Эдуард Мурзаев - Годы исканий в Азии
Обзор книги Эдуард Мурзаев - Годы исканий в Азии
На страницах книги автор рассказывает о своих исследованиях и путешествиях в горах и пустынях Внутренней Азии, о разнообразных загадках природы, которые ему пришлось решать, приводит интересные сведения о посещённых им странах.
Годы исканий в Азии
Во всякой книге предисловие есть первая и вместе с тем последняя вещь; оно или служит объяснением цели сочинения, или оправданием и ответом на критики.
М. ЛермонтовЭ.М. Мурзаев
К читателю
Как-то под вечер я сидел в глубоком ущелье на берегу быстрого потока. Вблизи сквозь густую зелень пирамидальных тополей виднелись стены домов маленького кишлака. В воздухе неумолчно стоял шум сильной горной реки. И когда солнце опустилось за высокий гребень хребта, на мгновение в его прощальных лучах вспыхнули пятна сверкающего снега. Ветер стих, прекратился шелест листвы, отчётливо стало слышно, как река несёт по дну большие камни, перетирая их друг о друга.
Я писал дневник и думал о том, что, чем больше путешествуешь по родной стране, чем больше видишь, тем больше удивляешься её бесконечному разнообразию, просторам, неиссякаемой, неповторяющейся красоте природы, тем больше любишь Родину. И этому чувству нет границ.
Радостно сознавать, что жизнь, проведённая в полевой работе, в путешествиях, экспедициях, не вызвала равнодушия и пресыщения, не погасила желания видеть ещё, понять, быть может, уже виденное и познанное другими. Ведь каждый смотрит своими глазами. В этом как будто никто не сомневается. Но справедливо и другое — не все и всегда можно увидеть, важно и почувствовать. «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь». Эти слова принадлежат замечательному французу, большому гуманисту А. Сент-Экзюпери. С ними перекликаются мысли великого русского учёного В. И. Вернадского: «Говорят: одним разумом можно все постигнуть. Не верьте!»
Больше всего я боюсь равнодушия. Оно разъедает добрые помыслы и хорошие начинания. Равнодушные люди — плохое общество. В далёких маршрутах редко можно встретить равнодушного человека.
На животноводческой ферме в Алайской долине, у каракумского колодца, в юрте гобийского арата, в цветущем памирском кишлаке, лежащем у бурных вод Пянджа, или на высокогорном джайляу Тянь-Шаня я узнал простых, живых, приветливых людей. Они любили свою землю, свою страну.
Труд географа в экспедициях — большая школа, в которой не перестаёшь учиться у жизни, у природы. Но приобретать знания — не всё, надо отдавать их другим. Пусть будет правильно понято моё желание рассказать о путешествиях,
О моём труде, о природе и людях, встреченных на многолетнем пути. Знаю, что хорошо и ярко нарисовать картину природы или передать впечатления о встречах может художник. Я же не писатель и работал над книгой как географ, экспедиционный работник. И, право, не знаю, что для меня было труднее — путешествие по горам и пустыням Азии или работа над такой книгой.
Справедливо утверждают: хороший вкус — это чувство меры. Но как или чем её измерить или взвесить? Ведь не метрами и не граммами. Здесь не может быть и других единиц измерения. Но ясно: нужно во многом ограничивать себя при желании обо всём рассказать. Иначе ведь можно быстро наскучить.
Наш известный китаист академик В. М. Алексеев подметил ещё одну опасность, подстерегающую автора, рассказывающего о своих странствиях по разным местам. «Важно победить в себе обожание своего предмета, — писал он в 1907 году, когда изучал в Восточном Китае язык и культуру китайского народа. — Путешествие таит в себе угрозу непомерного увлечения чужой страной, „открытия Америки“ на каждом шагу. Жизнь будней представляется жизнью каких-то необычайных событий и интересов.
Путешествие — это книга. Умеет её читать только тот, кто умеет читать между строк наблюдаемую жизнь. Тот неё, кто ищет оригинального, экзотики, настроен «поэтически», неминуемо впадает в ошибку, ибо в нормальных условиях жизни он ищет ненормального».[1]
Многие авторы, посещавшие страны Востока, искали экзотику. Действительно, там много удивительного для нас, людей, привыкших к иным жизненным стандартам. Но и наша психология может показаться странной, а иногда и вовсе непонятной жителю, скажем, тихоокеанских островов.
В наше время научные экспедиции уже мало чем напоминают путешествия пионеров-исследователей прошлого, на годы уходивших в неизвестность. Черский, Ливингстон, Обручев, Амундсен и другие отважные первооткрыватели, подвергая себя опасностям, лишениям, вели многотрудную странническую жизнь во имя благородной цели познания мира. Человечество с тревогой и симпатией следило за их работой, восхищаясь их героизмом, целеустремлённой преданностью науке.
Ежегодно в экспедиции выезжают тысячи советских людей, они уходят в тайгу, во льды полярных стран, в океанские просторы, в пустыни и горы. Пытливых разведчиков тайн природы не останавливают ни трудности непроторённых путей, ни неизбежные лишения, ни разлука с близкими…
Может показаться, что грандиозные масштабы экспедиционной деятельности привели или скоро приведут к высокой степени изученности земного шара и полевые исследования отомрут. Этого не может случиться. С каждым годом теория и практика предъявляют все новые требования. То, что не видели и не могли видеть наши предшественники, скажем, в пустынях Азии, то увидели современники, так как изменился уровень науки. То, что не можем обнаружить и объяснить мы, выяснят наши последователи, которые будут обладать большими знаниями и лучше смогут использовать достижения техники в методике экспедиционных работ.
Уже современные комплексные экспедиции технически хорошо оснащены. Двусторонняя радиосвязь сделала их работу зримой для всего мира. В былые времена Христофор Колумб, отправившись искать новый путь в Индию, нежданно-негаданно открыл огромнейший никому дотоле не известный материк. Теперь таких неожиданностей не бывает. В наш век новые географические открытия исподволь подготавливаются научными учреждениями. Хороший пример этому — международное сотрудничество учёных на шестом материке земли — Антарктиде. Сотни людей работают здесь по определённой, заранее выработанной программе. В их распоряжении — суда и самолёты, вертолёты и тракторы, радио и электростанции, множество инструментов, витаминизированная пища. А было время, когда люди погибали от цинги в полярных странах и морских путешествиях. И различные открытия в Антарктике по существу предусмотрены программой научных исследований, подготовлены суммой организационных и научных достижений, оказались возможными благодаря труду большого коллектива.
В Сибири и азиатских пустынях стали широко пользоваться авиацией, давшей такой великолепный материал для научных работ, как аэрофотоснимки. То, на что часто уходили годы лишений и труда, осуществляется ныне в поразительно короткие сроки.
