Исай Калашников - Повести
— А-а-а! — рванулся из груди Антона крик.
XIV
— Жаргал, ты слышишь? Где-то недалеко..
Крик, полный отчаяния, повторенный эхом, невозможно было не услышать.
Жаргал поправил рюкзак, напрямик, через заросли кустарника побежал к болоту. Лешка, высоко вскидывая длинные ноги, обогнал его, первым выскочил на берег. У воды остановился, не понимая, что это такое. Кажется, какая-то птица часто-часто бьет большими крыльями, разбрызгивая воду, и никак не может подняться в воздух.
В обычное время неторопливый, тут Жаргал оказался проворнее и сообразительнее Лешки. Он схватил прутья, связанные в веревку, те самые, при помощи которых они страховали друг друга, когда искали тут дорогу через болото, и вошел в воду. Тут и Лешка понял, что на болоте вовсе не птица.
Вдвоем они выдернули Антона из топи, под руки вывели на берег.
Не так-то просто было узнать в этом грязном, костлявом человеке с ошалелыми, почти безумными глазами прежнего Антона. Он выплевывал болотную воду, посиневшее лицо его кривилось, губы дергались, и не понять было, смеется он или плачет. На берегу Антон сел, вцепился обеими руками в траву, будто боялся, что и тут земля разверзнется перед ним.
Дав возможность Антону отдышаться, Жаргал спросил:
— Идти можешь?
Антон покорно встал; сутулясь, болтая длинными бессильными руками, сделал несколько шагов. Ноги в коленях у него вдруг подогнулись, и он мешком осел на землю. На лице промелькнул испуг; взгляд огромных, затуманенных глаз стал просящим, заискивающим.
— Вы не бросите меня? — Это были первые слова, произнесенные Антоном, и голос его проскрипел давно не открывавшейся дверью.
Лешка отвернулся — не смог выдержать этого взгляда. Жаргал полез в рюкзак. Там у них хранился запас пищи — немного печеных корней и крыло утки. Жаргал вынул крыло, обтер его о рюкзак, сдул соринки, протянул Антону:
— На, подкрепись.
Антон некоторое время смотрел на протянутую еду, словно не знал, не понимал, что это такое, что с ней делать, потом торопливо схватил, стал есть, с хрустом раздавливая челюстями тонкие косточки. Торопливость, жадность, с которой рвал и глотал Антон мясо, покоробили Лешку.
— Потише ты, подавишься! — сказал он.
Мигом покончив с крылом утки, Антон просящим взглядом посмотрел на них. Лешка взял в рюкзаке горсть корешков, хотел дать их Антону, но Жаргал отвел руку:
— Пока хватит. Ему сейчас нельзя наедаться. Воды принеси, пусть попьет. А я, наверно, пойду. Ты подожди, когда он оправится, и вместе придете.
— Нет, нет, — торопливо возразил Лешка. — Ты тоже подожди.
— А что? — В щелочках глаз Жаргала мелькнула и пропала усмешка.
— Думаете: боюсь? — Лешка вспыхнул. — Не хочу тут сидеть без дела.
— Это верно, — по-своему повернул Жаргал. — Вдвоем тут незачем сидеть. Там у нас делать есть что.
Уговаривать Жаргала было бесполезно. Тихо, не повышая голоса, он будет доказывать свое и заставит в конце концов согласиться. Не раз уж так было. Пусть идет. Может, и ничего он, Антон-то, может, только с виду ненормальный.
— Ты раскроши помельче корни и развари в кружке, — посоветовал Жаргал, собравшись уходить. — С горячего он скорее встанет.
Насобирав дров, Лешка разложил огонь, поставил кипятить воду. Антон сидел, понуро опустив косматую голову, словно бы дремал. Уж не рехнулся ли он? А что, вполне мог умом тронуться. Сидит так вот, сидит да что-нибудь и выкинет.
— Пока буду варить тебе кашу, ты бы снял с себя одежонку и постирал, — осторожно проговорил Лешка. — Пахнет от тебя прелью, прямо невозможно как пахнет…
Антон посмотрел на рубашку, на брюки — все в болотной грязи; пошел к ручейку, разделся. Из-под кожи у него выпирали обручи ребер, торчали острые лопатки. Еле двигая руками, как неживой, он полоскал брюки. Ремень с пристегнутым к нему ножом лежал сбоку, на траве. Лешка тихо, незаметно отодвинул ногой нож подальше от Антона, нагнулся.
— Я твоим корешки порежу, мой что-то не берет. — Не дожидаясь разрешения, в один миг выдернул из ушка ножен ремень, бросил его Антону. Теперь все в порядке. Теперь и разговаривать можно по-другому.
Однако предосторожности были излишни. Антон даже не обернулся, кивнул в ответ головой: бери, мол, если нужно. Лешка почувствовал легкое смущение, но тем не менее, накрошив корней, нож не вернул, спрятал в рюкзак.
Выпив жиденькую кашицу, съев остатки корней, Антон снял с кустов волглую одежду, натянул ее на себя, спросил:
— Пойдем?
— Если не завалишься — пошли. На своем горбу тебя не понесу, учти заранее.
Двигались медленно, с частыми остановками. Антон садился, приваливался спиной либо к дереву, либо к валежине, вытягивал ноги, смотрел перед собой немигающими глазами, молчал, о чем-то думал.
На одной из остановок Антон спросил, почему они до сих пор здесь, не ушли.
— Хы! — насмешливо хмыкнул в ответ Лешка. — Нашел о чем спрашивать! Ты-то почему застрял? Вставай, пошли…
Он уже не боялся Антона. Что он может сделать, когда сам себя тащит с трудом.
— Вы меня разыскивали? — спросил немного погодя Антон.
— «Разыскивали»?! За дурачков нас принимаешь! Бросил, убежал, и после этого тебя искать!.. Нет уж, таких дураков ты поищи в другом месте, тут их нету.
Лешка разозлился. Вспомнилось, как он в первый день всматривался во все черновинки леса, ждал, надеялся, что Антон одумается, вернется, сменит у носилок. Такой вернется! Жди, он тебе поможет! Долго ждать придется.
Ожесточился:
— Не надо было тебя из грязи вытаскивать! Очень уж ты хороший. Твое счастье, что подумать обо всем не успели. Теперь бы ты уже и хлюпать перестал.
Антон как раз шел впереди Лешки. При этих словах плечи его перекосились, он дернул головой, точно отшатнулся от чего-то.
— Не убегал… Заблудился! — вскрикнул Антон.
— Он заблудился! Даже слушать тошно такое вранье! — Нисколько, ну ни капельки не жалел его сейчас Лешка.
XV
С той самой минуты, как понял: вот-вот захлебнется в вонючей воде, его разум находился в каком-то оцепенении. Мозг работал вяло, лениво. И все, что видел, слышал Антон, распадалось, дробилось на отдельные куски, и он никак не мог соединить, свести их в одно целое. Так было до того, пока Лешка не жиганул его словами: «Зря вытягивали… Теперь бы и хлюпать перестал». Весь ужас того, что с ним могло произойти, хлестнул Антона по глазам, и мысли завертелись, как щепки на полой воде. Теперь он и вовсе ничего не мог понять. Как оказались здесь Жаргал и Лешка? Откуда у них мясо? Куда его ведут? Прилетали на самолете? Он бы слышал.
