Уилбур Смит - Взгляд тигра
Прежде чем подняться для замены воздушных баллонов, мы переместили пятьдесят кубических футов груза, и на поверхности нас встретили как героев. Анджело пришёл в полный восторг – он набрал целое ведро пуговиц, гвоздей, женских украшений, латунных воинских знаков различия, медных и серебряных монет того времени, которые остались в фильтре после процеживания. Вельбот окружало мутное, грязное месиво, но даже Чабби был доволен.
Мне не терпелось вернуться на фрегат, да и Шерри проявила такую настойчивость, что пришлось пожаловать Чабби наполовину недокуренную сигару и снова отправиться на дно.
Не прошло и четверти часа работы, как я наткнулся на стоящую торчком деревянную клеть, похожую на те, что уже попадались. Хотя древесина стала мягкой, как пробка, швы были усилены прибитыми гвоздями полосками бандажного железа, и первая доска поддалась не сразу. Следующая планка оторвалась легче, показалось содержимое – спрессованные и разложившиеся растительные волокна. Большой пучок едва не забил сопло шланга, но постепенно его затянуло наверх. Потеряв интерес к ящику, я хотел переместиться, но Шерри замотала головой, толкнула меня в плечо и не сводила фонарика с малопривлекательной груды волокон.
Впоследствии я спросил, чем объяснялось такое упорство. Захлопав ресницами, Шерри с важным видом объяснила:
– Женская интуиция, дорогой. Тебе не понять.
По её настоянию пришлось снова заняться ящиком, захватывая пучки поменьше, чтобы не засорить шланг.
В глубине, под снятым шестидюймовым слоем волокон, что-то блеснуло. От предчувствия всё сжалось внутри, и я нетерпеливо выломал из ящика дополнительную доску. Работать стало легче. Медленно, слой за слоем убирал я волокна, догадываясь, что это солома для упаковки. Как становящийся явью сон, проступил искусно обработанный металл. Шерри вцепилась мне в плечо.
Показались свирепо оскаленная пасть с огромными золотыми клыками и выгнутым языком, уши, прижатые к отполированному черепу, и широченный, как мои плечи, могучий лоб, посреди которого зияла единственная пустая глазница, придавая звериной морде трагическое выражение незрячего мифического божества. Испытывая почти благоговейный трепет при виде изумительно вылепленной и отлитой тигриной головы, я спинным мозгом ощутил скользкий холодок и невольно огляделся, словно верил, что в недоступной глубине трюма затаились духи могольских раджей – хранителей трона.
Шерри снова стиснула мне плечо. Я перевёл взгляд на золотого идола, но от страха с трудом заставил себя продолжить расчистку завалов вокруг него. Работать приходилось крайне осторожно – малейшая царапина нанесла бы непоправимый ущерб ценности и красоте изваяния.
Пришло время заканчивать работу, и мы отплыли назад – хотелось видеть голову и плечи тигра на расстоянии. Луч фонарика отразился от блестящей поверхности россыпью золотистых стрел, трюм засиял, превратившись в неведомое языческое капище, но как только мы с Шерри ушли навстречу солнечному свету, снова погрузился во мрак и тишину.
Чабби сразу понял важность происходящего, однако вопросов не задавал. Мы освободились от снаряжения. Я закурил сигару и глубоко затянулся, не трудясь смахивать капли морской воды, стекавшие с мокрых волос по лицу. Позабыв про нас, Шерри предалась тайным мыслям и ушла в себя.
– Нашли? – наконец спросил Чабби.
– Нашли, – произнёс я неожиданно хриплым, надтреснутым голосом.
Анджело, занятый аквалангами и не сразу уловивший перемену настроения, метнул быстрый взгляд в нашу сторону, хотел что-то сказать, но передумал, осознав напряжённость момента.
Все молчали, не в силах вымолвить ни слова. Я и не представлял, что всё произойдёт именно так. Шерри с неохотой, как-то отчуждённо, посмотрела на меня.
– Пора домой, Гарри, – сказала она.
Чабби привязал к шлангу буй, сбросил его за борт – на следующий день заберём, – включил передачу и развернулся в сторону протока.
Шерри села на банку рядом со мной. Я обнял её за плечи, и мы всю дорогу молчали, пока не уткнулись в белый прибрежный песок острова.
На закате мы взобрались на ближайшую от лагеря вершину и, прижавшись друг к другу, следили, как меркнет над морем свет и чёрная тень наплывает на заводь у Пушечного рифа.
– Я чувствую себя виноватой, – прошептала Шерри, – как после ужасного святотатства.
– Вот и я тоже…
– Тигр… Он словно живёт какой-то своей жизнью. Странно – мы нашли голову раньше всего остального. Только что ничего не было, и вдруг эти клыки… – Шерри содрогнулась. – Но глубоко внутри сидит такое приятное чувство удовлетворения. Трудно объяснить: плохое, хорошее – всё перемешалось.
– Понимаю, я испытал то же самое.
– Как нам быть, Гарри? Что делать с этим невероятным зверем?
Из-за какого-то глубоко личного, особого отношения к золотой статуе говорить о деньгах или покупателях не хотелось.
– Давай спускаться, – ушёл от ответа я. – Анджело ужин приготовил.
При свете костра, заполнив вкусной едой холодную пустоту в желудке, с кружкой виски в одной руке и сигарой в другой, я смог наконец подробно рассказать всем о находке – как мы наткнулись на золотую голову и какой страх она внушала. Чабби и Анджело сосредоточенно слушали.
– Очистили её по самые плечи, и, полагаю, это конец – там метка для стыковки с другой секцией. Завтра высвободим из завала, но будет непросто. Сначала нужно принять меры предосторожности, чтобы ничего не повредить.
Чабби кое-что предложил, и мы подробно обсудили, как избежать ущерба.
– Скорее всего пять ящиков с сокровищем погрузили вместе. Надеюсь, остальные в той же части трюма, вероятно, в одинаковых клетях, обитых для прочности железными полосами.
– Кроме драгоценных камней, – напомнила Шерри. – На суде субедар показал, что их упаковали в казначейский сундук.
– Само собой, – подтвердил я.
– А какой он с виду, этот сундук?
– В копенгагенском военном музее был такой: маленький стальной сейф, величиной с большую жестянку из-под печенья. – Для наглядности я развёл руки, как бахвалящийся уловом рыбак. – Рёбра окованы железным уголком, навесные замки.
– Звучит внушительно.
– После ста с лишним лет под водой его ткни, и он рассыплется, если ещё цел.
– Завтра узнаем, – уверенно пообещала Шерри.
Утром мы спустились на берег под проливным дождём, который барабанил по клеёнчатым дождевикам – с нас стекали потоки воды. Со стороны моря вал за валом накатывали жирные тёмные тучи, бомбардируя остров тоннами влаги.
Ливень поднял с морской поверхности пелену жемчужной водяной пыли, видимость упала до нескольких сот ярдов, и вскоре после того, как мы отплыли в сторону рифа, остров исчез в серой дымке.
