Уилбур Смит - Взгляд тигра
Пришлось долго уговаривать его продолжить работу, зато, вернувшись на фрегат, он трудился, как гигантский муравей. При помощи талей мы совместными усилиями разобрали завал из досок и балок, загородивший проход, а сам подъёмник перетащили на просторную батарейную палубу, чтобы не путался под ногами.
До носового трюма добрались, когда запасы воздуха были на исходе. Взрыв разрушил толстую переборку, в проломе виднелась какая-то сплошная тёмная масса, и я предположил, что это сместившийся и спрессованный под собственной тяжестью груз.
На следующий день удалось попасть в трюм, где выяснилось, что стоявшая перед нами задача требовала геркулесовых усилий. Более ста лет груз пролежал в морской воде. Почти все контейнеры сгнили и развалились, а подверженное порче содержимое слиплось в рыхлое бурое месиво. Внутри горы подводного компоста металлические предметы, прочные и водостойкие ящики – короче, всё, что могло уцелеть, – разметало, как запечённые «на счастье» монетки в рождественском пудинге. До каждого предстояло докапываться.
Здесь мы столкнулись с очередной проблемой. Стоило слегка потревожить гниль, как над ней поднимался вихрь тёмных частиц, погружая нас в непроглядный мрак, против которого фонарики бессильны. Приходилось всё делать на ощупь, и работа продвигалась мучительно медленно. Когда попадалось что-нибудь твёрдое, мы вытаскивали это из разложившейся органики, волокли через проход, опускали на батарейную палубу и там пытались идентифицировать. Остатки контейнеров мы доламывали в поисках содержимого – если оно интереса не представляло, оттаскивали подальше, чтобы не мешало работе.
Из находок первого дня внимания заслуживала одна – крепкий деревянный ящик величиной с большой морской сундук, на вид обтянутый кожей, с окованными латунью углами. Он был настолько тяжёл, что мы с Чабби вдвоём не смогли его поднять. При таком весе внутри вполне могла находиться часть золотого трона. Едва ли подобный контейнер сколочен руками индийского деревенского плотника и его сыновей в середине девятнадцатого века, но упаковку могли поменять перед отправкой из Бомбея. Если там действительно лежала часть трона, наша задача упрощалась – мы бы знали, какого вида ящики искать.
С помощью талей контейнер подтащили к амбразуре, обернули на всякий случай нейлоновой грузовой сеткой, привязали к ней мешки и надули их воздухом из баллонов. Сопровождая груз на поверхность, мы контролировали подъём, выпуская или подкачивая воздух. Наверху Анджело передал нам полдюжины нейлоновых стропов, и ящик зафиксировали, прежде чем забраться в вельбот.
Все попытки втроём втащить контейнер в лодку кончались неудачей – она опасно кренилась. Пришлось ставить мачту и использовать её в качестве деррик-крана. Только тогда объединёнными усилиями удалось поднять на борт ящик с льющейся из всех щелей водой. Не теряя времени, Чабби запустил моторы и повёл вельбот к выходу из заводи, а прилив уже наступал на пятки.
Понимая, что до пещер неподъёмную находку не донести, и сгорая от нетерпения, мы решили открыть контейнер прямо на берегу. Хитроумный латунный замок, не поддавшийся солёной морской воде, оказал упорное сопротивление, но против двух ломиков не устоял – дерево треснуло, проржавевшие петли заскрипели, и крышка откинулась назад.
К моему разочарованию, тигриного трона внутри не было. Шерри достала из ящика один из больших блестящих круглых дисков и стала с любопытством вертеть в руках, и вот тогда я заподозрил, что мы отхватили нешуточной ценности приз. Она разглядывала обеденную тарелку из чистого, как мне на первый взгляд показалось, золота. Я вытащил точно такую же из гнезда в затейливой подставке, перевернул дном вверх и по пробирным клеймам увидел, что это позолоченное серебро.
Благодаря золотому покрытию шедевр серебряных дел мастера – с рельефным гербовым щитом в центре и выгравированными сценами охоты на оленя по краю – сохранился в идеальном состоянии. Тарелка весила почти два фунта, и когда я увидел весь сервиз, то уже не удивлялся непомерной тяжести сундука. В нём разместился комплект столовой посуды на тридцать шесть персон: бульонные чашки, тарелки для рыбы, обеденные и закусочные тарелки, салатницы, вазочки для десерта и весь полагающийся к ним набор ножей, вилок и ложек. Там были великолепные блюда для подачи угощений, среди них одно с подогревом, а другое – размером с детскую ванночку – для разрезания дичи, а ещё тарелочные крышки, сохраняющие тепло, и ведёрки для охлаждения вин. Каждый предмет украшали гербовый щит и декоративная гравировка с изображениями диких животных и охотников.
– Дамы и господа, – объявил я, – в качестве председателя спешу вас заверить, что наше скромное предприятие принесло первую прибыль.
– Да ведь здесь всего-навсего тарелки и прочая ерунда! – усомнился Анджело.
– Дорогой мой Анджело, перед нами полный георгианский сервиз столового серебра, каких в мире, почитай, не осталось, – ему цены нет.
– Сколько? – настойчиво спросил Чабби.
– Господи, да не знаю я. Имеет значение, кто мастер, кто владелец. Герб, вероятно, принадлежит дворянскому роду. Значит, хозяин – богатый аристократ на государственной службе в Индии. Может, граф, может, герцог, а то и вице-король.
– Сколько? – повторил Чабби, посмотрев на меня так, словно я пытался всучить ему хромую лошадь.
– На аукционе «Сотбис», если повезёт… – Я задумался. – Ну, скажем, тысяч сто фунтов.
Он сплюнул в песок и покачал головой – его не проведёшь.
– А этот Сотбис, случаем, не чокнутый?
– Правда, Чабби, – вмешалась Шерри. – Такое стоит целое состояние. Возможно, даже больше, чем думает Гарри.
Чабби разрывался между природным скептицизмом и обуявшей его рыцарской галантностью к Шерри. Обвинить её во лжи было немыслимо, и он выбрал компромисс – снял фуражку, потёр лысину, ещё раз сплюнул и промолчал. Тем не менее когда сундук волокли к пещерам, обращался Чабби с ним очень даже уважительно. Мы спрятали находку за пустыми канистрами, и я принёс новую бутылку виски.
– Даже если на фрегате тигрового трона нет, – объяснил я, – и так неплохо заработаем.
– Сто тысяч, – бормотал Чабби, потягивая из кружки виски. – Они там точно с ума посходили.
– Обязательно нужно перерыть трюм и каюты снизу доверху, иначе кто знает, какое богатство на дне останется.
– Даже мелочи имеют огромную антикварную ценность, – подтвердила Шерри.
– Там, к чему ни притронешься, грязь подымается. Как в тумане, носа не видишь, прямо беда, – пожаловался Чабби.
Я, не жалея, плеснул ему в кружку виски и поинтересовался:
