Анна Ковальска-Левицка - Мавритания
Когда все поняли, что наше решение непреклонно, нас начали осаждать всяческими просьбами: взять с собой почту, посылки. Городской учитель притащил довольно большой стол, который он хотел переслать своему другу, учителю в Вадане. Стол был включен в наш багаж.
Отъезд был назначен на семь утра. Мы хотели хотя бы часть пути проехать свежим ранним утром: незнакомая дорога могла преподнести нам всякие неожиданности, и лучше было иметь запас времени. Конечно, мы не смогли избежать кое-каких осложнений и тронулись в путь только в одиннадцать часов дня.
В самое худшее время дня — в полдень — мы медленно продвигались по дороге, усыпанной острыми булыжниками. Никакого следа дороги, хотя бы какой-нибудь тропинки. Первые 25 километров еще кое-где виднелись сложенные из камней холмики, вселявшие в нас уверенность, что мы едем правильно. Потом исчезли и эти следы «цивилизации». Только безнадежно однообразное пространство, покрытое то крупными, то мелкими камнями и черной пылью. Временами пейзаж несколько оживляла бледно-желтая полоса низких дюн, одинокие карликовые деревца грустно протягивали голые, изогнутые ветром колючие ветви. Расстояние Шингетти — Вадан оказалось не таким большим — 127 километров. По чтобы преодолеть их, нам пришлось затратить целых пять часов. За все время пути только раз мимо нас пронеслась стайка газелей, затем мы натолкнулись на скелет верблюда и увидели сложенные мешки с древесным углем, выжженным из жалких маленьких деревьев где-то в глубине пустыни. Видимо, ждали каравана, который должен был его забрать на базар ксара.
Каким образом среди этого однообразия Бальде и Сиди Моктар сумели найти дорогу, осталось для меня тайной. И мы не только но заблудились, а выехали прямо к самому селению. Отупевшая от зноя, с глазами, опухшими от неослабевающего яркого света и пыли, я уже перестала разглядывать все вокруг, к тому же не очень-то многое можно было и увидеть, когда Вальде указал нам пальцем на что-то вдали. Это что-то напоминало колышущуюся воду. «Это — дюны, — сказал он. — Там — оазис».
Современный центр здоровья в Вадане
Все более отчетливыми становились формы песчаных золотых холмов. Спустя некоторое время мы оказались у их основания. Мотор работал с большим усилием, а колоса утопали в осыпающемся золотистом песке. С большим трудом мы взобрались на верхушку дюн и тут же увидели великолепную, совершенно сказочную картину. Внизу под нами лежала широкая плоская долина, кое-где покрытая песком, но с зелеными пальмовыми рощами и небольшими участками, огражденными каменными стенами и плетнями из пальмовых листьев и колючих веток. Рядом с последними тут и там расположились куполообразные шалаши, такие же золотистые, как песок: они были покрыты пшеничной соломой. Противоположная сторона долины поднималась обрывистой, скалистой стеной, к которой как бы прилепился каменный город. Это производило впечатление продолжения обрыва. Все тонуло в медно-красном солнечном закате. И оборонительные стены этого средневекового города, и его дома были построены из скальных пород, поэтому трудно было понять, где настоящая скала, а где начинается здание. Только два серых оштукатуренных здания, возвышавшиеся над другими, и выделялись в этой единой по характеру и цвету картине. Они напоминали укрепленный замок, в действительности же оказались школой и лазаретом, построенными современным правительством и выдержанными в стиле, который полностью соответствовал романтическому Бадану.
Старый французский форт. На переднем плане рощи финиковых пальм на дне батхи
На противоположной от ксара стороне долины стояло одинокое здание, ничем не отличавшееся от остальных в селении. Именно здесь нам предстояло остановиться. Здание оказалось старым французским фортом и поэтому было расположено так, что господствовало над долиной и обеспечивало наблюдение за городом на противоположной стороне. Во многих старых оазисах, на берегу долины мы встречали именно французские форты. Так было в Шингетти, в Бутилимите. В настоящее время форт — резиденция помощника префекта. В нем три большие комнаты. В одной размещалась канцелярия со столом, несколькими креслами и радиопередатчиком. Как раз, когда мы приехали, местный фельдшер принимал по нему распоряжение из Шингетти, что, если мы не прибудем до утра, на поиски следует выслать нескольких человек с верблюдами. В этой же комнате, в стенном шкафу, стояли книги со списком жителей ксара и кочевников, закрепленных за данным округом; значились только главы семей. Две следующие смежные комнаты были отданы нам. Одна была обставлена довольно скромно; мы приспособили ее под кухню. Другая выглядела побогаче — на полу для гостей лежали матрацы. К зданию пристроена «ванна»: маленькая клетушка с цементным полом и стоком для воды, в стену вместо вешалок для одежды вбиты колышки. Здесь можно было помыться, поливая тело водой из кувшинчика — это было единственное помещение с дверью, что позволяло уединиться от массы гостей и любопытных. Плоская крыша, на которую вела внушительная каменная лестница, предназначалась для сна в знойные, душные ночи. Вблизи еще стояли низкая прямоугольная ограда с входом в более высокую стену, выходящую на восток, — здесь совершались молитвы, и тут же рядом массивная башня — типичное для мавританских домов помещение.
Наш приезд был замечен в ксаре на противоположной стороне долины, и едва мы вышли из машины и начали распаковывать багаж, как тут же появились гости. Первым прибыл секретарь правящей партии в белой одежде и богатом голубом тюрбане.
Он приветствовал пас официально и с достоинством, через переводчика Сиди Моктара сообщил, что мы — желанные гости и он как представитель правительства берет нас под свое покровительство. За ним чинно, с изящным благородством приблизился шейх Мустафа ульд л’Кеттаб, глава живущего в районе Вадапа колена племени идау-эль-хадж, вышедшего из Альморавидов.
Шейх был хозяином этой земли. Он сел на ковер, поклонился и, расточая улыбки, положил перед нами шары, слепленные из фиников и обваленных в муке из проса. Поздоровавшись с нами, он объяснил, что в Вадане с незапамятных времен приветствуют почетных гостей города традиционным подарком — финиками, самым большим богатством этой страны. Мы также преподнесли подарок — полторы тысячи франков, благодаря его за полученные подарки и выражая признательность за гостеприимство и дружеское отношение.
Имам у дверей своего дома в Вадане
Не прошло и часа, как наш дом был полон. Прибыли имам*, кади*, учитель местной школы первой ступени и много других мужчин. Слуга шейха, красивый молодой мускулистый негр, принес для пас из колодца, расположенного на дне долины, полное ведро воды. Фельдшер, который в отсутствие помощника префекта замещал его и сейчас принимал гостей, угостил нас и всех собравшихся чаем. Потом Бальде приготовил большой горшок риса с превосходным томатно-пряным соусом, вокруг которого уселись все присутствовавшие.
