и Никита Шалауров запросились, чтобы их отпустили в Индию через Ледовитое море и Восточный океан.
В то время господин Делиль распространил печатные карты открытий на Тихом океане. Делилю помогал Филипп Бюаш (он был тоже каким-то Делилем, но только побочным, как и блаженной памяти Делиль де ла Кройер. Но дело не в путаных родственных степенях Делилей).
К 1753 году Ф. Бюаш и Ж.-Н. Делиль выпустили в свет — и не в одном издании — карты, на которых обозначили мнимые открытия Бартоломео де Фонте и его спутников — Пенелоссы и Бернардо. (Об истории этих ложных обретений мы упоминали под 1640 годом.) Были снова вытащены на свет божий Земля Жуана да Гамы, архипелаг Святого Лазаря, озера Бернардо и де Фонте.
Сначала Делили назвали свою работу «Картой новых открытий на севере Южного моря» (1752)[61]. Потом эти бесстыдные лжецы стали называть карту по имени адмирала де Фонте, ставя его на первое место и лишь упоминая об остальных мореплавателях, причем о русских говорилось только в конце.
Делиль уверял, что Делиль де ла Кройер, показывая верный путь Чирикову, усмотрел вместе с ним Америку. «Путь из Америки в Камчатку, проделанный Чириковым и г-ном Делилем» — гласила надпись на карте. Имя Делиля де ла Кройера красовалось на огромном острове, расположенном на месте Алеутской гряды. Оба Делиля ставили под сомнение то, что в 1741 году Беринг достиг Северной Америки. Выходило так, что дальше Командоров он не ходил. Пролив между Азией и Америкой не был назван, хотя азиатский берег был представлен по работам первой Камчатской экспедиции. Делили знали о трудах Беринга, Чирикова, Шпанберга и даже Дежнева. Уместно вспомнить, что в 1736 году Делиль де ла Кройер в Якутске — возможно, в трезвом виде, — имел «рассуждение» о только что найденных в архиве отписках и челобитных Семена Дежнева. Разумеется, петербургский Делиль немедленно узнал об этой новости, безусловно ранее 1742 года, когда Миллер впервые печатно оповестил ученый мир о якутской находке. И после всего этого Ж.-Н. Делиль в 1752–1753 годах дает отдельную карту Аниана, «открытого» де Фонте! Делиль забыл, что в 1733 году он сам говорил насчет Аниана: «Токмо я того утверждать не могу, есть ли такой пролив или нет, ибо может быть, что токмо думают, что есть». Он отверг беринговский пролив, но как лазейку оставил для себя Аниан старинных лжецов. И Делиль, вопреки здравому смыслу, в 1753 году упорно держался за Землю Жуана да Гамы. Выходка Делиля и Бюаша возмутила русское общество.
В том же 1753 году была написана отповедь Делилю в виде «Письма офицера Российского флота», изданная тогда же в Берлине. Автором этого письма считался Г. Ф. Миллер.
В 1753 году в руках российского адмирала Федора Соймонова были все сокровища Великой Северной экспедиции — судовые журналы, донесения и карты. Чертежники Морского шляхетного корпуса были заняты срочной перерисовкой карт. Копии оставались в Петербурге, а подлинники и вторые копии были приготовлены к отправке в Сибирь. Вскоре Нерчинская экспедиция получила подлинники пятидесяти трех карт Северо-Востока. На многих из них были показаны Северная Америка, Алеутские острова и движение кораблей двух Камчатских экспедиций.
Федор Соймонов надеялся сыскать через Шилку и Амур путь в «Северо-Восточное море до Японии и берегов Американских». В Пекин направился в 1756 году Василий Братищев, бывший представитель России в Персии, впоследствии написавший толковую книжку о «печальных приключениях» — заговоре шахского сына Геза-Кули-Мирзы против отца.
Как не вспомнить, что в «Портфелях Миллера», под № 530 и № 349 хранятся бумага о поездке В. Братищева и И. Россохина в Пекин. В этих бумагах могут быть данные о русских делах на Тихом океане, о мехах с Алеутских островов. Любопытно, что Братищев и Росс охи н тогда же составили «Поверку примечаний г-на Вольтера о Китае». Записка эта находится тоже в миллеровских «Портфелях».
Поход Соймонова Амур — Аляска не состоялся.
Зато в 1756 году в Ох отеке на деньги богатого иркутского купца Ивана Бичевина построили бот «Гавриил», который должен был идти к Большой земле. Хозяин корабля стал хлопотать перед Ф. Соймоновым о позволении плыть на восток от Авачинской губы — «по коему пути шла Камчатская экспедиция на американский берег».
ЧУКОТСКИЙ ПЛЕННИК БОРИС КУЗНЕЦКИЙ
В том же 1756 году были получены новые сведения о Большой земле.
Казак Борис Кузнецкий, полоненный чукчами, два года прожил у «ихнего лучшего мужика» Мего. Чукчи сами привезли Кузнецкого в Анадырский острог, и казак рассказал начальнику острога о своем плене. Оказалось, что Мего брал Кузнецкого в свои путешествия. Во время одного из таких походов русский пленник встретил у «сидячих носовых чукчей» людей с Большой земли. Они тоже были пленниками. У женщин с Аляски Кузнецкий увидел пришитыми к одежде две золотые пластины с «незнаемыми» узорами или надписями. Чукотская полонянка объяснила Борису Кузнецкому, что золотые пластинки она привезла с Большой земли, а туда эти украшения были доставлены из теплой страны, где живут «дальние люди». У этих людей — белые избы из камня и светлая посуда и утварь. Жители Нового Света ездят в эту теплую страну.
В то время начальником Анадырского острога был Иван Шмалёв, отец известных исследователей Северо-Востока. Он собирал известия об Америке и составлял карты.
Он принял Бориса Кузнецкого, а чукчей обласкал и отправил с ними четырех служилых для проведывания Чукотской земли.
В 1757 году сибирским губернатором был назначен Федор Соймонов. Он занимал эту должность до 1763 года.
Пусть не удался амурско-тихоокеанский поход, но оставалось исследование рек Северо-Востока, пограничных с Китаем мест, постройка маяка и устройство гаваней на Байкале, работа над новыми картами. К Соймонову взывали Охотск, Камчатка и дальний Анадырский острог. И семидесятилетний адмирал трудился так же, как в молодости.
В первый год сибирского правления Соймонова начали свой поход в сторону Индии Бахов и Шалауров. Они с командой в семьдесят пять человек сплыли вниз по Лене на корабле «Вера, Надежда, Любовь» и зазимовали в устье Вилюя.
А что было на пути к Большой земле?
Петр Башмаков на корабле «Петр и Павел», побывав у острова Кыска, высадился на остров Танага, чтобы провести там целый год Мореход взял к себе мальчика-алеута и назвал его Иваном Черепановым.
