Персиваль Рен - Похороны викинга
Я мог бы рассказать о существе, которое сидело в канаве, качалось и причитало. У него были отрезаны губы, веки, уши и руки. Оно причитало по-немецки.
Я видел гибель одного храброго человека. Он был привязан к доске, выставленной над краем страшно глубокого сухого колодца. На другом конце доски лежал тяжелый камень и рядом с ним стоял огромный горшок с водой. Вода медленно вытекала из этого горшка и человек знал, что, когда она вытечет, доска вместе с ним рухнет в колодец. Он лежал и смотрел вниз, в то время как вокруг сидели туареги и советовали ему поторопиться со своими молитвами, потому что вода уже почта вытекла. Другие советовала ему не обращать внимания на первых и уверяли, что ему придется подождать еще несколько часов.
Было бы что порассказать и о палачах Тегамы – четырех неграх ростом не меньше семи футов, самых страшных животных в человеческом образе, которых я когда-либо видел. Они могли одним ударом сабли отрубить голову козе, ногу человеку или любой палец на его руке или ноге. Они умели наносить огромное количество ран, не причиняя этим смерти. Они были большими специалистами в своей профессии и, видимо, любили свою работу…
Я мог бы рассказать о странных приключениях в Агадесе и странных делах во дворце султана, о фракциях, партиях, ревности и ненависти, но я не могу до бесконечности писать эту книгу.
Когда пришло время и у нас была возможность бежать, мы бежали. Нас ночью привели к месту, где стояло четыре верблюда с водой и пищей на три дня, и мы рискнули бежать без оружия, потому что чувствовали, что оставаться было опасно. Тегама становился все более и более подозрительным и дерзким. Я полагаю, что кто-то подслушал, как немые Хэнк и Бедди разговаривали между собой. Да и мы, вероятно, чем-нибудь себя выдали, когда ели, молились, сидели, стояли или чихали.
Надо было бежать, и мы бежали при помощи какой-то дамы с великолепной фигурой и примесью негритянской крови. Она всем рискнула для того, чтобы нас спасти. К сожалению, она не смогла достать нам оружия.
Мы бежала от Тегамы, но не от последствий нашей встречи с ним. Ему не удалось нас уничтожить, но мы были поставлены в невероятно тяжелое положение. Мы гнали верблюдов полным ходом, придерживаясь той же тактики, что и при бегстве из форта Зиндернеф. Мы избегали караванной дороги, ведущей из Агадеса, и пошли прямо в пустыню, надеясь рано или поздно найти воду.
После трех невыносимо тяжелых дней мы внезапно выехали к лагерю бери-бери. Это были черные люди, почти голые, вооруженные только луками и стрелам. Они жили охотой и ловили страусов силками. Их лагерь стоял между гигантских скал вокруг лужи стоячей и вонючей воды. Здесь мы отдохнули два дня, накормили верблюдов и отсюда поехали с полными мехами воды и почти пустыми мешками провизии.
Дня два спустя мы ехали, развернувшись цепью, и искали воду. Хэнк был на правом фланге, в расстоянии полумили от него был я, затем – Бедди и дальше – Дигби.
Взглянув направо, я увидел, как Хэнк вдруг взмахнул руками и полным ходом погнал верблюда ко мне. В этот самый момент над горизонтом появилась линия всадников. Они остановили своих верблюдов и открыли огонь. Бедди скакал ко мне и Хэнку, а Дигби исчез за скалами.
– Спешивайся и строй каре, – закричал Хэнк.
Я понял, чего он хотел. Мы поставили наших верблюдов на колени, сделали вид, что достаем винтовки и легли, выставив над седлами палки.
– Веселое положение, – заметил Бедди.
– Прохвосты могут не поверить нашим палкам, – проворчал Хэнк.
Мы лежали и ожидали смерти. Банда разбойников бросилась на нас, размахивая копьями и саблями. Они, вероятно, чувствовали, что мы беззащитны.
Мне хотелось плакать оттого, что с нами не было винтовок. Мы могли бы перебить такую кучу этих бандитов, что они оставили бы нас в покое… Больше того, мы получили бы от них провизию и воду… Чувство беззащитности было ужасно. Это как ощущение, которое бывает во сне, когда ты не можешь бежать от опасности… Может быть, Дигби удастся бежать, а может быть, покончив с нами, они примутся за него… Обратят они внимание на наши «винтовки»? Нет, видно они нам не поверили…
Вдруг слева раздался звонкий и грозный сигнал атаки. Тот самый сигнал, который эти разбойники часто слыхали перед смертью. Сигнал, предшествующий бешеному граду пуль. Эффект был мгновенный. Весь отряд повернул вправо и полным ходом бросился бежать.
Когда сигнал замолк, Хэнк во всю силу своих гигантских легких стал по-французски командовать, а слева внезапно появился человек с отчаянной энергией сигнализировавший какому-то отряду, от которого он, по-видимому, был выслан разведчиком. Всадники в панике решили, что противник находился позади того места, где они сперва увидели Хэнка, и поскакали мимо скал, на которых сидел Дигби.
Один из них вдруг повернулся налево, отделился от бегущих и, то ли из чувства мести, то ли из желания единоборства, бросился на Дигби.
– Живо! – закричал я. – Он убьет его! – И во весь голос стал звать Дигби.
Мы взобрались на верблюдов, Хэнк продолжал командовать по-французски, а Бедди испускал пронзительный боевой клич индейцев.
Дигби наклонился и ожидал нападения. Когда всадник поднял свой огромный меч, правая рука Дигби вдруг вылетела вперед, противник внезапно получил удар в лицо большим камнем. Он закачался и остановил верблюда. Дигби бросился на него, схватил его за ногу, и они вместе рухнули. Когда они вскочили на ноги, туарег замахнулся саблей, но Дигби ударил его кулаком в подбородок, и он упал. Сабля, описав круг, полетела в сторону, Дигби схватил ее и стоял над оглушенным разбойником, лежавшим на спине и хватавшим песок руками.
В этот момент раздался выстрел, и Дигби упал. Один из беглецов на ходу выстрелил с верблюда и исчез.
Дигби умер до того, как я к нему подошел. Разрывная пуля попала ему в затылок…
Мы связали арабу ноги, и я, схватив горн Дигби, затрубил как мог.
Я не буду говорить, что я почувствовал, увидев Дигби мертвым. Майкл погиб, Дигби погиб, и я ощущал, что все живое во мне тоже погибло.
Мы похоронили Дигби в песке. Лучших похорон мы ему устроить не могли.
– Он умер за нас, – медленно сказал Хэнк, жуя губы. Бедди ничего не сказал, в глазах у него стояли слезы. Он долго стоял и молчал, потом вдруг подошел к пленному туарегу и развязал его. Это был огромный и молодой варвар, вдвое больше Бедди. Он совершенно оправился от своего падения. Бедди велел ему встать и полез с ним в драку. Он избил его до потери сознания.
Мы не знали, что с ним делать, с этим бандитом. Я предложил связать ему руки, посадить его на верблюда и заставить быть нашим проводником. Я заговорил с ним по-арабски, когда он пришел в себя после боя с Бедди. Я спросил его, согласен ли он вести нас к югу, от оазиса к оазису, на территорию Кано. Он ответил, что охотно отведет нас в ад и согласен оставаться там, пока мы там будем. Он несомненно был храбрым человеком.
