Уилбур Смит - Взгляд тигра
Услышав, что в заводи всё спокойно, экипаж впервые за весь день позволил себе улыбнуться. Я решил воспользоваться благоприятным моментом.
– Сегодня проникнем в трюм.
– Сквозь корпус? – уточнил Чабби.
– Была у меня такая мысль, но там без пары мощных зарядов не обойтись. Лучше через пассажирскую палубу. – Я набросал план затонувшей половины судна. – Груз сместился и лежит навалом прямо за переборкой. Если её взломать, то можно постепенно, по ящику, перетаскивать.
– До амбразуры оттуда не близко. – Чабби приподнял фуражку и поскрёб лысую голову.
– Сооружу небольшие тали у лестницы на батарейную палубу и у амбразуры.
– Это ж сколько работы!
– Как только ты со мной согласишься, сразу заподозрю неладное.
– Ничего плохого я не говорил, – обиделся Чабби. – Сказал, что много работы, всего-навсего. Ты кого к талям поставишь – может, мисс Шерри?
– Нет, конечно. Надо бы кого покрепче. – Я похлопал его по выпирающему твердокаменному животу.
– Так и думал, – приуныл он. – Мне что, сейчас собираться?
– Подожди, сначала мы с Шерри установим заряды. – Хотелось убедиться, что после пережитого у неё не шалят нервы. – Подорвём переборку для доступа в трюм и вернёмся. Я не собираюсь работать сразу после взрыва. Пусть отлив очистит заводь от дохлой рыбы, иначе жди повторения вчерашнего.
Мы пролезли в амбразуру. Протянутый накануне через батарейную и пассажирскую палубы нейлоновый трос довёл нас до тупиковой переборки, за которой находился носовой трюм.
Шерри светила фонариком, а я коловоротом и буравом, захваченными с поверхности, высверливал в переборке отверстие. Первые полтора дюйма прогнившей древесины дались легко, но когда пошла дубовая обшивка, твёрдая как железо, без надёжной точки опоры работа не ладилась. Сообразив, что так и за неделю не управиться, я закрепил половинки гелигнитовых шашек на шести костылях, забитых молотком по углам и в центре деревянной перемычки. Раз заложить взрывчатку в подготовленные отверстия не удалось, пришлось увеличить мощность заряда в расчёте на туннельный эффект и разрушение переборки отражённой ударной волной.
На подготовку к взрыву ушло полчаса, после чего мы с облегчением выбрались из гнетущего замкнутого пространства затонувшего корабля и поднялись на блестевшую серебром поверхность, волоча за собой изолированные провода.
Чабби подорвал заряды. Корпус принял всю силу взрыва на себя, и наверху толчок был почти не заметен.
Домой мы возвращались на подъёме, радуясь перспективе блаженного ничегонеделания в ожидании, пока отлив завершит свою работу.
Днём на южной оконечности острова мы с Шерри устроили пикник с португальским белым вином в оплетённой двухлитровой бутыли и крупными песчаными мидиями. Я обернул моллюсков водорослями, зарыл в песок, а сверху сложил открытый костёр из плавника. К заходу солнца бутыль почти опустела, а мидии испеклись. От вина, еды и великолепия заката Шерри Норт растаяла, большие синие глаза затуманились, и, когда показалась круглая жёлтая луна – покровительница влюблённых, мы по мокрому песку босиком пошли домой.
На следующее утро мы с Чабби полчаса переправляли необходимое оборудование с вельбота на дно и складывали на батарейной палубе, прежде чем смогли проникнуть в глубь корпуса.
Как я и опасался, разрушения от мощных зарядов были слишком велики. Пострадавшие от взрыва палубный настил и переборки пассажирских кают заблокировали проход на четверть длины.
Мы подыскали опорную площадку для талей, и пока Чабби их устанавливал, я подплыл к ближайшей каюте и посветил фонариком сквозь разнесённую вдребезги обшивку. Всё внутри заросло мохнатыми водорослями, под которыми угадывались контуры незамысловатой меблировки.
Увиденное в каюте меня заворожило. Чего только не было там разбросано или свалено в кучу: вещицы из фарфора, разбитый таз для умывания, роскошный ночной горшок, расписанный розовыми цветами, баночки с косметическими средствами, пузырьки духов, какие-то металлические предметы и бесформенные кипы сгнивших тканей – то ли одежда, то ли занавеси, то ли матрасы, то ли постельное бельё.
Часы показывали, что пора подниматься, – воздух в баллонах заканчивался. Моё внимание привлёк прямоугольный предмет величиной с портативный транзисторный приёмник. Осторожно очищенный при свете фонарика от толстого слоя грязи, он оказался деревянной коробкой с искусной перламутровой и черепаховой инкрустацией на крышке. Я сунул её под мышку. Чабби закончил возиться с подъёмным приспособлением и ждал у трапа на батарейную палубу.
В вельботе Шерри разливала кофе, а Анджело переставлял клапаны на резервные баллоны. Я закурил сигару и рассмотрел находку – она была в печальном состоянии. Инкрустация сгнила и отваливалась, разбухшее палисандровое дерево покорёжилось, замок и петли съела ржавчина. Шерри села на банку подле меня и внимательно оглядела трофей.
– Это же дамская шкатулка для драгоценностей, – сообразила она. – Давайте посмотрим, что внутри.
Я поддел замок отвёрткой, слегка нажал – петли не выдержали, и крышка отвалилась.
– Ох, Гарри! – Опередив меня, Шерри выхватила из шкатулки толстую золотую цепь с массивным медальоном. – Ты не представляешь, как это сейчас модно!
Теперь все полезли в коробку. Анджело приглянулась пара золотых серёжек с сапфирами, и он тут же заменил ими свои медные серьги. Чабби повесил на шею огромное гранатовое ожерелье и самодовольно огляделся.
– Для моей хозяйки, – объяснил он.
Скорее всего вещи принадлежали женщине среднего класса – жене мелкого чиновника или незначительного должностного лица. Большой ценности они не представляли, но, учитывая обстоятельства, производили сильное впечатление. Само собой разумеется, львиная доля досталась мисс Норт, однако и я успел обзавестись золотым обручальным кольцом.
– Тебе-то зачем? – возмутилась она, не желая ничего уступать.
– Пригодится. – Я многозначительно на неё посмотрел, но Шерри зарылась в шкатулку, обращая на меня ноль внимания. Тем не менее я убрал кольцо в надёжное место – маленький кармашек на молнии в рабочей сумке.
Чабби навешал на себя увесистых украшений – ни дать ни взять индийская невеста.
– Господи, Чабби, да ты вылитая Элизабет Тейлор! – восхитился я. Он с достоинством наклонил голову, принимая комплимент.
Пришлось долго уговаривать его продолжить работу, зато, вернувшись на фрегат, он трудился, как гигантский муравей. При помощи талей мы совместными усилиями разобрали завал из досок и балок, загородивший проход, а сам подъёмник перетащили на просторную батарейную палубу, чтобы не путался под ногами.
