Остин Райт - Островитяния. Том первый
— Мне никогда не надоедает плавать и смотреть на все вокруг, — неожиданно сказала девушка, обводя рукой расстилавшийся кругом пейзаж, и смущенно улыбнулась. — И мне хотелось бы все плыть и плыть. В жизни так много всего!
Она взялась за румпель и рулила, раскачиваясь, приподнимаясь с носка на носок, причем становились видны ее розовые ступни в мелких морщинках. Ее ноги были необычайно красивы и соразмерны всей фигуре.
— И я думал о том же, — ответил я. — Как мне хотелось бы проплыть по всей дельте.
Говоря о плавании по дельте, я не имел в виду, что компанию мне обязательно должна составить Дорна, ну а она уж и тем более не имела таких мыслей, и все же голос мой дрогнул.
Наступила долгая пауза.
— Завтра будет дождь, — сказала Дорна, — и, пожалуй, он может начаться еще до того, как мы вернемся.
— Ваш брат говорил, что вы всегда предсказываете погоду безошибочно.
— Я давно наблюдаю за погодой. Мне это нравится. Я знаю, какая она будет, за день или за два вперед.
— А вам случалось подолгу плавать в дельте?
— Да, конечно! — воскликнула девушка. — Я неделями жила на «Болотной Утке». Правда, чаще, когда мне было восемнадцать, девятнадцать лет, а в последние годы — все реже.
— Вы путешествовали одна?
— Иногда одна, иногда с друзьями: с братом, до того как он уехал к вам учиться, с моей двоюродной сестрой Дорной с острова Тэн или с кем-нибудь из девушек с нашего острова. Плавали мы и с молодым Ронаном, а один раз — со Стеллином в Большие болота.
Сердце мое тревожно забилось. Дорна внезапно умолкла.
— Не думаю, чтобы можно было просто так остаться с мужчиной больше чем на ночь или на две, — сказала она через некоторое время. — Апиаты не избежать. Некоторые вообще не придают этому значения, но мне кажется, это большое несчастье, если мужчина и женщина не могут быть вместе!
— Мне тоже.
— Я как-то думала… А как у вас дома на это смотрят?
Ответить честно было нелегко.
— Неодобрительно, — сказал я наконец, не глядя на Дорну.
— Я едва не повернула назад, — раздался голос Дорны сверху. — У вас совершенно убитый вид. Но уже поздно. Возвращаться к Дорингу будет очень нелегко. Но мне хотелось бы!.. С вами я совершаю ошибку за ошибкой! На этот раз потому, что решила следовать нашим обычаям. А раньше — потому, что хотела приспособиться к вашим.
— Вы считаете, это была ошибка? Я не согласен, Дорна.
— И я, Джонланг!
— И я, Дорна!
— Надеюсь, — сказала она низким голосом.
— Я был так счастлив!
— Ах, и я тоже!
Смех ее прозвучал не совсем естественно.
— Давайте успокоимся, — добавила она. — Иначе мы снова можем невзначай обидеть друг друга. Когда двое находятся рядом так подолгу, надо, чтобы каждый постоянно старался быть для другого приятной компанией. Я уже устала от нас обоих. А вы?
— От себя, но только не от вас.
Она тихо вздохнула:
— Неважно.
Значит, она всего лишь старалась составить «приятную компанию». Что тут можно было сказать…
Сумерки настали рано, когда мы еще плыли по протоку, а когда лодка выплыла на простор Эрна, начало темнеть. Ветер посвежел, и «Болотную Утку» стало качать. Дорна темным силуэтом выделялась на фоне вечернего неба, но казалось, что, рассеивая наступающую тьму, она излучает свет: он исходил от ярко-желтой юбки и блузы, от теплого румянца щек, блики света играли на ее шелковистых икрах, когда она, покачиваясь, двигала руль. И хотя становилось все прохладнее, казалось, что девушка, простоволосая, босая, в легкой одежде, не замечает этого.
Ее взгляд был прикован к чему-то впереди.
— Ну, держитесь, Джонланг! — крикнула она, быстро оглянувшись. Вода впереди была темной, только верхушки волн, катящихся навстречу, вспыхивали белизной. Дорна откачнулась, и я увидел на мгновенье обозначившуюся сильную и красивую линию ее спины и бедра. «Болотная Утка» накренилась, вспенивая воду, и большой парус, развернувшись, пронесся над палубой, но я уже был готов к этому. Пропустив потерявший ветер парус, я быстро поставил его к ветру.
Оставляя пенистый след, «Болотная Утка» вошла в узкий проток. Впереди стали видны знакомые очертания Острова и мельницы, куда водила меня Дорна: ее большие крылья вращались в темно-сером небе.
Дорна звонко рассмеялась:
— Будьте начеку, Джонланг! Снова ветер!
Подойдя почти вплотную к берегу, мы снова сделали лихой разворот.
— Молодец! Молодчина! — крикнула Дорна. — Ах, как это здорово, когда наконец удается поймать ветер!
Было почти уже совсем темно, когда мы развернулись в последний раз и лодка скользнула в бухту, где ветер, от которого прикрывал здесь остров Ронанов, был намного слабее. Дорна выступала в роли капитана, я — команды и, хотя и в единственном числе, но успев набраться опыта, расторопно исполнял все приказания, звучавшие скорее как советы и просьбы, невольно вспоминая о том, каким тоном отдаются приказы на других судах.
Мы причалили по всем правилам искусства, и Дорна, довольная, рассмеялась и сказала:
— Какие же мы молодцы, Джонланг! Идеальная команда.
Теперь дело было за тем, чтобы аккуратно убрать все снасти. «Болотная Утка» стояла у причала, надежно пришвартованная. Наше плавание закончилось; впрочем, еще оставалось несколько минут. Дорна казалась совершенно счастливой.
Пока она прибиралась в каюте, я вынес наши вещи на палубу. Поднявшись наверх, она потянулась за своей поклажей.
— Позвольте мне быть американцем и взять ваши вещи тоже, — сказал я.
— Позвольте мне быть островитянкой и нести свои вещи самой.
— Нет, в этот раз моя очередь.
Дорна засмеялась, уступив мне.
— Вы очень добрый, Джонланг. Так мне будет легче идти, к тому же я немного замерзла.
Мы спустились на берег; ракушки хрустели у меня под ногами.
— Вы надели сандалии, Дорна?
— Да, да, — пробормотала она еле слышно.
Упали первые редкие капли дождя. Дорна шла легко, как обычно покачивая бедрами. Отличный моряк, отличный ходок. Хотелось бы взглянуть, как она держится в седле.
Ветви старых буков черным узором раскинулись над нами в почти таком же черном небе. В конце сводчатой аллеи свет падал из-под двери дома. Дома Дорнов.
Дорна двигалась рядом, как тень. Ветер шумел в ветвях деревьев, но сквозь его шум я расслышал, как девушка потихоньку напевает.
Ее доносящийся из темноты голос звучал несколько неуверенно.
— Я была очень счастлива с вами, Джонланг.
— А я с вами, Дорна… Никогда еще я не был так счастлив!
