Рута Майя 2012, или Конец света отменяется - Вепрецкая Тамара

– Мне кажется, кто-то просто перепостил ее на этот сайт, – предположила Марина. – Сайт-то далеко не научный – «Магическая Мексика».

– Смотри, учитывая, что индейцы особо соблюдали смены эпох и подчеркивали, что их божество ведает этими сменами, – возбужденно заговорил Беловежский, – можно предположить, что речь идет как раз о Болон-Октэ. Опять же здесь сказано, что они «почитали его первым правителем». А в надписи в Храме Четырнадцать в Паленке говорится, что богиня Луны вручила Болон-Октэ «кавиль», то есть символ власти, а он, в свою очередь, «вручил кавиль» смертному правителю. Таким образом, именно Болон-Октэ 931 тысячу лет назад стал первым избранным богами правителем. Теперь ты понимаешь, что эта их реликвия может оказаться «сосудом Ветрова»? – Саша на секунду затих и задумчиво произнес: – И тогда понятно, почему сосуд так хорошо сохранился. Он, возможно, и в земле-то пробыл совсем недолго, а то и вообще там не был, передаваемый по наследству каким-нибудь общинником майя…

– Создателем секты?

– Даже так. Или он был ими найден в девятнадцатом же веке в каком-то погребении в затерянном в джунглях городище, – размышлял Александр. – Пожалуй, это вероятнее.

– Саша, но секта уже не существует, судя по статье, – напомнила девушка.

– Да, потому он и мог оказаться в руках коллекционеров. Но ритуалы точно существуют.

– И один из них мы наблюдали сегодня в Бекане, – волновалась Марина. – И ты в Тонине был свидетелем какого-то обряда.

Повисла пауза.

Беловежский снова пролистал статью:

– Какие-то секты наверняка существуют.

– А что, если кто-то возродил именно эту секту?

– Чтобы стать воплощением бога в день конца света? – усмехнулся Александр. – Ты ведь поняла, что именно этот день, 23 декабря этого года, и является, согласно майяскому календарю, днем окончания тринадцати четырехсотлетий, днем апокалипсиса, которого все так ждут?

– Конечно. Только что это дает всем остальным?

– Не знаю, – задумчиво произнес Саша. – Например, верят, что спасутся.

– Точняк! Хотя… Главе секты это все зачем? – недоумевала Марина.

– Трудно сказать. Причин может быть много. Власть, богатство, фанатизм, в конце концов.

– А вдруг это мы его сегодня видели в Бекане? – шепотом, словно опасаясь быть услышанной, предположила Марина.

– Не исключено, – сказал Саша и, завывая, продолжил: – И он наслал на нас Льоро-ону-у.

– Нет, не так, – Марина развеселилась, – Льорона – это продукт их воскурений и заклинаний.

– Ага! Вылетела из горшка черным дымом, а к Кохунличу побелела.

– Ну и денек выдался, – вздохнула Марина. – Сколько открытий и происшествий!

– Кстати, о происшествиях. – И Саша схватился за мобильник: – Алло, Тоха! Ну, что у вас там?

– Нормалек, – ответил Комодович. – Едем в автобусе с комфортом, в прохладе, отдыхаем, в общем.

– А машина?

– Камило разобрался с этим. Сдали в сервис.

Утром, пока Томина отправляла Гурову статьи, Беловежский ковырялся в своих иероглифах. Они собирались отведать предлагаемый отелем нехитрый завтрак, чтобы, подкрепившись, отправиться навстречу новым приключениям. И тут у Саши раздался звонок по Скайпу. Звонил Андрей Михайлович Танеев.

– Беловежский! – торжественно начал он. – Я рассуждал над названиями городищ. Конечно, это поиск иголки в стоге сена. И Гуров, и Быстров почти убедили меня, что это бессмысленно и опасно.

Саша не поверил своим ушам и задохнулся от возмущения:

– Андрей Михайлович, и вы туда же! От вас не ожидал.

– Я ученый, а не Шерлок Холмс. И ты тоже не сыщик.

– Но наука во многом сродни методам Холмса. А уж в майянистике, эпиграфике тем более эти методы просто необходимы.

– Ладно, не кипятись, – улыбнулся Танеев. – Я звоню не за тем, чтобы тебя отговорить. Предлагаю вам сейчас не привязываться к названию и не искать «камни» и «воду», которые могут оказаться чем угодно. Главное, исходить из того, что сосуд здесь, в смысле там, где вы сейчас находитесь, на полуострове Юкатан, то есть он может быть в любом из городищ Кампече и Кинтана-Роо.

– Да, думаю, так и есть.

– Единственное, что вы сейчас можете делать, это присматриваться ко всему, что видите, рассуждать от лица человека, который находится под угрозой и наблюдением и к тому же ничего не знает о культуре майя.

– О, это верно! Спасибо!

– Еще он не собирался прятать его на десяток лет. Думал, что придет за ним через несколько дней. Это тоже важно понимать, – добавил Танеев.

– Да, мы об этом думали.

– Используйте все: разум, интуицию, магию, в конце концов, – засмеялся Танеев.

– И магию можно? – усомнился Беловежский игриво.

– А что вам еще остается? – грустно пошутил научник.

– Слышишь, Мариночка, твой выход. Мой научный руководитель, великий ученый-майянист, одобрил твои методы, – подколол Саша свою спутницу.

Та не обиделась, а парировала:

– Видишь? Умные люди плохого не посоветуют.

– Про магию я пошутил, конечно, – добавил Танеев.

– Ах да, Андрей Михайлович, мы тут наткнулись на интересный материалец. Я вам сейчас ссылку пришлю.

– О чем?

– Мы тут пару ритуалов наблюдали. Показались интересными. – И Саша рассказал об увиденном.

– Ритуалов-то в Мексике хоть отбавляй. Но совпадение очевидное. Почитаю, – пообещал Танеев, помолчал и вдруг сказал: – Кстати, Беловежский, ты помнишь, что я завтра вылетаю в центр Кнорозова?

– Уже? Ах да! Здорово! А я и забыл за всей суматохой.

– Так что скоро увидимся.

– Ждем вас! – обрадовался Саша.

Томина с пристрастием наблюдала за его реакцией и осторожно осведомилась:

– Ты действительно рад его приезду?

Он удивленно поднял брови:

– Да, а что?

– Он что, едет опекать нас, как маленьких детей? – брякнула она.

– Ты с ума сошла! – сердито набросился на нее Саша. – Он давно планировал приезд. И не к нам, а в Кнорозовский центр в Шкарете.

– Да шучу я! Не сердись! – И она примирительно потрепала его по волосам, обняла, чмокнула в щеку и добавила: – Будем считать это провокацией с моей стороны. Пойдем есть.

– Что еще за провокация такая с утра пораньше? – возмутился Саша, но не смог долго дуться на дерзкую девчонку, заключил ее в объятия и прошептал ей в ухо: – Не пойдем, провокаторша!

– Нет, пойдем, попутчик, – пролепетала Марина и почувствовала, что пропала, что тонет в его руках, что с наслаждением покрывает поцелуями его заросшее бородатое лицо.

А он исступленно гладил ее по волосам, в свою очередь отвечая легкими поцелуями на ее нежность, и в голове у него пульсировало: «Хочу тебя, девочка моя». Но он сдерживал себя, остатками сознания понимая, что придется оторваться друг от друга и ехать дальше. Наконец добрался до ее губ, приник к ним на мгновение, дернулся от какого-то скользящего движения на своих коленях, отпрянул и усмехнулся.

Он было испугался, что обидит ее своим смешком, но она уже все осознала и засмеялась сама:

– Наверно, мы смешно сейчас смотрелись со стороны. Двое с ноутбуками на коленях.

– И я о том же.

– Значит, пора. Принимаем волевое решение?

– Принимаем. Три-четыре!

Они захлопнули ноутбуки.

Когда они отъехали от отеля, Беловежский вдруг опомнился:

– Четумаль – город, где нашли тело Ветрова. Есть у тебя какие-нибудь видения по этому поводу, которые могли бы дать нам наводку?

– Нет, но у меня есть видение, что Четумаль стоит на берегу моря. И это дает мне наводку, что грех с ним не повидаться, – улыбнулась Томина.

– Это не Карибское море, это Четумальский залив, – поправил Александр.

– Не умничай.

– В остальном я тебя совершенно поддерживаю.

Они двигались вдоль красивой набережной. Главная ее площадь с героической стелой и часами наверху открывала вид на залив. Ночью водная гладь была настолько черной, что море не ощущалось, и только тихий плеск воды напоминал о его присутствии. Сейчас спокойная бескрайняя рябь убегала к горизонту, приглашая в плавание и пробуждая желание если не окунуться на каком-нибудь городском пляже, то хотя бы найти спуск к морю и помочить ручки-ножки. В отличие от Салина-Крус, где они уже делали попытку пообщаться с морем, здесь не было производственной зоны. Была симпатичная набережная с пальмами и милыми особняками напротив. Пляж не показывался.