Восьмидесятый градус - Попова Елена

2 Ноября

Пришла с собрания и захотела написать. После основного было отдельное для геологов и химиков – мы якобы не можем поделить материал… Было дурацкое обсуждение, где наш страшный младший геолог вёл себя не очень (собственно, из-за его притязаний практически и было собрание), но и главный химик не очень-то вежливо попыталась заткнуть меня, когда я говорила. Остаётся только наслаждаться своей способностью распознавать людей – у неё в самом деле в приоритете свои интересы, и вся эта вежливость, только чтобы приблизиться к цели. Вчера разговор зашёл про опыт работы в экспедициях – я говорила, что мне не надо знать все технические подробности работы наших пробоотборников. Мне, конечно, возразили – вот будешь начальницей отряда геологов, тогда… Что-то мне говорит, что не буду: слишком я чувствительный, мягкий человек, чтобы сталкиваться с людьми вот так. Я не готова на что угодно ради результата. Так, наверное, и получается достойный научный выхлоп, но почему такой ценой? Хочется больше наблюдать, не хочу верить в то, что только такие пробивные люди успешны в науке.

А злой страшный коллега теперь, кажется, подкатывает ко мне. Да-а-а, что и следовало ожидать. Сначала я порадовалась – это уж лучше, чем необъяснимая токсичность, но потом поняла, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он садится есть за мой стол в столовой и пялится, пока я жую, – я прямым текстом сказала, что предпочла бы есть в прежней компании. Это, конечно, его не остановило. Что может быть хуже, чем подкаты супербесчувственного человека? Приключения не заканчиваются, к сожалению, а энергия моя конечна. Ладно, постараюсь выжить.

Со связью опять проблемы… Институту как будто наплевать на нас, это обидно.

4 Ноября

Пришло письмо от Полины – кажется, вечность прошла с предыдущего, и всё изменилось. Опять перечитываю неотправленное – кто это писал? Опять вспомнила про существование культуры на суше – скучаю. Здесь я в последние дни даже до беговой дорожки не добираюсь, книгу не читаю… Надеюсь, сегодня получится почитать в салоне, хоть и не вся работа сделана. Нравится, что коллеги прислушиваются: теперь я решаю, когда нам брать новый материал, когда нет (так и должно было быть с самого начала – а они, кажется, и рады избавиться от ответственности – класс, все в плюсе). Сегодня день начался не очень приятно – опять химик орала на меня, сверкая очками, как будто это нормально. Знаю, надо сказать в лицо, что прошу на меня не орать…

Сегодня вечером будет показ кино – «Территория». Удивительно, что в разных экспедициях смотрят одни и те же фильмы. Этот я смотрела в своей первой экспедиции по совету одного геолога – не понравился. В предыдущей мы смотрели «Большой куш» с озвучкой – зачем? В этой тоже показывали в начале, я пропустила. Ну и недавно был «Бегущий по лезвию» по инициативе начальника – его тоже смотрели на немецком ледоколе. В этот раз я сходила на показ, и мне понравилось, несмотря на озвучку, – я абсолютно забыла всё с прошлого просмотра. Вообще классно, что совместные кинопросмотры возобновляются, этого мне очень не хватает.

5 Ноября

Про истории от врача можно писать отдельно. Пока я стою в солярии, он старается нарушить тишину (которая мне не кажется неловкой), а я поддакиваю. Недавно рассказывал про то, что читает дневники Камю – как же хорошо написаны! У него самого речь достаточно литературная, видно, что много читает. Сегодня была история про то, как с утра приходил на чай старичок-радист, рассказывал что-то своё, в то время как врач просто ждал конца разговора, чтобы получить письмо, как это обычно бывает (команде их приносит радист в распечатанном виде, мы же ходим с флешками к начальнику – сразу видно, учёные). Но вот досада – никакого письма не было… Потом началась тирада (впрочем, интеллигентная) про нашу плохую связь – это актуально, не поспоришь. Я рассказала, что среди нас, учёных, не так уж и много людей пишут письма сейчас – это правда, и меня это удивляет. Как-то коротко обсуждали – оказывается, многим неловко ходить в кабинет к начальнику и просить отправить письмо с его ноутбука… Ещё врач часто задаёт вопросы как будто просто так, но я догадываюсь, что они связаны с жалобами других гостей-пациентов. Интересно, что он, наверное, знает обо всём, что происходит у нас, не бывая ни на палубе, где ведутся работы, ни на льдине, ни в лабораториях.

6 Ноября

Писала, что смотрю «Аватар. Легенда об Аанге» – раньше казалось детским, но со временем вижу, что вполне актуально. Дошла до серий про огромный город за высокой стеной, где запрещено упоминать войну и людей гипнотизируют, чтобы они ощущали себя в безопасности там.

Дни идут какие-то странные – живу в ожидании работы, не спеша камералю, не напрягаюсь, но и полностью расслабиться не могу. По-прежнему напрягает отсутствие нормального общения с людьми, и если днём я занята чем-то и не думаю об этом, то ночью становится плохо, кажется, что нужно срочно что-то делать. Вообще не покидает тревога, но что делать, непонятно.

7 Ноября

Сегодня на станции двое моих коллег спорили друг с другом, даже кричали, в какой-то момент кто-то сказал: «Ты вообще не слышишь меня, я говорю слова, а ты их игнорируешь!» – другой продублировал это. Вау, я рада. Наконец-то они поняли, каково людям разговаривать с ними. И если с более взрослым уже вряд ли что-то можно сделать, то с молодым, кажется, уже что-то происходит. Он нормально разговаривает со мной, извиняется, распознаёт, наконец, токсичность в своей речи. Если я помогу (ценой своих нервов) хоть одному человеку стать менее токсичным в общении, то можно будет сказать, что экспедиция точно прошла не зря.

Вечером. Сегодня весь день делали станцию, но вообще было весело. Как-то спонтанно мы со злым страшным коллегой (который помоложе) устроили bonding [6] день, несмотря на то что он был с похмелья (а я не выношу, когда люди в таком состоянии). Болтали, шутили, поддерживали друг друга, ходили гладить Тайфуна (у нас тут есть специальный пёс для охраны людей, работающих на льду, от белых медведей), который забрался на борт по трапу, – это было очень мило. Сумасшествие, а ведь ещё недавно я правда боялась этого человека. Наверное, дело в том, что я стала его жалеть – он ведь в самом деле живёт всю жизнь в этом состоянии невидения людей – как? Но и сейчас не могу доверять до конца. В любом случае договариваться стало легче. После общего собрания (закончившегося словами: «С праздником!» – пришлось спрашивать у старшего коллеги с каким, и он, как всегда стыдяще, ответил, что это про Октябрьскую революцию) нас, геологов, попросили остаться – ругали, если коротко. Мы плохо организованны и увлечены только наукой, а всякие прочие работы (связанные с чисткой палубы, например… Я как-нибудь напишу об особенностях работы на открытой палубе при –20 ℃) выполняем плохо, всем приходится нам помогать… Это правда так, но интересно, что наши внутренние проблемы всплыли именно сейчас, когда всё внутри стало налаживаться, и именно так – в форме выговора сверху вниз от начальника и зама, того, чего мои коллеги так боялись. А ведь если бы я рассказала начальникам про наши проблемы в общении ранее, то всего этого бы не было – наверное, мы смогли бы лучше организовать рабочий процесс. Очень интересно, как теперь будут вести себя мои коллеги, когда наконец случилось страшное – поругал начальник… После этого разговор перешёл на тему появления на работе в нетрезвом виде, при этом обращались исключительно к молодому коллеге. Тут начальники были абсолютно правы – это и противно, и опасно, но опять хотелось сказать: подождите, у нас почти получилось, мы не такие уж и плохие, в конце концов! Чувствовала себя как в фильме. Появилось ощущение, что остальные нас не любят. Вполне вероятно, мы – удивительное сборище самых инфантильных людей на борту в одной группе.