Луи Буссенар - Французы на Северном полюсе
Вода в море оказалась очень соленой. К счастью, Дюма взял с собой полный бак снега, примерно тридцать литров пресной воды, которых едва хватило бы на два дня.
Недалеко плыла льдина величиной с бочонок, ее подтянули к лодке крюком. Удивительное дело — льдина оказалась пресной. Видимо, где-то недалеко находился ледник, от которого она откололась, а значит, и земля… Не исключено, правда, что льдина приплыла издалека.
Дюма отколол от нее несколько больших кусков.
Глубина моря почти не менялась.
В двенадцать часов отряд снова отправился в плавание, обильно смазав тюленьим жиром вздувшиеся на руках волдыри. Сидевший за рулем капитан, как только выпадала свободная минутка, производил измерение глубины. Вдруг он приказал остановиться.
— Вот чудеса, черт возьми!
Лот опускался все глубже и глубже.
— Матросы, подайте немного в сторону, а то трос пошел под углом и нельзя определить глубину!
Французы с удивлением наблюдали, как разматывается и разматывается трос. Наконец он размотался до конца, а дна все не было.
Пришлось его смотать, так и не определив глубины, и капитан скомандовал:
— Полный вперед!
Еще через двадцать метров дно оказалось на глубине всего тридцати метров!
Приняв это за дурной знак, баски с недоумением переглядывались.
Но Дюма и Летящее Перо, чуждые суеверий, рассеяли их подозрения шутками.
— Наверное, это дыра, через которую проходит земная ось, — сказал Форен.
— Что за глупость! — возразил Дюма. — Ведь мы еще не на полюсе!
— Значит, это пробоина в большом артезианском колодце, который рыли инженеры, когда строили землю!
— Я думаю, тут другое, — вступил в разговор Мишель Элембери, китобой, развеселившийся от шуток товарищей, — но пока ничего не скажу. Еще поразмыслю, чтобы вы потом надо мной не смеялись.
— Говори, не стесняйся, — мягко попросил д’Амбрие. — Ты — опытный китобой, отличный моряк, хорошо знаешь льды. Поверь, никто не станет смеяться, мой друг.
— Спасибо на добром слове, капитан. Что же, если хотите, я выскажу на этот счет свое мнение. Мне кажется странным, что здесь нет никакой живности. Ни рыб, ни зверей, ни птиц — ничего! Какое же это море?! В настоящем море всяких тварей больше, чем на суше. Кроме того, настоящее море красивое и не такое маленькое. Верно я говорю, командир?
— Верно. Прошу тебя, продолжай, я слушаю с огромным интересом.
— Вот я и думаю, что мы плывем просто по соленому озеру с двойным дном.
— Браво, дорогой Мишель! Ты, кажется, разгадал эту чудесную загадку!
Поощренный капитаном, Мишель продолжал:
— Теперь о двойном дне. Подводная часть айсберга вдвое выше наружной! Если наружная часть имеет высоту двадцать метров, то подводная — все сорок. Любой юнга на китобойном судне это знает![119]
— Совершенно с тобой согласен!
— Ледяные хребты, по которым мы шли, особенно последний, не меньше ста метров высоты, скрывал под водой еще двести!
— Браво, мой друг!
— Я не сделаю никакого открытия, если скажу, что льды уходят под воду не только вглубь, но и вширь на большие пространства… И пусть лишат меня жалованья, если дно на небольшой глубине не есть продолжение ледяного барьера, а мертвое пространство, по которому мы плывем, — озеро. Образоваться оно могло по двум причинам: лед либо растаял, либо осел. Вот почему дно и оказалось на небольшой глубине.
— Но ты забыл о глубине более ста сорока морских саженей! — сказал Летящее Перо.
— Ничего я не забыл, наоборот!.. Там, где глубина больше двухсот метров, есть сообщение с настоящим морем, оттуда и пришла вода!
— Допустим! Но кто прорыл этот проход?
— Возможно, это давнишняя тюленья дыра. Ее края подтаяли в более теплой воде, и она стала шире… Или же треснул лед, наскочив на какую-нибудь скалу… Но это все предположения. К несчастью, у нас нет достаточно длинного лотлиня, чтобы достать дно… Иначе, мы смогли бы раскрыть тайну старого хитрого океана, который прикинулся здесь небольшим озером. Это все, что я могу сказать. Если соврал, прошу прощения. Вы приказали мне говорить, капитан!
— Полагаю, ты прав, Мишель!.. Интересно, как далеко тянется это озеро? Мы находимся так низко, что почти ничего не видим на горизонте вдали.
Превозмогая усталость, матросы снова налегли на весла.
Помогла двойная порция рома, выданная капитаном.
Но в шесть часов пришлось сделать остановку. В этот день скорость, бо́льшую, чем накануне, развить не удалось.
В общей сложности проплыли девяносто один километр, включая пятьдесят, пройденных утром, и до полюса оставалось всего двадцать!
Д’Амбрие распорядился остановиться на ночлег.
Матросы с собаками высадились на плывшую неподалеку льдину, где после двенадцатичасового сидения они могли поразмяться и справить нужду.
Когда же путешественники снова заняли свои места в лодке, на дно бросили два малых якоря.
После ужина и порции подогретого рома четверо улеглись в мешки и крепко уснули, а пятый остался на дежурстве, на тот случай, если к лодке приблизится льдина.
Дежурные менялись каждый час, но за ночь никаких происшествий не произошло. В четыре часа утра все проснулись, чтобы не забывать о том, что сутки делятся на две половины, по двенадцать часов каждая.
Капитан во время своего дежурства определил широту и, произведя точный расчет, встревожился. Он заметил то, чего не могли заметить матросы, не умевшие пользоваться навигационными приборами.
За короткое время между сделанными им двумя астрономическими определениями ледяные горы на юге, их лодка и море сдвинулись на три минуты к востоку.
ГЛАВА 10
Первое мая 1888 года. — Скала. — На Северном полюсе. — Останки кита. — Где оставить запись об открытии? — Ночь на полюсе. — Неподвижность всего живого и неживого. — О вращении Земли. — Полярный день и полярная ночь. — Обратный путь.
Смещение на три минуты, установленное капитаном, имело некоторое значение. Теперь можно с помощью буссоли скорректировать свое отклонение от полюса, после чего изменить направление пути.
Вполне достаточно трех часов, чтобы доплыть до местоположения земной оси, если не помешают море и льды.
До сих пор все благоприятствовало отважным морякам в достижении цели, но как сложатся обстоятельства на обратном пути? В лагере их ждут четырнадцать товарищей, больных, со скудным запасом продовольствия, а дорога предстоит нелегкая!
Что, если льды придут в движение, начнут ломаться и, разделившись на части, обгонять друг друга?
