Майн Рид - Жена-девочка
С таким благозвучным именем она не могла не принадлежать к аристократическим кругам.
Она была также весьма симпатична и хорошо образована; с той характерной свободой в разговоре и манерах, которая отличает леди с хорошим вкусом от жены или дочери «лавочника».
У мисс Коэртии всего этого было в избытке. Так, возможно, считали ханжи.
Но миссис Гирдвуд не была ханжой — тем более здесь, в присутствии такой компании. Она восхищалась благородной Геральдиной; и восхищалась она не столько ее высоким положением, сколько ее любезной снисходительностью!
Миссис Гирдвуд была очарована также графом и его прекрасной графиней.
Его светлость сделал, наконец, правильный ход, представив ее такой компании. Хотя он все еще представлялся под вымышленным именем Свинтон — даже среди собственных друзей, — приглашение на этот званый обед рассеяло ее подозрения. Далее сам обед довершил дело, и она более не стремилась проникнуть в тайну его инкогнито.
Кроме того, он повторил свою просьбу хранить эту тайну, тайну, которую она до настоящего времени не выдавала. Таким образом, старый прием дипломатии все еще действовал!
И даже Джулия предпочла сократить дистанцию между собой и Свинтоном. Дом, богато меблированный; стол, уставленный дорогими изысканными яствами; хорошо одетая прислуга — все это убедительно доказывало, что мистер Свинтон был важной персоной. А ведь это была всего лишь его временная городская резиденция, арендованная на некоторое время с определённой целью — ещё один дипломатический ход Свинтона. При этом Джулия еще не видела его роскошного собственного дома в стране, куда, как он намекал, со временем их пригласит.
Гордая республиканка Джулия Гирдвуд все же была дочерью парвеню note 26 .
К тому же, было что-то особенное в его окружении, которое будило её воображение. Она видела этого человека, мистера Свинтона, к которому она до сих пор относилась с пренебрежением, среди его друзей, и он стал казаться ей красивым и заслуживающим уважения. Конечно, у него такие друзья! Все титулованные персоны — образованные и с изысканными манерами — две из них красавицы, с которыми он не только на короткой ноге, но и они в свою очередь обходительны с ним!
Кроме того, никто не мог отрицать того, что Свинтон красив. Никогда еще он не выглядел столь привлекательным в ее глазах, как тем вечером. Таким образом, все это вызывало у нее не только любопытство, но и наталкивало на мысли о более близком знакомстве с ним.
И, возможно, такие мысли действительно появились у Джулии Гирдвуд. Впервые она была представлена в компании титулованной аристократии. Было бы странным, если бы её воображение не рисовало радужные картины. Высокомерие и гордость уступили место аристократическому влиянию.
Она была не единственная, кто поддался этому сиюминутному влиянию и был соблазнен очарованием хозяина. Мистер Лукас под воздействием неоднократных возлияний хереса и шампанского забыл о давних антипатиях и готов был обнять хозяина. Тень Лукаса, Спайлер, был готов сделать то же самое!
Пожалуй, единственной из компании миссис Гирдвуд, оставшейся равнодушной к чарам хозяина, была дочь владельца магазина Покипси. Сохраняя спокойствие и скромное молчание, Корнелия продемонстрировала чувство собственного достоинства, в отличие от её друзей и тех титулованных персон, которым они были представлены.
Но даже она не могла заподозрить обман, подстроенный хитрым аферистом. Также как её тётя миссис Гирдвуд, она была уверена, что мистер Свинтон это мистер Свинтон, а то, что графиня на самом деле была его женой, что граф был самозванцем — так же как и сам Свинтон, игравший свою роль, и что благородная Геральдина была на самом деле знакомой миссис Свинтон, известной в кругах Санта-Джонс Вуд под менее аристократической кличкой «Кейт-торговка», — все это не приходило Корнелии в голову. Что же касается Геральдины, то она заработала это прозвище в обществе «симпатичных наездниц» благодаря своему отменному таланту избавляться от «жеребцов», попадавших в её сети.
В совершенном неведении об игре, ведущейся мошенниками, миссис Гирдвуд провела вечер в состоянии, приближающемся к восхищению мистером Свинтоном, которое она когда-либо испытывала к нему, а тот в свою очередь старался вовсю отдать ей давний долг гостеприимства и преуспел в этом.
Если у неё, возможно, и оставалось какое-то подозрение в его непорядочности, то оно развеялось благодаря эпизоду, происшедшему в течение вечера.
Поскольку этот эпизод прервал на время вечеринку, нам будет позволено описать его.
Когда гости сидели в гостиной за чаем и кофе, которые подавали им слуги — персонал, нанятый специально в престижной кондитерской, — раздался звонок от входной двери.
— Я могу сказать, кто это звонит, — сказал Свинтон достаточно громко, чтобы гости слышали его. — Держу пари, что это лорд </emphasis>.
— Лорд </emphasis>!
Прозвучало имя известного пэра — показавшего себя также как выдающийся государственный деятель! Заявление Свинтона вызвало среди его компании трепет — хотя некоторые проявили недоверие к его словам.
Но у них не осталось времени расспросить Свинтона, ибо слуга, войдя в комнату, сообщил хозяину что-то шепотом.
— Вы говорите, это его светлость? — сказал хозяин негромко, но так, чтобы эти слова достигли ушей миссис Гирдвуд. — Проводите его в кабинет. Скажите, что я спущусь через секунду. Леди и джентльмены! — продолжил он, обращаясь к гостям. — Можно мне будет попросить у вас прощения и покинуть вас на один момент — только на один момент? У меня посетитель, которому я не могу отказать в приеме.
Они, конечно, простили его, и он на какое-то время покинул гостиную.
И, конечно, гости были достаточно любопытны — у них возникло сильное желание узнать, что это за посетитель, которому «нельзя отказать в приеме».
По его возвращению они расспросили Свинтона; особенно «графиня», которая со всей серьезностью потребовала от него ответа.
— Хорошо, леди и джентльмены, — сказал их любезный конферансье, — если вы настаиваете и хотите знать, кто это так невовремя потревожил меня, я полагаю, что я должен удовлетворить ваше любопытство. Я встречался со своим патроном. Это был лорд </emphasis>. Его Светлость просто дал мне некоторое дипломатическое поручение.
— О! Это был лорд </emphasis>! — воскликнула благородная Геральдина. — Почему же вы не пригласили его сюда? Это весьма приятный старина, как мне известно, и я уверена, что он бы зашел сюда к нам. Мистер Свинтон! Я очень рассержена на вас!
