В. Шевченко - Чекисты рассказывают. Книга 3-я
Обзор книги В. Шевченко - Чекисты рассказывают. Книга 3-я
Чекисты рассказывают. Книга 3-я
Первая и вторая книги «Чекисты рассказывают» были тепло встречены читателями и прессой. Новый сборник как бы продолжает этот рассказ. На страницах сборника авторы правдиво и ярко пишут в основном о героических подвигах советских людей в борьбе с гитлеровской разведкой в период Великой Отечественной войны и с происками реакционных сил НАТО в послевоенное время. Среди авторов сборника — ветераны-чекисты В. Востоков, Е. Зотов, Н. Прокопенко, Л. Тамаев, В. Шевченко и другие.
В. ШЕВЧЕНКО
ВЛАДИМИРСКИЕ «ЯКОБИНЦЫ»
Владимирская губернская Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем с 26-го июля переведена из дома бывшего губернатора в помещение Рождественского монастыря.
«Известия» Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Владимирской губернии. 28 июля 1918 годаЛето 1918 года. Город Владимир на Клязьме. Под мрачными сводами Рождественского монастыря появились новые хозяева. Об этом известили красные флаги, закрепленные на башнях, и часовой у ворот.
Никогда раньше здесь не было так шумно. То в одном, то в другом конце двора раздавались отрывистые команды, громко ржали строевые кони. В кельях забилась напряженная беспокойная жизнь первых владимирских чекистов.
...Положив голову на стол, дремал Николай Рагозин. Выбраться бы домой да хоть раз выспаться за недельку как следует. Маму повидать. Вот собирался сегодня, и снова не хватило времени...
Резкий звонок заставил Николая подскочить. Схватил трубку.
— Да-да, я. Слушаю вас, товарищ Лешко!
Он прибавил в лампе фитиль, по привычке взял карандаш и подвинул к себе лист бумаги.
— Понятно... Да... Дальше...
Карандаш бегал по листу, оставляя торопливые строчки.
— Командир пулеметной команды Катов? Знаю. Та-а-ак! Втягивают в заговор? Минутку, минутку, товарищ Лешко. Где он сейчас? Отправили домой? Зачем?!
Трубка протрещала несколько фраз.
— Ну, хорошо. Знаю, знаю, где живет. Спасибо, до свидания.
Некоторое время он продолжал сосредоточенно смотреть на исписанный лист.
— Товарищ Рагозин!
Николай оглянулся и увидел стоявшего у порога парня.
— Николай? Ты ко мне? Проходи.
— Вот паек комендант прислал. — Тощий сверток был перетянут бечевкой.
— Спасибо, — улыбнулся Рагозин.
Этот парень работал здесь всего неделю. Приехал по направлению Судогодского военкомата, новичок, держался пока робко. Не беда, освоится.
— Ты сейчас чем-нибудь занят? — спросил Рагозин, собирая бумаги.
Николай отрицательно мотнул головой.
— Тогда подожди-ка меня здесь. Вернусь, и вместе поедим...
Последние слова он проговорил уже у двери: нужно срочно идти к Евстафьеву.
— Разрешите, Алексей Иванович?
Евстафьев оторвался от чтения:
— А-а, Коля. Давай, давай.
Рагозин прошел по огромному залу. Сел в старинное кресло у стола.
— Вот что у меня, Алексей Иванович... Вам известно что-нибудь о «Владимирском офицерском батальоне»?
— «Офицерский батальон»? А что это такое?
— По-видимому, какая-то контрреволюционная организация. Сейчас звонил Лешко. К нему приходил командир пулеметной команды, некто Катов. Он заявил, что неизвестные люди предлагали ему вступить в этот батальон. Заговорщики в ближайшее время якобы намереваются свергнуть в городе Советскую власть.
— Ну-ну, и что же? — потянулся за кисетом Евстафьев.
— Пока все. Катов больше ничего не сказал, он был очень взволнован. Лешко его несколько успокоил и отправил домой. Сказал ему, что мы скоро приедем, пусть ждет нас.
— Та-а-ак, — затянулся крепчайшим самосадом Алексей Иванович. — А ты Катова знаешь?
— Знаю, и давно... Кадровый офицер. Он несколько раз к отцу приходил. По-моему, человек порядочный.
— Что будем делать?
— Сюда привезу, а там увидим.
— Добро. Только без шума, чтобы никто ни-ни. А в доме его не худо было бы засаду оставить.
— Понял. — Николай встал. — Разрешите?
— Давай.
Рагозин вернулся в кабинет. Николай ждал его.
— Знаешь, друг, есть нам некогда. Придется нам с тобой поехать не очень далеко...
Короткая летняя ночь гасила фонари. Улицы были серы и безлюдны. В этот близкий к рассвету час город словно берег последние мгновения сна. Пара вороных, выехав за ворота монастыря, рассыпала дробь копыт. Обогнув Золотые ворота, бричка помчалась по Большой улице к Студеной горе. На передке легкой щеголеватой брички сидел красноармеец из батальона охраны ЧК, а сзади — два Николая.
Лошади завернули за угол Мальцовского училища и остановились. Дальше чекисты пошли пешком. Деревянный домик, спрятавшийся в густых зарослях старого сада, стоял на отшибе.
Рагозин толкнул калитку — она легко подалась. Входная дверь почему-то была открыта. Вошли в крохотную переднюю, и из нее — дверь настежь. Заглянули в одну комнату — никого, в другую... На ковре в луже крови лежал человек. Чуть поодаль валялся маленький вороненый браунинг.
— Катов, — сказал Рагозин скорее самому себе.
— Вот гад! Сдрейфил перед ЧК и застрелился, — отозвался его тезка.
— Ну, это еще следует доказать. Никогда не спеши с выводами. — Рагозин внимательно разглядывал труп. — Сейчас бы сюда медэксперта да криминалиста опытного. Да где его взять... Постой, постой! Один мой знакомый врач... Ты, Николай, оставайся и жди меня здесь.
Скорее к Евстафьеву! Бричка проделала обратный путь на предельной скорости.
— Ничего себе история! — вздохнул Евстафьев, выслушав доклад Рагозина.
Он расхаживал по кабинету, попыхивая «козьей ножкой».
— Рассчитаться с Советской властью... Ты, Николай, понимаешь, куда они гнут?
— Думаю, что да, — ответил Рагозин. — В Мурманске уже англичане, японцы — во Владивостоке, а эти, русская контрреволюция, — здесь, у самой столицы.
— Вот-вот, удар в сердце, — прервал его председатель ЧК. — Надо принимать меры... На гарнизонные подразделения рассчитывать нельзя: контра вербует его командиров. Наш батальон не в счет: на хороший взвод людей не наберешь. Других силенок в городе нет... Придется в Москву докладывать. Может, подошлют стрелков... — Евстафьев не договорил: дверь отворилась, и на пороге появился Николай.
— Что случилось? — вскочил Рагозин. — Почему ты ушел? Я же приказывал дожидаться меня там.
— Вскоре, как вы ушли, я услыхал шорох в сенях. — Губы у Николая еще тряслись — никак не мог прийти в себя от страха. — Я туда, гляжу: какой-то тип. И наутек от меня, в сад. Все обшарил я — никого. Вернулся в дом, а покойника нет... Вот я и сюда...
