Анна Ковальска-Левицка - Мавритания
В Центральной Сахаре дожди — редкость. Иногда в течение нескольких лет может не упасть ни одной капли воды, кроме ночной росы. Воздух настолько сухой, что кажется, дождь из высоких туч не достигнет земли. Капли воды испаряются еще до того, как коснутся ее поверхности. Пустыня, на вид лишенная жизни, усеяна семенами растений, приспособленных к коротким вегетационным периодам. Дожди в этой части Сахары редки и нерегулярны, но если уж случаются, то за несколько дней земля покрывается зеленым ковром и пустыня превращается в свежий луг, усыпанный цветами. Вегетационный период таких растений очень непродолжителен, не более нескольких недель. До того, как солнце допьет остатки влаги, растения отцветут, дадут плоды и засохнут. Л ветры снова разнесут их семена по пустыне. В расщелинах скал и горячей почве они будут ждать дождя, чтобы снова взойти, расцвести и дать семена.
Огромные пространства, перемещающиеся дюны, в которых застревают люди и животные, каменистая поверхность черной хамады, ранящая ступни путешественников и копыта животных, редкие места водопоя, знойные дни и ледяные ночи — это еще не все, чем угрожает пустыня человеку. Самая большая опасность для караванов, особенно на севере Сахары, — это пыльные бури. Они возникают неожиданно, вздымая столбы пыли и песка. Острые кварцевые песчинки впиваются в кожу и слепят глаза. Пыль застилает солнце, мгла уменьшает видимость до нескольких метров. Буря несет с собой волны горячего воздуха, который обезвоживает организм и часто приводит к смерти животных и людей.
Я столько начиталась о «белеющих среди песков пустыни костях», что воспринимала их как непреложный романтический реквизит Сахары. И в том, что я прочла, действительно не было ни малейшего преувеличения. Твердая, плотная земля хамады ничего не принимает в себя, а песчаный эрг*, наоборот, выносит все на поверхность. Везде вдоль караванных путей, в абсолютно пустынных местах, можно встретить отполированные ветром, белые как снег кости верблюдов. Это единственная светлая, правда только в отношении цвета, но никак не настроения, деталь на серографитовой или серо-желтой почве. Чаще кости разбросаны, реже скелет лежит целиком, создавая иллюзию спящего животного.
В стране, где высохший колодец, на который рассчитывали, разорванный бурдюк с последним запасом воды, ветер, скрывший следы, или хотя бы незначительная поломка мотора могут означать конец путешествия, такая одинокая «сухая» смерть верблюда наводит на печальные размышления.
В почти безводной пустыне районы подножия гор и овраги Адрара и Таганта лучше обводнены, чем соседние с ними равнины. Осадки выпадают здесь чаще, а вода, приносимая кратковременным ливнем, собирается в глубоких уэдах и увлажняет почву настолько, что ее можно использовать для посевов проса и других культур. Многие из этих оврагов — остатки бывших рек, которые тысячи лет назад протекали через Сахару. Порой русло реки занимает несколько десятков километров, иногда же только маленький участок, а дальше ложбина засыпана песком и обломками скал. Хотя реки и высохли и только в период дождей ненадолго заполняются водой, в их руслах сравнительно неглубоко под землей находятся водоносные слои. Уэды выдает пышная растительность. Населению известны эти места, и оно старательно использует их для выращивания финиковой пальмы. Вблизи пальмовых рощ выросли старые города (конечно, в африканском понимании): Тишит, Валата, Нема, Атар, Шингетти и Вадан. Они расположились вдоль долины, по которой тянутся сады. Здесь такие селения называют ксарами. Это плотно застроенная территория с маленькими каменными или глиняными домами под плоскими крышами. Часть населения живет в самом ксаре. Чаще всего это богатые жители, владельцы возделываемых земель и одновременно торговцы, а также ремесленники. В больших ксарах имеются свои базарные площади, застроенные лавками, иногда здесь находятся мечеть и кораническая школа, а сейчас и светская школа. В последние годы некоторые ксары получили так называемый центр здоровья, где фельдшер дает всевозможные медицинские советы и консультации. За ксаром, рядом с плантациями, которые тянутся вдоль долины нередко на несколько десятков километров, стоят каменные дома, соломенные шалаши и палатки арендаторов, рабов, обрабатывающих поля своих хозяев, а также мелких владельцев; им самим приходится заботиться о своих садах.
Пальмовые рощи чаще всего можно встретить у подножия скалистых ярусов Адрара или высоких песчаных дюн. (Цепи песчаных холмов в Адраре сами совершенно лишены растительности.) Как правило, это свидетельствует о близости подземных водохранилищ, а значит, растительности и людей.
Типичный оазис Адрара — Вадан. Последний населенный пункт на дороге к нему, куда еще можно попасть на машине, — это Шингетти. За ним до Вадана уже полное бездорожье. Иногда этот путь могут преодолеть только караваны верблюдов. В Шингетти два раза в неделю приезжает грузовик — собственность одного из жителей этого ксара, который привозит сюда товары и людей, но, если пет собственного средства передвижения, чтобы добраться до Вадана, приходится ждать случая. А он представляется не часто. Мы прибыли сюда в ноябре. А последняя автомашина, как нам сказали, была в августе. Это был «лендровер», в котором кроме шофера находились какой-то путешественник-европеец и два его телохранителя. Правда, уже год работает маломощная радиостанция, осуществляющая связь между Ваданом и Шингетти. Однако по волнам эфира трудно переправлять людей и товары.
Известие о задуманном нами путешествии в Вадан разнеслось по Шингетти с быстротой молнии. Прежде всего пас засыпали полезными советами: вообще нам не следует туда ехать, потому что отправляться в такой путь, где мы не встретим ни людей, пи колодцев, одной автомашиной очень рискованно. Что мы будем делать, если у нас произойдет хотя бы небольшая авария? Если уж нам так необходимо ехать, то пи в коем случае нельзя ехать двоим. Эта дорога не для женщины! Я обязательно должна остаться, если хочу живой вернуться домой, к детям. Намекали на какие-то банды кочевников-регейбат, которые выступают против правительства и вообще ненавидят всех «французов» и им подобных. Кроме всего прочего, мы обязательно заблудимся, поскольку туда нет никакой дороги.
Я решительно воспротивилась тому, чтобы остаться в Шингетти, и, как потом оказалось, поступила правильно. Мы не встретили опасных бандитов, не сбились с дороги, аварии не произошло. Зато был Вадан, прекрасное и экзотическое место, превзошедшее все мои ожидания.
