М. Протусевич - Дело Эрбэ и К°
Уже начинало светать, когда Сергей, поборов, наконец, свое волнение, заснул тяжелым сном.
Утром Андрей проверил по компасу направление, записал пройденное расстояние и заглянул в машинное отделение.
— Ну, Христо, все в порядке. Мы с Вами правильно рассчитали.
— Да, через два часа брать Потийское направление будем.
Подошел Юрко: — Андреа, на дельфинов поохотиться хотите.
Целыми стаями, обгоняя одна другую, морские свиньи кувыркались, подскакивая над водой и, шибко извиваясь, проносились у самого борта. За кормой широкой лентой тянулся молочный след… С помощью одного из матросов, Юрко прикрепил на якорной цепи под бугшпритом доску и Андрей, обвязав вокруг пояса канат, взял сандоль. Огибая нос, дельфины шли под водой и попасть в них было трудно. При всеобщем хохоте Андрей несколько раз мазал, поспешно изворачиваясь на качавшейся доске. Наконец, он изловчился, и вода окрасилась кровью, конец палки выделывал причудливые выкрутасы.
Матросы вытащили отчаянно бившегося дельфина на палубу и Юрко быстрым умелым ударом ножа прикончил его.
В охоте прошел весь день. Угол у кормы был завален добычей.
Вечером произошел небольшой инцидент.
Друзья сидели у Христо и совещались.
— Путь от грузинской границы на Севастополь проходит так, что мы его пересекаем на траверзе против Сочи, от которого милях в пятидесяти будем перед рассветом. Дым или огонь мы всегда заметим и тогда возьмем на Синоп или… — Андрей вдруг оторвался от карты и оглянулся. Изогнувшись, возле койки крался Сергей к поднимавшейся на палубе лестнице. Став на первую ступеньку, он стремительно прыгнул. Послышалось сдавленное «ох», тяжелое падение тела и голос Сергея:
«Простите, я не заметил».
— Прохвост, — сказал Сергей. — спускаясь вниз — этот франтик подслушивал. Я еще раньше заметил, что он любознательно настроен.
— А, это Киракопуло. Он вчера совсем пьяный был. Целый пень пили с Киракопуло, — заметил Юрко.
Андрей с Сергеем переглянулись.
Ночью Юрко был на руле. Было как-то не по себе. Все расчеты казались совершенно правильными, блокаду они проскочили, путь добровольческих судов пересечен… и все-таки… Он обернулся. То, что он увидал, заставило его судорожно схватиться за рулевое колесо. Мелкая дрожь прошла по телу. В расстояния полумили уверенно и ярко сверкали огни парохода. По характерному расположению огней на мачтах он понял — военное.
В несколько прыжков он очутился на носу — изо всех сил трясет Андрея.
Друзья бросаются в кубрик. Передают капитану сверток с деньгами и документами.
Откуда прется без дороги это военное судно?
— В сторону, как можно, скорей в сторону.
Но в тот момент, когда шхуна с крутым креном делает поворот, темноту рассекает острый луч. Скользит по палубе прожектор.
За исключением Христо и Андрея, все волнуются.
Орудийный выстрел глухо лопается над морем, шлепается где-то далеко за бортом. Перелет. Предупреждение.
— Сто-оп! Задний, — хрипло кричит Христо.
С полного хода винт заработал в обратную и шкуру со скрипом затрясло на месте.
С подошедшего военного судна спускали лодку. Андрей стал за кубриком, мрачно сжав губы.
— Сергей сойдет за грека, черный, юркий. А он… Трюм, кубрик, машинное… Взгляд его падает на веревку Сандоли. За борт!
— Я к дельфинам. Держи конец, — и он, соскользнув под бугшприт, бесшумно спустился в воду.
Шхуна приняла на борт трех. Английский морской офицер и русский переводчик потребовали капитана, а матрос с двумя фонарями влез на кубрик.
— Что за судно?
Не давая Христо ответить, Сергей вышел вперед и по-английски обратился к морскому офицеру:
— Здравствуйте, сэр. Здесь нет ни одного русского.
— Здравствуйте сэр, здесь нет ни одного русского…
Это судно идет из Новороссийска в Батум с греческими беженцами.
— Вы большевики?
— О, нет, сэр. Здесь все коммерсанты и мирные люди. Мы дали взятку большевистской комендатуре в Новороссийске и получили пропуск на Туапсе, а сами удираем в Батум.
Заметив подозрительный взгляд переводчика, он закричал что-то на языке, будто греческом, обращаясь к Юрко, но вряд-ли кто из греков мог бы перевести или хотя бы уловить смысл его речи.
Тем не менее Юрко подошел к нему с документами.
— Посмотрите документы, — предложил Сергей англичанину.
Английская, а затем «греческая» речь Андрея, отсутствие русских на судне и беглый осмотр документов успокоили англичан. Поздравив с освобождением из «большевистского ада», они поехали к стоявшему вблизи миноносцу.
В это время шхуна под ветром начала медленно поворачиваться и стала к миноносцу тем бортом, на котором висел Андрей. У Сергея похолодело в груди. Он бросился к борту. Андрея не было. «Утонул» — промелькнуло в голове, но подошедший Юрко улыбался:
— Андреа за кормой. Все хорошо.
— Однако, в чем тут дело, — говорил укутанный в одеяло Андрей.
— Откуда он шел?
— Из разговора я понял, что они были на добровольческом фронте и шли в Севастополь.
— Но ведь мы не должны были проехать это место. Ничего не понимаю.
— Да, здесь что-то не ладно.
Уже совсем рассветало и, когда над морем рассеялся туман, за левым бортом ясно стала видна земля. Юрко опрометью кинулся в кубрик за биноклем. С полминуты он рассматривал берег, затем бросился к рулевому колесу.
— Пиленково. Деникинский фронт…
Бешено завертелось колесо и шхуна, повернувшись к земле кормой, быстро удаляется в море.
Христо смущен. Молча пожимает плечами.
Еще никогда за все свое тридцатилетнее плавание шкипером с ним не случалось такой ошибки. Дать маху почти на 200 миль при такой тихой погоде… Он ничего не понимал…
Христо стоит у компаса и что-то соображает. Улыбка скользит по губам. Вдруг подбегает Сергей с револьвером: — «Изменник… Я теперь понимаю»…
Христо спокоен:
— Стреляй. Чего же.
Но Юрко сзади сбивает руку с револьвером. Подбегает и Андрей.
— Ты с ума сошел, Сергей.
— Молодой очень. Горячий, — с мягкой иронией произносит Христо. — А вот, — и он толкнул ногой высовывавшуюся из-под наваленных вещей груду запасной якорной цепи.
Христо, ворча, подозвал матросов. Общими усилиями они перетащили цепь на нос. Стрелка компаса забегала и, колеблясь, остановилась на Зюд-Весте.
— Вот ошибка почему была, — говорит Христо и улыбается Сергею.
Сергей готов провалиться.
Погода тихая. День проходит без всяких инцидентов.
— В Поти наш консул. В Поти и Батуме мы, как дома, — все можем, — уверяет Андрея Патманиди.
