Анатолий Козинский - КРИТИЧЕСКАЯ МАССА ЯДЕРНОГО РАСПАДА
- Ша, не гневи бога! Можно подумать, что склеп твоя родная хата! Туда, брат ты мой, заносят вперёд ногами. И музыка в твою честь в последний раз играет. Сюда же мы своими ножками зашли и, дай боже, выйдем! Эта железная коробочка нравится мне всё больше и больше. Так что, ребята, дышите глубже! – посоветовал одессит Овчинников.
- Ага, дышите, хлопцы, пока можете, кислород-то тю-тю! Это на земле в рай на чужом горбу въехать можно. Здесь же и бумажка, и табачок для всех общие, - с сожалением подытожил Роб Марк.
- Что верно – то верно! И дело даже не столько в кислороде, сколько во вредных примесях. Верно подмечено, что ложка дёгтя бочку мёда испортит! На подводных лодках стараются не допускать содержание углекислого газа больше 0,8 процента, а 1,3 процента это предел. А уж угарный газ – его содержание более тысячных долей миллиграмм на литр воздуха берёт человечка под белые ручки и без пересадки отправляет далече, - напомнил Антон прописные истины для подводников.
- Эх, от всех этих разговоров покурить охота, - потягиваясь, мечтательно произнёс Щепкин.
- Ну да, ты хочешь и белку, и свисток, и деда Мазая получить вместе и немедленно! Погодите, детки! А вот я, как тот дед Петро, которому в темноте сарайчика сосед Иван поручил держать за рога предназначенного на убой бычка, готовый воскликнуть: «- Кум, если ты меня вместо бычка третий раз по голове кувалдой треснешь, то бычка я не удержу!». Так вот, если в скором времени не откроют туалет, то я так же, как Петро кое-чего удержать не смогу, - закончил монолог неутешительного прогноза Валера Дробатов.
Об использовании на подводных лодках внутренних туалетов – в морском обиходе гальюнов, по флоту распространялись довольно забавные пересказы и байки, которые создавали чувство напряжённости и настороженности у лиц, вынужденных пользоваться этими крайне необходимыми каждому человеку устройствами. Антон сейчас, да и позже, плавая на дизельных подводных лодках, отметил какое-то патологическое нежелание их командиров давать разрешение на использование внутренних гальюнов. Конечно, пользование туалетами создавало сложности в первую очередь из-за небрежного отношения пользователей к изучению конструкции и правил эксплуатации довольно не простого устройства. В житейском обиходе на земле, вся сложность пользования таким «механизмом» заключалась в смыве водой переработанной организмом пищи. Дополнительно некоторые раковины, установленные на поездах и другом подвижном составе, усложнялись специальным рычагом – захлопкой.
Человек к ним привык и, когда по зову внутренностей прибегал в гальюн и видел, практически такую же раковину, как ранее на земле, он обо всех предупреждениях и страхах забывал, делал своё дело и нажимал рычаг спуска. Всё на этом и заканчивалось если бы в баллоне не было давления. Иногда, по разным причинам оно там было, тогда всё содержимое раковины под действием давления, с хорошей добавкой содержимого баллона-накопителя, летело в лицо виновника происшествия. Почему в лицо? – Назовите имя хотя бы одного человека, который не смотрит, как, пущенная его рукой вода, делает своё дело. Вот видите, таких людей нет! На эту «удочку» попадались многие. Расплата за торопливость и пробел в познании предмета не щадила никого – ни начинающего подводника, ни потерявшего бдительность начальника.
Бедный Валера Дробатов, «как в воду смотрел»! Подлотка довольно длительное время находилась под водой. Наконец, продут балласт, субмарина всплыла, зашуршали вентиляторы и подводники заулыбались, ощущая вкус свежего воздуха. Дизеля при пуске сначала заахали «ах, ах, ах!», выкашливая через выхлопные трубы не полностью перегоревшую смесь соляра с воздухом, водой и дымом. Затем разгоняясь, они дружно забубнили «бу- бу- бу-у!», переходящее под нагрузкой в натруженное и раскатистое «бух! бу-х! б-ух!». Выхлоп сизоватого отработанного газа засвидетельствовал, что дизели вышли на рабочий режим.
Перемещение личного состава по отсекам лодки, выход наверх производится по разрешению командира или вахтенного офицера. «Наверх»- это в рубочную надстройку, которая возвышается над водой на 8-15 метров. При хорошем шторме волна запросто забирается на эту высоту, захлёстывая людей и открытый рубочный люк.
Единственный надводный туалет размещался тут же в ограждении рубочной надстройки. Явный дефицит этого жизненно важного сооружения неминуемо создавал очередь нетерпеливых посетителей.
После очередного погружения и ухода на глубину лодки Валера Дробатов, как говориться «из первых уст» озвучил рассказ о своём приключении.
- Чёрт с вами, слушайте, запоминайте, учитесь и не повторяйте моих ошибок, - начал он, оглядывая сочувственно слушавших его курсантов. – Сами понимаете, что конкурс желающих выйти наверх велик и легче просунуть палец сквозь игольное ушко, чем бедному курсанту попасть в надводный туалет в первых рядах посетителей. А очередь-то ого-го! Тут, как не старайся – все в равных условиях, ни из кого слезу не выжмешь и вперёд тебя не пропустят! Короче – живая очередь и баста! А очередь медленно таяла вместе со временем пребывания подводной лодки над водой.
Рай – понятие относительное. Вы и представить себе не можете, какое облегчение и чувство блаженства испытывал я, когда в позе орла в гальюне раздумывал о превратностях быстротекущей жизни…. Сквозь эти мысли мои уши улавливали команду командира «- Все вниз! Погружаемся!», но кайфующий разум их смысл воспринимать не желал!
Когда же командир заглянул в туалет и увидел меня, то при всём желании передать все его слова и выражения в мой адрес не могу – шедевры этого искусства неповторимы! Какая-то крылатая сила меня подхватила и бросила в шахту рубки вниз. На палубе центрального поста от шлепка приземления мои штаны, не удерживаемые ничем, по инерции слетели. Я, с глупой рожей в радости спасения грешной моей души, под ржание подводников, подхватив брюки, рысью убежал сюда к вам в 4 отсек. Полюбуйтесь результатом скоростного спуска! – он показал товарищам свои руки, на которых кожа в нескольких местах была ободрана и вспухла волдырями.
Отработав задачи выхода в море, подводная лодка вернулась в базу. Товарищи Антона были расписаны по другим подводным лодкам, чисто торпедным. С этого момента слово «подводник» для них приобрело некий новый, понятный смысловой характер и значение, уяснение которого поставило курсантов в один ряд, недоступного до сих пор, содружества моряков – подводников.
Глава 11.
Курсанты выпускного курса морского училища – гардемарины. Время, учёба, любовь – жизнь продолжается.
