Луи Буссенар - Из Парижа в Бразилию по суше
Можно сказать, начал он удачно. Зная о намерении двух друзей добраться до Бразилии по суше и о их планах доехать до Аризоны-Сити на поезде, а потом пересечь Мексику по грунтовым и шоссейным дорогам, он выехал из Сан-Франциско двенадцатью часами раньше, чем они, завербовал в Аризоне-Сити нескольких мошенников, соблазненных щедрым вознаграждением, и с их помощью устроил засаду двум путешественникам неподалеку от венты Карбокенья, у мексиканского городка Алтар. И все это для того, чтобы взять их живыми, подвергнуть жесточайшим, изощренным пыткам, заимствованным у краснокожих, истязателей по своему духу, и взыскать со своих недругов огромный выкуп, перед тем как предать их мучительной смерти. Известно, что этот дерзкий план едва не удался негодяю.
Неудача с засадой не только не обескуражила искателя приключений, но послужила ему новым стимулом для преследования французов. Понимая, однако, что торопиться не стоит, если он не желает навредить себе, и будучи твердо уверен в том, что в нужное время и в нужном месте непременно разыщет двух друзей, полковник решил отказаться пока от новых попыток настигнуть своих обидчиков и, повинуясь лишь одному из тех импульсов, которым трудно противостоять, отправился без определенной цели в Гвиану[469], где и повстречался с капитаном Бобом, старым приятелем, с которым совсем еще недавно беспутничал и прокручивал такие делишки, что только чудом избежал веревки. Морской волк промышлял в эти дни контрабандой в республиках Центральной Америки, или, как говаривал он сам, занимался каторжным трудом, едва позволявшим сводить концы с концами.
В ту пору между Чили и Перу шла война, принимавшая все большие масштабы как на суше, так и на море. Обе стороны лихорадочно вооружались, особенно Перу, которая, испытывая острую нехватку оружия, закупала его где только могла и по любой цене. Оба мошенника, не имевшие за душой ни гроша, нюхом чуяли в вооруженном конфликте возможность легко и быстро поживиться. Благодаря счастливому для них случаю мошенники завязали отношения с консулом Перу в Гвиане, только что получившим от своего правительства циркуляр, предписывавший перуанским чиновникам, служившим за границей, заняться закупками военного снаряжения, и тот сразу же предложил приятелям взяться за поставки оружия в его страну, на что они, не колеблясь, ответили согласием. Консул немедленно вручил им соответствующие документы, касающиеся кредитов официальным представителям Перу в США.
У капитана Боба было уже готовое к плаванию судно вместе с экипажем. Он тут же, не мешкая, поднял паруса и, доставив полковника в Панаму, спокойно стал поджидать сообщений в гавани, в то время как Сайрус Батлер, обретя прежний азарт, добрался по железной дороге в Колон, затем первым же пароходом отправился в Новый Орлеан[470], где вступил в переговоры с владельцами оружейного завода и в конце концов заключил сделку, в которой имел свою выгоду каждый: промышленники, посредники и воюющая страна. Полковник лично сопровождал товар, сам проследил за его погрузкой в Колоне, заранее предупредил капитана Боба, чтобы тот был наготове, и, как мы уже видели, организовал доставку военного снаряжения на шхуну.
Все, казалось бы, шло как нельзя лучше, и по прошествии нескольких дней парусник с находившимся на его борту бесценным грузом, который с таким нетерпением ждали перуанские войска, прошмыгнув под носом у крейсера, вошел бы победоносно в порт Кальяо[471], если бы не непредвиденное обстоятельство. Нетрудно представить себе, какая ярость овладела полковником и его приятелем, когда судно ударило о скалу, а их надежды на быстрое обогащение развеялись в пух и прах, и какие чувства охватили Сайруса Батлера, узнавшего среди невольных виновников кораблекрушения жертвы своей лютой ненависти. Матросы тотчас грубо схватили Жака и Жюльена, которые прибежали на место бедствия без оружия, и в мгновение ока крепко-накрепко связали их по рукам и ногам, лишив пленников малейшей возможности даже пошевелиться. Неожиданная встреча с заклятым врагом, повергнувшая, вполне естественно, наших друзей в изумление, и внезапное нападение на них людей, к которым, как считали французы, они поспешили на выручку, внушали злосчастным путешественникам серьезные опасения относительно их дальнейшей судьбы.
Вскоре на берегу шумной группкой появились метисы, — судя по костюмам, колумбийские погонщики мулов. Их не так давно наняли французы, продолжавшие свой путь из Парижа в Бразилию по суше.
Несчастные пленники! Жалкий их эскорт! Стоило только метисам увидеть, в каком плачевном положении оказались их хозяева, как они тотчас же повернули назад и, подбежав к костру, в один миг потушили его. В темноте послышалось фырканье разбуженных вьючных животных и стук сабо по булыжнику, а затем наступила тишина.
Жак и Жюльен, столкнувшись с такой подлостью со стороны своих спутников, только и смогли, что пожать плечами, — насколько им позволяли путы, — продолжая при этом гордо хранить молчание.
Два матроса подобрали горящие головешки и, стоя неподвижно, освещали мрачную сцену, участники которой обменивались дикими взглядами, предвещавшими взрыв, не заставивший долго себя ждать. Полковник, совершенно потеряв здравый смысл и не считая нужным сдерживать свои страсти, грубо поносил пленников, не жалея мерзких эпитетов, что было необычно даже для янки. Он рычал, грозил кулаком, задыхался, хрипел, потрясал револьвером и, прервав на мгновение свои вопли, чтобы набрать воздуху, продолжал затем с новой силой:
— Вонючие хорьки!.. Подонки!.. Свиньи!.. Я спущу с вас шкуру!.. Сдеру ее с ваших дрянных костей по частям!.. Я искромсаю вас на куски!.. Отдам ваши тела на съедение насекомым!.. Посмотрим тогда, чего стоит ваше высокомерное безразличие!..
Но друзья по-прежнему делали вид, что не обращают на бесновавшегося полковника ни малейшего внимания.
Капитан Боб, рассмеявшись громко и, ей-богу, непочтительно, прервал наконец отвратительную брань.
— Вы с ума сошли, Сайрус! — воскликнул великан.
— Да, я вне себя от ярости!
— Хороши же, нечего сказать! Вы же видите, джентльмены даже не замечают нашего присутствия!
— Я знаю, как развязать им язык!
— Я тоже, черт подери!
— Так почему бы нам не заняться ими всерьез прямо сейчас!
— Не спешите, приятель, прошу вас! Я знаю ваши приемы, а они не лучше моих: человек, прошедший через наши руки, годен лишь на то, чтобы бросить его на съедение акулам.
— И что же вы собираетесь сделать с этими двумя недоносками?
— Заставить их уплатить за разбитые горшки, если только это будет им по средствам. Я — человек дела, вот так! Клянусь, когда у меня на глазах пропоролось брюхо моего несчастного суденышка, я тоже пришел в ярость. Но эта ваша насмешившая меня вспышка гнева и изреченные вами глупости вернули мне хладнокровие.
