М. Протусевич - Дело Эрбэ и К°
Погода тихая. День проходит без всяких инцидентов.
— В Поти наш консул. В Поти и Батуме мы, как дома, — все можем, — уверяет Андрея Патманиди.
Проснулись они поздно, когда портовые сооружения уже видны простым глазом. Было яркое солнечное утро и богатый зеленью берег низко стлался над водой. Вышли за мол и на рейде бросили якорь. На пристани толпилось много людей. Среди характерных фигур кавказцев видны были кучки интернированных в Грузии добровольцев в английских куртках и шинелях.
Андрей в синем пальто и котелке спокойно сидел на носу и разговаривал с Патманиди.
— За Киракопуло не беспокойтесь. Пока мы с Селиди здесь, он ничего не сделает. Все будет хорошо, — успокаивал Патманиди.
На берегу показалась группа грузинских милиционеров во главе с офицером. Подъехал доктор на ялике и, узнав, что судно направляется в Батум, вернулся. Со шхуны забросили на берег конец и начали приставать. В стороне от местных властей стояло трое русских военных и о чем-то перешептывались. Разглядывая их, Сергей обратил внимание на одного, небольшого роста, с опухшей физиономией обтрепанного офицера, который указывал на него глазами, в чем-то убеждая своих приятелей. Сергей вспомнил: Допрос. Больной алкоголик, плача и унижаясь, просит освободить его. Предъявляет документы, в которых значится его пребывание в Деникинской тюрьме. Документы впоследствии оказались подложными, а он, задержанный, ухитрился бежать… Вспомнил фамилию — Ширенко.
Ширенко подошел к грузинскому офицеру и стал с ним рядом. Были брошены сходни и капитан сошел на берег с судовыми документами.
— Патманиди, — говорит Андрей, — я не хотел вас раньше пугать, но теперь должен сказать. Знайте, что Ваши семьи оставлены в Новороссийске заложниками. Остальное вы понимаете. За каждый наш волос они могут поплатиться. Патманиди бледнеет.
Капитан на берегу заявляет: — «Мы идем в Батум с беженцами. Зашли сюда воды набрать».
— Хорошо, мы вашего судна осматривать не будем. Вас проверят в Батуме. А вы, молодой человек, — крикнул грузин Сергею, — пожалуйте-ка сюда.
Сергей подошел к грузину, протягивая паспорт.
— Как ваша фамилия.
— Попадануло.
— Ха-ха-ха. Попадануло, — смеется офицер с опухшей физиономией и щурит левый глаз. — Давно ли вы из… в Попадануло превратились. Неужели меня, чорт возьми, не узнаете. Короткая память.
— Я Попадануло. Вот мой паспорт.
— Хорошо. Паспорт дайте сюда, — говорит грузин. — Отойдите в сторону, сейчас мы все выясним.
— Кто-нибудь сходит на берег?
Сергей видел, как Андрей шептался с Солиди и тот, захватив чемоданчик, вышел.
— Я схожу здесь. Мне надо в Тифлис.
— Зачем?
— У моего брата кофейня на Эриванской, я его компаньон.
— Так, паспорт у вас в порядке. А этого молодого человека знаете.
— Как же. Это Попадануло. У него мануфактурный магазин был в Новороссийске.
Между тем Ширенко подошел к Сергею. Происходит следующий разговор:
— Вам деньги нужны?
— Нужны.
— Тогда исчезайте.
— А где я вас увижу?
— Хотя вон у той кофейни вечером.
— А сколько дадите?
— Две тысячи керенками.
— Ладно, — и офицер смешивается с толпой.
Грузин оборачивается, ищет его глазами и не находит. С досадой в голосе говорит: — пожалуйте за мной в комиссариат.
Сергей не волнуется. Он знает, что греки выручат.
В комиссариате его допрашивают.
— Вы слишком хорошо говорите по-русски, чтобы быть греком.
— На русском говорю лучше, чем на родном языке. Родился в Мелитополе. И отец с детских лет там торговал. Учился в Севастопольской гимназии. Не мудрено.
В это время входит Селиди и еще несколько человек.
— Г-н комиссар, у нас срочное дело.
— Подождите.
— Селиди показывает ему записку.
Грузин читает и сразу становится почтительным.
— Пожалуйте.
Уходит с ним в смежную комнату. Оттуда доносятся голоса. Греки протестуют, затем на чем-то соглашаются и выходят.
— Вы знаете его, — спрашивает греков комиссар.
— Мы все хорошо знаем Попадонуло. Это — наш компаньон. У нас с ним большие дела.
Комиссар извиняется. Сергей на свободе.
В одну из улиц сворачивают. Греки его вводят в кофейню, где уже сидят Патманиди с Андреем и пьют кофе.
— Сколько вам стоила эта история, — спрашивает Сергей у Селиди.
— Пять тысяч бон. Торговался, как сапожник.
IV. Бег с препятствиями
Было условлено — Андрей вместе с греками продолжает путешествие на «Софии». Сергей же с Селиди остаются в Поти до первого удобного случая.
Из окошка чердака над кофейной Сергей видел выходившее судно. Вот оно подошло к концу мола, поравнялось с будкой, кто-то машет рукой, кричит в рупор… и затем, прибавив ходу, судно быстро уменьшается, тает в синеве волн…
Утром Андрей будет в Батуме… А он в этой проклятой дыре должен ждать удобного случая…
Сергей перебрал в уме всевозможные пути. На лошадях — нельзя. В сторону Батума линейки не идут. Можно доехать до Самтреди, но пропуск все равно нужен. Морем? В ближайшие дни судов нет. Значит поезд — поезд — поезд… Попал в вагон — и все. В чем же дело? Много раз еще мальчиком ездил он зайцем, пробирался в театр без билетов. А теперь, когда на весах революции важнейшие дела, колебаться из-за такого пустяка!
Перегнулся через перила узенькой лестницы и тихо окликнул:
— Кирие Селиди?
— Ористи.
— Я еду в Тифлис с одиннадцатичасовым.
— А пропуск?
— Как-нибудь проберусь.
Грек сокрушенно покачал головой.
Рассчитав, что толкотни на вокзале будет больше всего перед отходом поезда, Сергей не торопился.
В пол-одиннадцатого с маленьким саквояжем, с видом опоздавшего пассажира, мчался он к вокзалу. Селиди на своих коротеньких ножках едва поспевал за ним.
Проход на перрон был набит публикой. Проходившие предъявляли паспорта с пропиской, им ставили печать, и они выходили на перрон. Сергей терпеливо ждал. Вдруг у столика пропусков заварился скандал. Кто-то на ломаном русском языке требовал пропуск, показывал документы, горячился. Дело дошло до оскорблений. Вмешалась публика. Сергей воспользовался случаем, обошел иностранца и, идя вслед за грузином, внимательно рассматривал на своем паспорте воображаемую печать.
Кто-то из публики кричал вслед:
— Вот один прошел без пропуска, — но Сергей уже скрылся в толпе пассажиров.
Селиди он потерял из виду. Сел в вагон и ждал отхода поезда. Бессонная ночь и последние события начали сказываться, и, когда поезд, мерно постукивая и покачиваясь, отошел от Поти, Сергей заснул.
