Владимир Востоков - Ошибка господина Роджерса
— О'кей, — ответил он и, поправив за спиной ранец, побежал в школу.
В назначенное время мы встретились.
— Давай знакомиться. Меня зовут Алексеем Ивановичем.
— Меня — Витек. — И он протянул мне руку.
— Как учеба? Двоек много?
— Хотите, одолжу… — И после некоторой паузы с гордостью закончил: — Я отличник.
— Молодец.
Мы некоторое время шли молча. Сели на первую попавшуюся скамейку.
— Витек! У меня к тебе вопрос. Кто передал тебе письмо?
— Женщина.
— А как она выглядела?
— Высокого роста… Рыжая. Все.
— В чем была одета? Возраст? Поподробнее, Витек.
— Что я вам — Шерлок Холмс… В чем одета и обута… Сейчас… Так, сиреневая кофточка… джинсы «Ли»… белые босоножки на шпильках… На ногах маникюр… Зеленая сумка через плечо… В больших темных очках… — морща лоб и напрягая память, вспоминал Витек.
— Ну вот видишь, и Шерлок Холмс тебе бы позавидовал.
Польщенный похвалой, Витек заерзал на скамейке.
— А что это за джинсы «Ли»?
— Эх вы, не знаете. Да это же американские.
— Виноват. Исправлюсь, — сказал я, обнимая его за плечи. — И что она тебе сказала?
— «Мальчик, вот тебе на мороженое, передай этому дяденьке письмо». От подачки я отказался,
— Ты ее раньше видел?
— Нет.
— Говорила она без акцента?
— Нормально.
— Как ты думаешь, она не иностранка?
— А вы что, имеете дело с ними, да?
— Имею. Так как?
— Сейчас разве определишь… Не знаю, дядя Алексей… Мне пора домой. Я обещал. Все.
— А где ты живешь?
Он назвал адрес и фамилию. Больше я из него ничего выжать не мог. Мы распрощались. Я тут же из автомата позвонил капитану Насонову. На месте его не оказалось. По дороге снова позвонил. На сей раз успешно. Он назначил мне встречу у себя на квартире.
И вот я снова у него. Насонов не спешит. Он приготовил чай, Разлил по стаканам. Затем я доложил ему о результатах встречи с Витей. Рассказал о разговоре с Фаиной.
— Значит, Фаина отпадает, — произнес Насонов.
Я так и не понял, хорошо это или плохо.
Мы пили чай. Некоторое время молчали, заполняя паузы громким помешиванием ложкой в стакане.
— Мы проверили — тайнописи в письме нет, — нарушил молчание Насонов. — Однако прошло три месяца после вашего возвращения из Вены. Легко на их месте предположить: раз вы не даете о себе ничего знать, пора им бить тревогу. И вот первая, будем считать, ласточка прилетела. Вроде бы логично. Исходя из этого теперь, Алексей Иванович, нам надо особо держать ушки на макушке. Хочу напомнить вам. В случае если вас остановят на улице или позвонят и спросят, почему вы молчите и ничего не сообщаете в Центр, скажите, что по неосторожности уничтожили адрес и средства тайнописи. Не будьте навязчивы. И хорошенько запомните того, кто вступит с вами в контакт. Хорошенько.
«Теперь-то научен горьким опытом, буду внимательным», — подумал я.
Затаив дыхание слушаю Насонова. Мне стало даже как-то не по себе. Он, наверное, заметил это, сказал:
— Главное, Алексей Иванович, не терять самообладания. Держите себя естественно. Знаю, что это нелегко. Но надо. Я лишний раз говорю вам об этом, чтобы вы быстрее входили в роль.
— Буду стараться, Владимир Николаевич, — ответил я, скрывая волнение.
…На третий день после встречи с Насоновым, когда я смотрел дома программу «Время», меня подозвали к телефону. Звонил Насонов. Я сразу узнал его голос. «Что-то важное произошло», — невольно пронеслось в голове.
— Алексей Иванович, здравствуйте. Хочу вам сообщить — Фани в Москве. Витек молодец. Так что не исключена ее встреча с вами. Будьте готовы. Вопросы есть?
Вопросов у меня не было. Я разволновался,
— Кто звонил-то? — спрашивает жена
— Савельев.
— Чего он?
— Дела по работе.
— И дома не дают покоя, — проговорила жена.
Программа «Время» подходила к концу, я слушал ее, почти ничего, не соображая. Вновь запрыгали мысли вокруг Зори, Роджерса и… Фани.
Долго ворочался в постели. Сон не шел. Одолевало беспокойство. Проглотил таблетку тазепама. Кажется, помогло.
Утром я нарочно медленно шел на работу. Около места, где Витек передал мне письмо, немного задержался. Фани не появлялась. «Значит, в другом месте меня перехватит», — решил я. И угадал. У входа в метро, в потоке людей, она появилась передо мной неожиданно, как вспыхнувшая спичка в темноте.
— Не ожидали, Алексей Иванович? Здравствуйте. А я вам привезла привет от Роджерса. Или вы его уже позабыть успели, а? — Ее певучий голос сразу напомнил мне далекую Вену и шикарную квартиру Зори.
Чувствую, как засосало под ложечкой и учащенно забилось сердце. Стараюсь побороть охватившее меня волнение. Никаких сомнений. Это — Фани. Высокая, красивая, стройная, рыжеволосая (а в Вене была брюнеткой), зеленая сумка, в джинсах, на ногах «маникюр». Все — как описал Витек.
— Извините, Алексей Иванович, у меня мало времени. Роджерс спрашивает, в чем причина вашего молчания. Он недоумевает и сердится… А когда он сердится, ничего хорошего от него не ждите. Итак, что ему передать? — спокойно, словно у себя в квартире, спрашивает меня Фани.
Я нервно оглядываюсь вокруг. Вот он тот момент, о котором меня предупреждал Насонов и откуда должна начинаться роль актера.
— Не волнуйтесь. За мной хвоста нет. Я слушаю.
Мы стоим друг перед другом. Она вскидывает руку в сторону метро, как бы приглашая меня туда, а я стою, смотрю на нее и никак не могу преодолеть смущения.
— Я по неосторожности уничтожил адрес и блокнот с бумагой… копировальной, — наконец выдавливаю из себя.
Фани бросила на меня пристальный взгляд и, ничего не говоря, неожиданно смешалась в толпе людей, входящих в метро. Первой мыслью было броситься за ней и спросить, что же мне делать, но вовремя остановился, вспомнив наставления Насонова не быть навязчивым. Не терпелось тут же, из метро, позвонить ему. «А вдруг за мной следят», — подумал я.
Ноги несли меня быстрее обычного к месту работы. Не терпелось быстрее доложить Насонову.
— Растерялись немного, — выслушав меня, заметил Насонов.
— Было дело…
— Она уже спешит к аэродрому. Через час вылетает в Вену. Все правильно. Считайте, роль сыграна. Лиха беда начало.
Насонов прав. Роль сыграна. «Лиха беда начало». Не все в ней было ладно, но, может быть, это и к лучшему. Зато все получилось естественно. Так, рассуждая и постепенно остывая от встречи с Фани, я начал свой рабочий день. С утра аварийных заказов не было, и я с Савельевым резался в домино.
— Как брат поживает? — поинтересовался он.
