Алистер Маклин - 48 часов
— Молодежи свойственны странные вкусы, — сказал я мягко. — Во всяком случае, это лучше запаха чеснока.
Мы спустились вниз. Собственно, ангар не был ангаром в полном смысле этого слова. Скорее, это была огромная пещера, несомненно, натурального происхождения. В глубине в обе стороны, параллельно линии берега, расходились два туннеля. С борта вертолета все выглядело не так. Ангар площадью в шесть или восемь квадратных метров, возведенный в глубине небольшой искусственной гавани, казался убежищем для небольших яхт. На. самом деле здесь легко разместился бы наш «Файркрэст». На восточной стороне ангара виднелись четыре металлических кнехта. Нельзя было также не заметить, что совсем недавно поверхность бассейна была расширена, а платформа, служащая пристанью — увеличена. Но в целом все, несомненно, выглядело, так же, как сотню лет назад.
Я попробовал с помощью шеста определить глубину бассейна, но даже не достал до дна, а значит, суда, отдыхавшие здесь, могли входить в пещеру и выходить из нее, не обращая внимания на такие мелочи, как прилив или отлив. Ангарные ворота с нестандартно широкими створками производили впечатление чрезвычайно крепких.
Якорная площадка была пуста, впрочем, именно такой я и ожидал ее увидеть. Наши друзья были крайне предусмотрительны. И все-таки многочисленные инструменты и приспособления, загромождавшие всю рабочую площадку, не оставляли сомнений в том, чем они тут занимаются: воздушный компрессор со стальным резервуаром, оснащенным выходными вентилями; ручной двухцилиндровый насос двойного действия; скафандры для подводных работ, гибкие, незаламывающиеся воздуховоды с металлическими клеммами; кабели, для переговоров под водой; точно такие же, как и у меня, подводные очки и целый штабель приготовленных к употреблению баллонов со сжатым воздухом.
— Лично меня все это уже не могло ни удивить, ни восхитить. Уже два Дня я был уверен, что все это где-то должно находиться, и уже прошло несколько часов с той минуты, как это «где-то» приобрело для меня четкие географические границы. Удивило меня только несообразное количество всего этого, но у меня не было оснований сомневаться в том, что среди недостатков наших приятелей не значилось отсутствие организаторских талантов.
Ни этой ночью, ни позднее я так и не увидел подземелья, в котором томились пленники.
Я вернулся на площадку, где до этого дежурил Гарри, и, свернув с нее влево, добрался до большого, с низкими сводами сырого зала, в котором обнаружил стол из пивных ящиков, несколько стульев из того же материала и гнусного вида ложе в углу. Початая бутылка виски на столе, видимо, принадлежала Гарри и служила ему дезодорирующим средством от чеснока.
В глубине этого помещения я обнаружил массивные деревянные двери, замкнутые на столь же массивный железный замок. Самая лучшая в мире отмычка была бессильна перед ним, а вот небольшая порция пластиковой взрывчатки, похоже, дала бы требуемый эффект. Взяв это себе на заметку, я вернулся к Сьюзен, ожидавшей меня на верхней площадке лестницы.
Гарри между тем успел прийти в себя и пробовал протестовать. Но, к счастью для дочери хозяина замка, кляп из рубашечного шелка успешно противодействовал его попыткам. Правда, глаза его все равно говорили больше, чем нужно. Сьюзен Кирксайд сидела на табуретке с карабином, направленным в грудь пленника, но при этом выглядела более чем перепуганной. Впрочем, совершенно напрасно: Гарри был перетянут веревками, как рождественский окорок.
— Сьюзен, — начал я, — эти люди в подземелье… Они же находятся там уже неделю, а некоторые даже месяц. Когда мы выведем их оттуда, они будут слепы, как летучие мыши, и вряд ли сумеют устоять на ногах.
— Вовсе нет! Их каждый день выводят на свежий воздух часа на полтора. И хотя нам запрещено даже смотреть на них, я это частенько делаю. Хотя папа был категорически против, и сэр Энтони тоже.
— О!.. Наш дорогой Тони Скаурас! Он тоже сюда наведывается?
— Естественно, — она явно была изумлена моим вопросом. — Лаворски и Доллман — это же его сотрудники. Разве вы не знали об этом? Мой отец и сэр Энтони очень дружны… вернее, были дружны. Раньше я часто навещала его в Лондоне.
— А теперь они охладели друг к другу? — осторожно спросил я.
Сьюзен перешла на конфиденциальный тон, который явно прибавлял ей прелести.
— Сэр Энтони просто потерял голову после смерти своей первой жены. Потом он женился второй раз… На какой-то французской актрисе, которая полностью подчинила его себе. Это очень нехорошая женщина. Второй брак ни капельки не помог ему.
— Сьюзен, — покорно сказал я, — вы действительно удивительная девушка! Вы даже представить себе не можете, как я сожалею, что уже стар для вас… А вы ее хорошо знаете?
— В жизни не видела.
— Именно так я и думал… Так что, вы считаете, что бедный сэр Энтони теперь сам не знает, что делает?
— Он совершенно запутался. Но все равно он очень хороший. Ну, может, был хороший.
— Эта путаница привела к четырем трупам у нас и трем — у него.
— Потрясающе! Сержант Макдональд говорит о нем как о благодетеле рода человеческого, Сьюзен утверждает, что он очень хороший человек… Интересно, что бы она сказала, увидев спину Шарлотты?
— Каким образом кормят узников? — спросил я.
— У нас два повара. Они и относят туда еду.
— Есть еще какой-нибудь персонал в замке?
— Никакого. Еще четыре месяца назад они заставили отца уволить всю прислугу.
Теперь мне стало окончательно ясно, почему так выглядела ванная стражников.
— Сьюзен, о моем вчерашнем полете над замком в вертолете было по радио сообщено на «Шангри-Ла». Где находится передатчик?
— А вам всегда все надо знать?
— Пожалуйста, Сьюзен, можете называть меня «мистер, который хотел все знать», если вам доставит это удовольствие, но при этом ответьте на мой вопрос.
— Он в помещении под парадной лестницей. Но оно заперто на ключ.
— Ну, это ерунда. Если понадобится, я могу открыть двери Британского банка. Подождите минутку…
Я снова спустился в помещение для охраны и вернулся с бутылкой виски.
— Возьмите это, — сказал я Сьюзен. — И сберегите ее.
Она посмотрела на меня неподвижным взглядом.
— Вам это. действительно необходимо?
— О, сладкая, невинная юность! — рявкнул я злобно. — Конечно, необходимо! Я — алкоголик.
Я ослабил веревки, которые стягивали ноги Гарри, и помог ему подняться. За этот вполне автоматический жест доброй воли он тут же попытался отплатить, лягнув меня правой ногой. К счастью, последние четверть часа полной неподвижности не способствовали обострению его рефлекса: я избежал удара, зато он не избежал сдачи с моей стороны. Когда я поставил его на ноги во второй раз, он был тихий, как овечка.
