Десмонд Бэгли - Письмо Виверо
— Теперь можешь выбираться, — крикнул я.
Гарри стравил еще немного троса, а затем появился сам. Он обвязал себя тросом вокруг талии и вместо того, чтобы спуститься вниз на ветку, начал карабкаться на крышу кабины вертолета.
— Какого черта ты делаешь? — прокричал я.
— Я хочу взглянуть на хвостовой отсек, — сказал он, тяжело дыша.
— Ради Бога, остановись! Ты обрушишь вниз всю эту чертову махину.
Он проигнорировал мои слова и пополз на четвереньках по направлению к хвосту. Насколько я мог видеть, единственное, что удерживало вертолет в его нынешнем положении, было колесо, которое застряло в развилке между веткой и стволом дерева, и даже пока я смотрел, мне удалось заметить, что колесо скользит вперед с неразличимо маленькой скоростью.
Когда я поднял голову, Гарри уже исчез за завесой листьев.
— Он двигается! — крикнул я. — Слезай обратно!
Ответом мне была тишина. Вертолет накренился, сломав с хрустом опутавшие его тонкие ветки, и несколько листьев полетели вниз. Я бросил взгляд на колесо и увидел, что оно продвинулось вперед. Еще два дюйма, и весь вертолет лишится опоры.
Гарри снова появился в поле зрения, плавно продвигаясь головой вперед по направлению к кабине. Он ловко спустился вниз и спрыгнул на ветку. Она прогнулась от удара, он закачался, а я поймал его за талию. Мы вдвоем могли бы составить хороший цирковой номер.
Он совершил ряд маневров, в результате которых оказался верхом на ветке лицом ко мне. Я показал на колесо, которому оставалось продвинуться на один дюйм. Его лицо напряглось.
— Давай отсюда убираться.
Мы отвязали мачете и фляги с водой и перекинули их лямки через плечи, затем вытянули из вертолета остатки троса лебедки.
— Какова его длина?
— Сто футов.
— Этого должно хватить до земли.
Я стравил трос до конца, а затем первым полез вниз, поочередно перехватывая руки. Это оказалось не слишком сложно, поскольку вокруг имелось множество ветвей, облегчающих спуск. По пути мне пришлось сделать пару остановок, чтобы распутать трос, и на одной из них я подождал Гарри.
Он спустился вниз и, тяжело дыша, сел на ветку.
— Представь себе, что я прыгаю, как Тарзан! — Он открыл рот. Его лицо исказила гримаса боли.
— Что случилось?
Он потер грудь.
— Кажется, я сломал пару ребер. Сейчас все будет в порядке.
Я достал наполовину пустую флягу.
— Хлебни как следует. Половина тебе, половина мне. Он взял ее с видимым колебанием.
— Ты, помнится, говорил, что нам следует поскорее добраться до воды.
— Здесь есть еще. — Я ткнул пальцем в сторону покрытого пеной водосбора, образовавшегося в дупле гнилого дерева. — Я не знаю, насколько хорошая здесь вода, поэтому не хочу смешивать ее с той, что во фляге. Кроме того, вода приносит гораздо больше пользы, когда находится у тебя в желудке, а не во фляге — это последняя научная теория.
Он кивнул и начал пить воду, делая судорожные глотки, его адамово яблоко заходило вверх-вниз. Он передал флягу мне, и я допил остальное. Затем я опустил ее в черную лужу, чтобы наполнить заново. Головастики под водой бросились в разные стороны; древесные лягушки размножались здесь, в высоко расположенных галереях дождевого леса, где и жили от рождения до смерти, никогда не видя земли. Я вернул пробку на место и сказал:
— Я должен начать испытывать сильную жажду, чтобы захотеть выпить из этой фляги. Ты готов?
Он кивнул, так что, схватившись за трос, я продолжил свой путь и вскоре чуть не умер от разрыва сердца, когда спугнул паукообразную обезьяну, которая, издав пронзительный вопль, совершила двадцатифутовый прыжок на другое дерево, а затем, повернувшись ко мне, рассерженно затараторила. В джунглях она себя чувствовала гораздо более уютно, чем я, но у нее имелись для того все физические данные.
Наконец мы достигли дна и замерли, окруженные влажными зелеными зарослями, чувствуя наконец под ногами твердую землю. Я посмотрел вверх на свисающий трос. Возможно когда-нибудь он вызовет недоумение у какого-нибудь проходящего мимо майя или чиклерос, которые затем найдут ему применение. Возможно и то, что человеческий глаз никогда не увидит его больше. Я сказал:
— Тот дурацкий трюк, который ты затеял наверху, был крайне неуместен. Какого черта ты хотел там найти?
Он поднял голову.
— Давай выберемся из-под вертолета. Здесь не слишком безопасно.
— В какую сторону?
— В любую, черт возьми! — сказал он взволнованно. — Лишь бы подальше отсюда.
Он вынул из ножен свое мачете и яростно врубился в подлесок, прокладывая через него путь. Он был не слишком густой — то, что Фаллон, возможно, назвал бы двадцатифутовым лесом, и нам не пришлось чрезмерно напрягаться.
Пройдя примерно двести ярдов, Гарри остановился и повернулся ко мне.
— Вертолет был испорчен, — сказал он без выражения.
— Что?!
— Ты меня слышал. Катастрофа была подстроена. Хотел бы я добраться до того ублюдка, который это сделал.
Я воткнул свое мачете в землю так, что оно осталось торчать.
— Как ты об этом узнал?
— Я лично проводил ежедневное техническое обслуживание и знаю каждый дюйм этой машины. Ты знаешь, как работает вертолет?
— Довольно смутно, — признался я.
Он присел на корточки и, взяв в руки прутик, начертил на земле схематический рисунок.
— Вот это большой винт наверху, который дает подъемную силу. Закон Ньютона гласит, что каждое действие равно противодействию, следовательно, если этому не воспрепятствовать, весь фюзеляж начнет вращаться в направлении, противоположном вращению главного винта. Остановить вращение можно, разместив в задней части маленький пропеллер, который будет толкать фюзеляж в другую сторону. Понятно?
— Да, — ответил я.
— Этот вертолет имеет один двигатель, который вращает оба винта. Вращение на задний винт передается через длинный вал, идущий вдоль всего фюзеляжа — а здесь расположен карданный привод. Ты помнишь тот грохот, который мы услышали перед самым падением? Тогда я подумал, что это отлетел задний винт. Но я ошибался. Это карданный привод сорвался с крепления, и вал, работая вхолостую, пробил обшивку фюзеляжа. Разумеется, задний винт остановился, и мы начали вращаться.
Я похлопал по своим карманам и нашел наполовину пустую пачку сигарет. Гарри взял одну и сказал:
— Я посмотрел на этот кардан. Крепежные болты были откручены.
— Ты в этом уверен? Они не могли сломаться?
Он посмотрел на меня с презрением.
— Разумеется, я абсолютно уверен.
— Когда ты в последний раз проверял кардан?
