Эдуард Мурзаев - Годы исканий в Азии
Стоял октябрь, лучший месяц в году, когда ласковое солнце не ослепляет избытком света, не угнетает излишним зноем. Ночи были прохладные и бодрящие. В эту пору нескончаемые поля полны плодов. Хлопок уже созрел и убирается говорливыми смеющимися туркменками. На дорожных столбах укреплены ящики. Каждого увидевшего на дороге волокно хлопка, унесённое ветром, колхозники просят положить его как находку в ящик. С кустов снимают тяжёлые кисти такого крупного винограда, какой можно увидеть только в Средней Азии. Холодные, покрытые нетронутым дымчатым налётом кисти заполняют корзины!
Смотреть не насмотреться на зелёный горизонт полей, на труд человеческий, на богатые плоды этого труда!
Бодро идёт караван. Мы приветствуем колхозников, работающих на полях. Сотрудники экспедиции спешат, предвкушая близкую возможность получить газеты и письма. Кони, верные наши друзья и помощники, отвыкшие в пустыне от шума, пугливо шарахаются и храпят при виде арбы, проплывающей на двух огромных колёсах, или услышав скрипение чигиря и плеск поднимаемой этим примитивным сооружением воды. Лошади боятся всего: мостика через канаву, трактора, шума мельницы, но больше всего автомобиля. Быстро идущих машин они не переносят.
Случилось так, что радость наша была омрачена. Одному из наших коней, солидному пегому жеребцу, машина сломала заднюю ногу. Вожак в песках, признанный авторитет в табуне, этот конь стоял теперь на трёх ногах и смотрел на нас понимающими и покорными глазами. Понюхает руки, пошевелит губами, попросит хлеба и глубоко-глубоко вздохнёт.
Последние два дня жизни коня были мучительны. Пока мы составляли акты, записывали показания свидетелей, он стоял под навесом чайханы, понурив голову, не желая ни есть, ни пить. К исходу третьего дня боль в ноге заставила животное лечь на землю и положить голову на сырую глину. Так не стало коня, который ещё совсем недавно верно служил мне. В долгом пути я полюбил этого пугливого, но преданного помощника.
Из Хорезма маршрут нашего отряда опять лежал через Каракумы, на этот раз по прямой линии от Хивы до Мары. На всём пути от Хивы до марыйских скотоводческих ферм, на расстоянии 500 километров, мы пользовались водой только в двух пунктах. Эти пункты были колодцами; последний был расположен в местности, которая изобиловала дикими свиньями. Мы заметили их свежие следы. Здесь, как и в первой половине маршрута до Хивы, мы не встретили ни одного человека.
Благодаря холодной осенней погоде, пасмурному ноябрьскому небу наши животные чувствовали себя хорошо, несмотря на то что на переходе Хорезм — Тезеказан поить верблюдов пришлось только на шестые сутки.
Маршрут меридионально пересекал пустыню по старой дороге Мары — Хива. Этой дорогой и воспользовалась наша экспедиция. Мы придерживались следов, оставленных несколькими автомашинами, прошедшими здесь года два, а может быть, пять лет назад. Колея машин была видна до оазиса Мары, где перекрылась многочисленными следами овец и верблюдов. В неподвижных песках, закреплённых растительностью, следы сохраняются хорошо. Они очень устойчивы, так как их не заносит песчинками во время ветров и не смывают дождевые воды.
По вечерам у палатки мы обсуждали события минувшего дня, делились радостями и огорчениями. Гравиметристы не могли поймать радиосигналы времени из Бордо, но отлично принимали Москву. У астронома разошлись цапфы универсального инструмента, и весь вечер ушёл на их регулировку. Горячо спорили о происхождении грядовых песков, о роли ветра в формировании рельефа пустынь.
Рабочих-туркмен, людей песков, очень интересовала жизнь большого города — движение трамваев, поездов, строительство многоэтажных домов, фабрик и заводов. Каких размеров Москва? Объясняем, что нужно 100 таких городов, как Мары, чтобы получилась одна Москва. Это трудно представить, так как сразу возникает пространственное сравнение, размеры площади города, а не количество жителей.
Быть может, этот очерк последний, имеющий право носить название «„Белые пятна“ Центральных Каракумов». Работами наших и многих других экспедиций последних лет «белые пятна» покрылись на карте разными красками. Всюду в пустыне побывали экспедиционные работники. Десяток лет ушёл на изучение песков Средней Азии. Собран большой фактический материал, помогающий полнее использовать природные ресурсы пустыни.
Недаром колхозы Кизыл-Арвата, Казанджика, Мары, Теджена и других районов Туркмении всё дальше и дальше уходят в Каракумы, на лучшие и нетронутые пастбища, создавая там в центральных пустынных районах скотоводческие колхозные фермы. Горнодобывающая промышленность также развилась в Каракумах. Ирригационные сооружения расширили земли оазисов и сократили бесплодные земли пустынь. Достаточно вспомнить Каракумский канал, который по своим масштабам является гигантским сооружением, разрешающим проблему воды и орошения на огромных площадях Туркмении.
Перед научно-исследовательскими работниками и инженерами ещё и теперь стоят почётные задачи по орошению безводных пространств, полному освоению пустыни для нужд быстрорастущих потребностей промышленности, колхозного животноводства и все расширяющегося хлопкового хозяйства Средней Азии. Это большая и благодарная работа, и тот, кто принимает в ней участие, должен чувствовать себя гордым и счастливым. А мы, географы, горды и счастливы тем, что в процветание края вложена и наша скромная лепта.
Окончив маршрут и попав в густонаселённую часть Туркмении, в Мары, мы пересели на автомашины и покатили к центру республики — Ашхабаду. Ехали днём и ночью. Слева высился суровый и сухой хребет Копетдаг, по ту сторону которого начинался каменистый Иран; справа от нас уходили к горизонту столь знакомые нам каракумские пески.
Быстро шли машины по хорошему шоссе. Ночью, ослеплённые ярким светом фар автомобилей, то и дело испуганно замирали небольшие стада грациозных джейранов. Как зачарованные, не отрываясь, смотрели на свет озадаченные газели. Резкий гудок машины заставлял их стремительно уходить во мглу, под прикрытие ночи.
Моя последняя Каракумская экспедиция
1937
Природа, её тайны не даются без борьбы организованной, планомерной, систематической; и в этой борьбе за овладение тайнами природы, её силами — счастливый удел учёного, в этом — его жизнь, радости и горести, его увлечения, его страсть и горение.
Академик А. Е. ФерсманПо границе Туркменской ССР и Ирана проходит длинная горная цепь Копетдаг. Широкие улицы небольшого города Кизыл-Арвата раскинулись у подножия этих гор. Отсюда уже во второй раз, держа курс на север, в Каракумы, выезжала наша экспедиция. Перед нами была поставлена задача — отыскать в пустыне воду, изучить рельеф прилегающих к староречью Узбой территорий.
