Владимир Листов - Чекисты рассказывают. Книга 4-я
В ту ночь они все же забрались на порожний товарняк на площадку в середине поезда — благо тут был подъем, и поезд сильно замедлял движение — и проехали почти до того полустанка, откуда им предстояло повернуть в сторону, к конечному пункту.
* * *— Вот мы и пришли, — сказал, останавливаясь, Соловьев, — какая рощица, а?
Они стояли на опушке леса, а перед ними, метрах в трехстах, посреди поля на пригорке, красовалась небольшая роща с дубняком и белоствольными молодыми березками. Неторная полевая дорога вела от леса к роще. По правой стороне лес темной стеной уходил в ту сторону, откуда разведчики пришли, делал пологий изгиб, тянулся дальше на север и терялся где-то в туманной болотистой низине.
— А где же наша деревня? Где наш дом родной? — поинтересовался неугомонный Головков.
— Сейчас увидишь. Быстро, бегом по одному в рощу, — тихо скомандовал Соловьев.
Желание поскорее увидеть заветную деревню придавало силы, и уставшие разведчики легко побежали друг за другом по травянистой узкой дороге.
Расположились на крохотной полянке, к которой подступали поросли густого орешника. Разведчики сняли с себя вещмешки, оружие и растянулись на траве.
Отсюда, из рощи, просматривалась та часть деревни, где жил старик Афанасий Денисович. Другая часть, притом большая, пряталась за бугром.
Соловьев повернулся к Галине и сказал:
— Ну что, Галя, давай к деду в гости. Действуй по легенде. Все помнишь?
— Помню, — ответила девушка таким голосом, будто речь шла о самом обыденном, привычном деле.
— Если помнишь — шагай. Мы будем ждать тебя здесь.
— Всего вам, ребята, — сказала она, поднявшись. — Не скучайте, я скоро вернусь.
Оставив пистолет и вещмешок, Галина скрылась в лесу: пошла оврагом к выходу на шоссе. Потом уже появилась на дороге, у самой деревни. Разведчики видели, как она вошла в деревню.
В жаркие июльские дни в этих местах шли тяжелые оборонительные бои, и штаб армии несколько дней находился в лесу, недалеко от Дайновы. Майор Яблонский из службы тыла знал эти места: лет пять тому назад он учительствовал в одной из школ в районном центре, преподавал историю, и иногда приезжал сюда в выходные дни на озера на охоту. Охотником он был заядлым и при всяком удобном случае заводил разговор об охоте. Офицеры штаба даже подсмеивались над этой его чертой и порой отмахивались, когда тот приставал со своими охотничьими рассказами.
Как-то вечером во время ужина Яблонский снова стал расхваливать здешние места. Сидевший рядом начальник особого отдела, человек немногословный и молчаливый, вдруг обратился к Яблонскому:
— И знакомые здесь у вас есть?
— Есть, товарищ подполковник, как же им не быть, если я сюда не раз приезжал, на ночь останавливался.
Подполковник замолчал, как будто забыл об этом разговоре, но спустя пару дней он сам зашел в кабинет к майору и высказал ему свою просьбу.
После разговора с подполковником Яблонский навестил одного из своих знакомых — Афанасия Денисовича Жаворонкова. Афанасию Денисовичу в ту пору было за шестьдесят. Еще в годы первой русской революции со своими друзьями-односельчанами сжег хутор местного кулака и угодил тогда в ссылку. В первую мировую воевал и под Перемышлем получил осколок от немецкого снаряда в легкое. В гражданскую был сначала красным партизаном, а затем конным разведчиком в дивизии Щорса. Под Коростенем был ранен еще раз и тоже тяжело. Долго валялся по лазаретам и госпиталям, но выкарабкался.
Почетное звание «Красный партизан» так и осталось за ним навсегда среди его односельчан. Жаворонков первым записался в колхоз и был первым его председателем. Но старые раны давали о себе знать. Он стал заведовать колхозной пасекой. Последние годы жил один. Старуха как-то нежданно-негаданно померла, а дочка вышла замуж и уехала в соседнюю деревню. Звала к себе на постоянное жительство, но Афанасий Денисович отказался.
Приезжавшие из города охотники обычно останавливались у него, зимой — в избе, летом — на пасеке.
Старик обрадовался своему давнишнему знакомому, пригласил в дом. Попотчевал старик майора свежим медком. Поговорили, вспомнили былые дни, охоту, обменялись мыслями и о том, что ожидает их в скором будущем, которое уже грохотало в нескольких километрах от деревни.
В конце беседы Афанасий Денисович, заговорщески подмигнув, спросил:
— Сдается мне, товарищ майор, ты заглянул ко мне не только для того, чтобы проведать старика?
— А что, Афанасий Денисович, — в тон ему ответил Яблонский, — разве время неподходящее для нанесения визитов?
— Да, время, время, — посерьезнел старик.
— Угадал ты, Афанасий Денисович, не только с визитом вежливости я к тебе пришел, — сказал Яблонский после паузы и обстоятельно изложил ему причину своего посещения. Афанасий Денисович обрадовался этому поручению и не мог скрыть этого:
— Еще не совсем, значит, вышел в отставку старый красный партизан, еще послужит он своему народу.
Обсудили детали. Разведчики должны были обратиться к Афанасию Денисовичу и с его помощью приступить к выполнению задания командования.
— Ну, как там дела, ефрейтор?..
— Ефрейтор Штангльмайр, герр обер-лейтенант. Всё в порядке. — Денщик поставил у дверей спальни начищенные до блеска сапоги и застыл в ожидании дальнейших приказаний. Обер-лейтенант Штробах появился в дверях в галифе и нижней рубашке. Он потянулся, несколько раз присел, затем взял сапоги и, не обращая внимания на денщика, начал обуваться.
— Русские не наступают на деревню? — снова спросил Штробах. Он сегодня был в прекрасном расположении духа, выспался и, выйдя из спальни, заметил на столе приготовленный для него обильный завтрак. Поэтому он позволял себе шутить с этим ефрейтором с плохо запоминающейся фамилией.
— Никак нет, — прищелкнул каблуками ефрейтор и добавил: — Там какая-то женщина, герр обер-лейтенант, идет полем в деревню.
— Мало ли кто там еще по дороге шляется.
— Она не на дороге. Я ее приметил, когда она вышла из лесу и направилась в деревню.
— Ну, хорошо, посмотри, куда она пойдет, потом доложишь.
— Яволь, герр обер-лейтенант, — денщик круто повернулся, щелкнул каблуками и направился к выходу. Обер-лейтенант бросил ему вдогонку:
— Когда она будет проходить мимо, позови ее сюда.
— Яволь.
Когда ефрейтор Штангльмайр выскочил из дома и выглянул из-за угла, Галина входила во двор Афанасия Денисовича. Ефрейтор побежал за дом и, спрятавшись там, стал наблюдать за незнакомкой. Он был услужливым и трусливым, боялся передовой, но в то же время очень хотел выслужиться. Страстно мечтал захватить в плен русского партизана или разведчика и получить за это медаль…
