Клайв Касслер - Ночной рейд
— Разрешения на эксгумацию не будет, — резко сказал Сарве.
— Ясно, премьер-министр, — сказал Финн, понимая, о чем говорит Сарве. — Всё будет выполнено под покровом строжайшей секретности. Лично сам прослежу за всеми деталями.
Финн положил папки в портфель и встал, чтобы попрощаться.
— Еще одно, — сказал Сарве.
— Да, премьер-министр.
— Когда вы узнали о романе моей жены с Вийоном?
Обычно непроницаемое выражение лица Финна стало болезненным.
— Ну, сэр… приблизительно два года назад это попало в поле моего зрения.
— И вы не пришли ко мне?
— До тех пор пока нам известно, что не совершен акт государственной измены, политика полиции не предусматривает вмешательства в частную жизнь канадских граждан.
Затем добавил:
— Безусловно, это распространяется на премьер-министра и членов парламента.
— Разумная политика, — строго сказал Сарве. — Благодарю, комиссар. Это пока все на данный момент.
61
На рассвете над рекой висела пелена темного тумана.
Двое тяжело раненных умерли, погребальный звон должен был прозвучать уже двенадцать раз. Тело одного пропавшего водолаза прибило к южному берегу в шести милях вниз по течению реки. Второго так и не нашли.
Команда «Оушен венчерера», оцепеневшая от усталости и исстрадавшаяся душой, выстроилась вдоль поручней своего корабля, провожая в последнее путешествие домой своих мертвых. Они стояли в полном молчании, отдавая последний долг погибшим, тела которых торжественно переносили на борт «Финикса». Для некоторых это было страшным сном, который, в конце концов, будет забыт, для других трагедией, которая останется навсегда ярким воспоминанием.
После извлечения Коллинза из обломков и подъема его на борт воздуха в костюме «ДЖИМ» оставалось всего на три часа. Питт отменил проведение всех дальнейших операций с останками кораблекрушения. Метц доложил, что машинное отделение достаточно просохло, и «Оушен венчерер» может обойтись без посторонней помощи, крен составлял уже всего десять градусов. Специалистов по ремонту повреждений с военно-морских кораблей отпустили, убрали длинные шланги поддерживающих насосов. Научно-исследовательское судно пойдет в порт приписки своим ходом, но только на одном двигателе. Вал винта второго двигателя поврежден и потерял центровку.
Питт спустился в колодец на палубе, надел костюм с подогревом. Затянул пояс с грузом и уже расправлял лямки на баллонах со сжатым воздухом, когда к нему подошел Ганн.
— Собираешься вниз, — просто сказал он.
— После всего, что произошло, было бы преступлением уйти, не получив то, за чем мы пришли, — ответил Питт.
— Думаешь, разумно погружаться одному? Почему не разрешить Даннингу и его людям пойти с тобой?
— Они не могут, — ответил Питт. — Они превысили допустимый предел погружений, поднимая тела погибших. В крови накопилось избыточное содержание азота.
Ганн знал, что он скорее может сдвинуть гору, чем переубедить Дирка Питта. Он прекратил бессмысленные попытки, лицо помрачнело.
— Это твои похороны.
Питт ухмыльнулся.
— Ценю доброе напутствие.
— Не оторву глаз от мониторов, — сказал Ганн. — А если ты плохой мальчик и вернешься домой позже назначенного времени, могу даже принести баллоны с воздухом, потому что твоя декомпрессия беспокоит меня.
Питт кивнул, благодаря его. Невозмутимо терпеливый, спокойный и непритязательный, Ганн был вечным страховым полисом, человеком, который проверял и видел все мельчайшие детали, пропущенные остальными. Его не нужно было просить. Он планировал на основе глубокого и тщательного обдумывания, а потом просто выполнял то, что нужно сделать.
Питт надел маску на лицо, салютовал Ганну и бросился в холодную пропасть.
На глубине двадцать футов он перевернулся на спину и посмотрел вверх на днище «Оушен венчерера», висящее сверху, как огромный темный аэростат заграждения. На глубине сорока футов его очертания стали теряться и исчезли вообще. Мир неба и облаков казался несуществующим.
Вода была плотной и непрозрачной, тускло-зеленой. По мере увеличения давления на тело у Питта возникло навязчивое желание вернуться обратно, лечь на спину на солнце, надолго уснуть и забыть обо всем на свете. Он отогнал соблазн и включил водолазный фонарь, зеленые сумерки стали черными.
Затем из мрака материализовался огромный корабль.
Над остовом «Императрицы Ирландии» висело гнетущее безмолвие. Это был корабль-призрак.
Питт проплыл над круто наклонившейся шлюпочной палубой, мимо иллюминаторов и внушающих ужас интерьеров кают. Он добрался до вырытого котлована и остановился, испытывая сомнения. Вода стала заметно холоднее на этом уровне. Дирк наблюдал за воздушными пузырями, выходящими из регулятора дыхания и поднимающимися на поверхность. Направил на них водолазный фонарь, и они засверкали, как пена вдоль берега при полной луне.
Питт позволил себе медленно скользнуть в искусственную полость. На глубине пятидесяти футов он ощущал себя таким же невесомым, как лист на донном иле. Питт находился в искалеченном чреве каюты Харви Шилдса.
Ледяной холодок пробежал у него по спине, но не от холодной воды, потому что термический водолазный костюм обеспечивал достаточный комфорт, но от призраков, возникающих у него в воображении. Он видел кости, описанные Коллинзом. В отличие от собранных воедино белых скелетов в аудиториях медицинских школ, эти кости были коричневого с табачным оттенком цвета и лежали отдельно друг от друга.
Перед небольшим отверстием в искореженной стали за более крупным из двух черепов лежала куча скопившегося мусора. Частично она покрылась глиной и грязью. Он подплыл ближе и порылся в ней руками.
Ему попался какой-то круглый и мягкий предмет. Дирк вытащил его. Перед его лицом в маске поднялось целое облако пылевидных частиц и крошечных кусочков материи. Предмет оказался старым спасательным поясом.
Питт проник в отверстие и покопался в обломках. Водолазный фонарь оказался почти бесполезным. Вихреобразное возмущение воды было камнем преткновения для луча света, он отражался от него, как от полосы густого тумана.
Попалась проржавевшая опасная бритва, рядом с ней кружка для бритья. Затем встретилась довольно хорошо сохранившаяся туфля, потом небольшая склянка для лекарства. Она по-прежнему была закрыта герметично, вода не попала внутрь.
С настойчивостью археолога, просеивающего слои времени, Питт пальцами исследовал разлагающееся тряпье. Он не чувствовал холода, проникающего через его термический водолазный костюм. Не заметив, наткнулся на острые металлические края, которые вонзились ему в кожу через защитное покрытие. Из нескольких порезов на спине и на ногах сочились парообразные струйки крови.
