Теодор Константин - В полночь упадет звезда
Рота, к которой принадлежала группа Пыркылабу, в свою очередь открыла огонь из пулеметов и автоматов, прикрывая отход товарищей. После небольшой перестрелки, длившейся не больше десяти минут, автоматы и пулеметы умолкли, и снова стал слышен только шум дождя, который лил и лил без конца… Один за другим бойцы группы Пыркылабу возвращались к назначенному месту. Последним явился сам Пыркылабу, волоча за собой тело человека, которого им удалось захватить.
— Кого нет? — спросил командир группы, едва переводя дыхание.
— Все здесь. Мы уже стали за вас беспокоиться, господин курсант.
— Кто-нибудь ранен?
— Только Ион.
— Где ты, Ион?
— Здесь, господин курсант. Обо мне не беспокойтесь. Он, правда, ударил меня в плечо, но я думаю, что от этого не помру.
— Братосин, раз ты его сюда донес, так уж помоги добраться и до поста первой помощи.
— Да не надо, господин курсант, я и сам дойду.
— Тогда иди, чего же ты стоишь?… Двое пусть возьмут этого. Тащите его за мной к господину младшему лейтенанту. Мне кажется, что он умер, но нужно посмотреть, что за добыча попалась к нам в сеть.
Двое солдат поспешили выполнить приказ. Неся неизвестного за голову и за ноги, они дошли за Пыркылабу к командному пункту взвода, расположившемуся в какой-то хибарке. Младший лейтенант Думбравы Сабин, командир взвода, вышел им навстречу:
— Это вы, Пыркылабу?
— Я, господин младший лейтенант.
— Вернулись с какой-нибудь добычей?
— Вернуться-то я вернулся, только не знаю, что за добыча попалась. Боюсь, это птица румынская.
— Всё возможно. Есть еще такие птицы, которые любят высиживать свои яйца в гитлеровском гнезде. Сейчас мы посмотрим на него при свете.
Они вошли все вместе в хату. Солдаты положили труп на пол и вышли.
Младший лейтенант Думбравы взял коптилку, стоявшую на печке, и наклонился над телом убитого:
— Похоже, что он мертв!
— Так точно, мертв, господин младший лейтенант. Я забыл вам доложить.
— Да он из наших!.. Черт побери! Пыркылабу, смотри, какой у него чин: сержант краткосронной службы. Из какой же части этот подлец, интересно? Ясно одно, что не из нашей.
Взглянув на труп еще раз, Пыркылабу воскликнул:
— Господин младший лейтенант, эта физиономия мне знакома, но убей меня бог, если я помню, где его видел!
— Эх, не могли поймать его живым! Кто его застрелил?
— Не мы. Он сам себя застрелил, когда мы его схватили. Та же пуля ранила в плечо Иона. Кажется, у него раздроблена ключица.
— Этот тип заработал себе хорошенький залп карательного взвода, но избавился от него… Жаль!
Пыркылабу, который пристально всматривался в лицо мертвеца, хлопнул вдруг себя ладонью по лбу:
— Черт его побери! Господин младший лейтенант, кажется, я вспомнил, где его видел!
— Ну?
— На КП дивизии. Помните, осенью я две недели был связным при штабе дивизии?…
— Что ты говоришь, Пыркылабу? Ты уверен?
— Поклясться не могу, но думаю, что не ошибся.
— Ну и вонючая же история! Ты представляешь, что было бы, если бы ему удалось перебраться к фашистам?
— Еще бы!
— Посмотри-ка получше, может он еще не совсем кончился, а я тем временем сообщу в полк.
И он, подойдя к телефону, изо всех сил крутанул ручку аппарата:
— Алло! «Жижя»! Дай-ка мне поскорее «Путну!» Только быстро! Господина полковника… Господин полковник? Имею честь! Младший лейтенант Думбравы… Да, люди вернулись. Я как раз об этом хотел доложить вам… Нет, «языка» они не привели, но зато поймали какого-то сержанта краткосрочной службы, который пытался перейти к противнику… Что он говорит? Ничего не говорит, потому что… — младший лейтенант Думбравы вопросительно взглянул на Пыркылабу.
— Он умер! — подтвердил тот.
— …потому что он умер, господин полковник… Нет, мы его еще не обыскивали. Его только что принесли. Сержант Пыркылабу его знает. Он говорит, что видел его в «Молдове»… Да, господин полковник. Я понимаю… Конечно. Конечно, я его сейчас же пошлю. Имею честь!
Младший лейтенант Думбравы бросил трубку на рычаг:
— Что я тебе говорил, Пыркылабу! Вонючая история! Полковник даже верить не хотел. Надо его немедленно доставить в полк. Пошли ко мне двух человек с плащ-палаткой. Да смотри, полковник приказал никому ни слова. Военная тайна! Кроме нас двоих, никто не должен знать, кто этот подлец. Ясно?
— Не беспокойтесь!
И Пыркылабу вышел, чтобы послать двух солдат за телом убитого.
Уже больше часа капитан Георгиу допрашивал шифровальщиков. Капитан Смеу также присутствовал при допросе, хотя вопросов не задавал, довольствуясь ролью слушателя. Начальник Второго отдела не считал нужным допрашивать каждого в отдельности, полагая, что в коллективном разговоре шифровальщики смогут дополнить друг друга. Особенно длительным был допрос Мардаре, который ухаживал за больным Барбу.
Но как ни старался капитан Георгиу узнать больше того, что рассказали ему шифровальщики в первые же десять минут, ему это не удавалось. И хотя данных, полученных при допросе, было не так уж много, они укрепили его в убеждении, что именно Барбу и был агентом Абвера. Разозленный тем, что шпион ускользнул от них только из-за глупости Ули, человека, присланного генеральным штабом помочь ему, капитан Георгиу дал себе слово на следующий же день отправить подробное донесение с описанием всех ошибок капрала.
Удовлетворенный результатами расследования, он решил отпустить шифровальщиков:
— Смеу, у вас ееть к ним какие-нибудь вопросы?
— Нет, никаких!
— Тогда я считаю, что ребята могут идти спать. Капитан Георгиу поднялся. За ним встал и капитан Смеу.
Но Бурлаку не спешил следовать их примеру:
— Господин капитан, прошу уделить мне несколько минут.
— Пожалуйста, Бурлаку! Вы можете что-нибудь добавить к тому, что говорили? Я с удовольствием выслушаю вас! — И он снова сел.
— Господин капитан Георгиу и господин капжтан Смеу, я прошу послать меня на передовую. Я уже бывал там и знаю, чего это стоит, так что, прошу поверить, я серьезно подумал, прежде чем просить вас об этом. Я предпочитаю вступать в схватку с госпожой Смертью ежедневно, а не ждать, пока меня ударят в спину, как это случилось с Томеску или с Барбу, о чем мы завтра или послезавтра наверняка узнаем.
— С такой же просьбой обращаюсь и я! — проговорил за ним Пелиною.
— И я, господин капитан! — присоединился к ним Мардаре.
Капитан Георгиу посмотрел по очереди на каждого из них, раздумывая над тем, что, пожалуй, следовало бы рассказать им, в чем обвиняется тот, кого они до сих пор считают жертвой.
