Сергей Марков - Путь к Большой Земле
В 1745 году Михайло Неводчиков, еще недавно ходивший на поиски «великой рыбы» в Японское море, отправился на корабле «Евдокия» А. Чебаевского и Н. Трапезникова к острову Атту.
Неводчиков и передовщик Яков Чупров исследовали Атту, Агатту и Семичи. Сорок пять русских и камчадалов зимовали на Атту. Там Неводчиков взял к себе мальчика-алеута Томиака и терпеливо стал обучать его русскому языку. Вскоре Томиак уже мог рассказать о великой морской земле, острове Сабия, или Салаш. В этой земле — густые леса и множество людей. Жители Салаша имеют русское подобие, у них есть книги, «огненное оружие», а молятся они кресту, как и русские люди. Это люди куг. Они однажды приходили на Атту, завели свой кораблик в реку Атт и стали искать на острове краски и комья белой руды, из которой слагалась одна из Островных сопок. Неводчиков запомнил этот рассказ.
Насколько упорно держалось сказание о русских вподях на Большой земле!
«Салаш» — похоже на Алахшак (Аляску); «люди куг» — перекликается с «землицей Кыгмальской» Гвоздева или землей Кыымылыт — тоже Аляской.
Михайло Неводчиков когда-то в Великом Устюге занимался волшебным искусством — чернением серебра. Рисунок, выполненный «устюжской чернью»,
был вечным.
Устюжское точное художество — резьба по серебру — весьма пригодилось Неводчикову при изготовлении карт. Он составил чертеж островов Агатту, Атту и Семичи. Эта карта впоследствии была отослана в Сенат.
САМОВОЛЬСТВО ШУМАХЕРА
Пять лет под счастливой державой
Цветами красилась земля:
Стократной облеклися славой
Российски грады и поля.
Трофеи в оных вознесены
С оливой пальмы насаждены
Елисаветиной рукой
Америки та досязает,
От той Европа ожидает,
Чтоб в ней восставлен был покой…
Так Михайло Ломоносов в 1746 году воспевал дела «дщери Петровой», чья рука уже «досязала Америки».
Правда, Европа не ожидала, а действовала, как могла.
В 1746 году лорд Джон Гинфорд, чрезвычайный и полномочный посол британской короны в Петербурге, писал в Лондон Ф. Дормер Стентону Честерфильду, тоже лорду, занимавшемуся делами Север», что послу удалось достать карту Беринга и списать его журнал. Гинфорд боялся лишь одного, что об этом может узнать российский посол в Лондоне. Тогда, уверял лорд Гинфорд, виновные в покраже закончат свои дни в «той стране». Он, по-видимому, имел в виду Охотский острог или Камчатку.
Российская Адмиралтейств-коллегия принимала все меры к тому, чтобы не давать в руки иноземцам карт Ледовитого моря, Восточного океана, Алеутских островов.
Адмиралы не доверяли ни Миллеру, ни Шумахеру. Миллер ходил в Кабинет императрицы Елизаветы, жаловался на адмиралов.
В 1746 году начальник Кабинета барон Л А. Черкасов возбудил дело о краже карт из Географического департамента. Когда Миллера запросили, что он обо всем этом думает, тот стал указывать на Шумахера.
Миллер писал, что в Географический департамент от Шумахера всякие люди «привождаемы бывают»: им и мог Шумахер передать ландкарты. Кроме того, однажды Шумахер самовольно забрал себе карту, где дополнительно были показаны «новые изобретения» на Северо-Востоке. Миллер уверял, что он немедленно приказал Трускотту «от советника назад выручить» эту карту и что она вскоре вернулась на свое место. Но, разумеется, ее успели скопировать, как сумели перерисовать и отправить в Париж копию Генеральной карты Морской академии 1742 года[59].
Алексей Чириков был в 1746 году вызван в Петербург. До этого, тяжко больной, он трудился в глухом Енисейске, заканчивая дела упразднения Великой Северной экспедиции.
Этот труженик не только открыл Северную Америку. Он радел о русских выгодах на Восточном океане.
Капитан-командор А. Чириков написал предложения для Адмиралтейств-коллегии. В своих мечтах он видел город в устье Амура, корабельные пристани в Пенжинском море, морские промыслы к востоку от камчатских берегов, пашни близ Верхне-Камчатского Острога, крепость на скалах Тихого океана…
О собственных заслугах он ничего не говорил, но с Гордостью писал, что трудами морских офицеров открылось на малой части земноводного глобуса много земель и островов, о которых до упомянутого времени не было известно»[60].
Чириков составлял общие карты великих русских Открытий на Северо-востоке, основанные на трудах Гвоздева, Лаптева, Хитрово, Вакселя и еще многих беззаветно отважных и упорных людей. Эти чертежи Чирикова 1746 года были разысканы лишь советскими исследователями.
ДМИТРИЙ ПАВЛУЦКИЙ В ЧУКОТСКОЙ ЗЕМЛИЦЕ
Мы давно ничего не говорили о капитане, а теперь майоре Дмитрии Павлуцком, от которого «слышалось об Америке».
Однажды в Охотске, на веселом свадебном пиру, когда он отдавал свою племянницу за Степана Крашенинникова, захмелевший Павлуцкий позволил себе какие-то дерзкие отзывы о Святейшем Синоде. Но эта история обошлась сравнительно благополучно.
Павлуцкий совершил несколько походов по Чукотской земле, пересекая ее от Анадырского острога до Ледовитого моря. Он ходил сушей, плавал по рекам, переходил горные хребты.
Расскажем о его жизни и делах в 1742–1746 годах.
В 1742 году был написан указ о вторичном назначении Павлуцкого в Анадырский острог. При этом майору было приказано «всячески изведаться», учинить карту и журнал своих путешествий и все это немедленно прислать в Иркутскую провинциальную канцелярию вице-губернатору Лоренцу Лангу.
Через два года Дмитрий Павлуцкий вышел из Нижне-Колымска в Анадырский острог, а оттуда двинулся в Чукотскую землицу.
Уже в марте 1745 года Лоренц Ланг донес Сенату, что анадырский майор прислал в Иркутск «при репорте чертеж» не только своего похода к Колымскому морю, но и местоположения островов против Чукотской землицы. При этом упоминались «зубатые народы».
Ланг отправил эту карту в Сенат. Но чертеж как в воду канул, его не уберегла даже Секретная экспедиция Сената.
В 1746 году Дмитрий Павлуцкий «в пополнение» к чертежу 1744 года прислал новую карту, впоследствии отысканную в деле № 1558 Секретной экспедиции. В сопроводительной бумаге исследователь писал, что он со своей командой в 1746 году шел маршем из Анадырска, через хребты и каменья, по верховьям Анадыря и Сухого Анюя, — «даже до Ковымского моря, до реки, называемая Чауну».
Весь путь туда обозначен желтой краской, на чертеже был «сделан меридиян».
