Борис Бабкин - Берег скелетов
— Где труп? — спросил Хаби.
— Матадор куда-то спрятал, — пробормотал Хуан. — И он же убил друга Фернандо, аквалангиста. Документы мы не нашли.
— Тряпка! — снова закричала сестра.
Стоящий около нее парень наотмашь ударил ее по лицу.
— Ну? — В помещение вошел Мигель. — Что говорят?
— Ничего существенного, — ответил Хаби. — Он сказал, что Фернандо убит, пристрелила его она. Труп куда-то спрятал Матадор. Его пристрелили, когда брали ее. Она вообще ничего не говорит, а он плачет, — засмеялся Хаби.
— Скажите, где бумаги, о которых говорил Фернандо, и будете живы, — предложил Росите Мигель. — Я дам вам по десять тысяч долларов и свою защиту, обещаю.
— Да иди ты, гад! — простонала Росита. — Если бы даже знала, то не сказала бы. И запомни, Санчес, я убью тебя. А за Матадора вы все заплатите жизнью.
Мигель кивнул. Хаби пнул Роситу ногой в горло. Потом ударил Хуана в висок.
— Ты помнишь, как выглядит женщина? — обратился он к сыну.
— Приятная сучка, — усмехнулся тот, — Моника. Я даже знаю, где она живет.
Вашингтон
— Понял, — сказал по телефону Аллен. — Завтра вас заберут на базу, а оттуда первым самолетом вернетесь в Штаты. Бумаги я получу в ближайшие дни. Молодец, бросил в ящик у посольства. Правда, у ФБР появились вопросы, но я ответить смогу. ЦРУ делает вид, что ничего не знает. Кстати, где Ратха?
— Она вместе с Умой, — ответил Билл. — Живой останется та, кто быстрее развяжется. Но ненадолго. Лягушка квакнет только один раз.
— Правильно. Ты растешь прямо на глазах. До встречи, Билл. — Генерал отключил телефон. — Молодец! Ну что же, значит, остались Макосса и Амира со своим полковником. С ними покончить еще легче, чем с остальными. Надо отвезти денег матери морпеха. Цена его жизни — Фунджак. Если бы не ждали его, морпех был бы спасен. Но главное — Фунджак. И странно, я впервые чувствую свою вину за смерть человека. А ведь он сразу согласился сыграть роль моего агента. Думаю, его мать, получив полмиллиона, легче переживет гибель сына. Так, — он подошел к окну, — надеюсь, с Алонсо покончит Санчес. Даже если не Санчес, то люди Алонсо будут уверены, что сделал это он, и убьют его. У графини в Москве все спокойно, что удивляет. Неужели никто не может вычислить Мирославских? Хотя графа знают немногие. Графиня мне нравится. Но этот русский цветок не для меня, я стар. Интересно, она мне понадобится или нет? Я отвезу ей половину того, что найду. Точнее вызову, пусть решает сама, что лучше — деньги или сокровища? В моей профессии нельзя иметь слабости, а если человек нравится, то это слабость. И все-таки графиня мне нравится. Ладно, надо съездить к матери морского пехотинца.
— Прочитал? — спросил Дик по телефону.
— Пока нет, — виновато отозвался Морель, — но начало положено. В бумаге говорится о двух индийцах. Один был из диверсионной группы английской разведки, работавшей на Дальнем Востоке и в Азии. Но я звоню по второму вопросу. Кажется, я нашел что-то касающееся твоей матери и одного офицера разведки, некоего Стива Марло. Они были близки и хотели пожениться. Но Марло отправили на задание, и он пропал без вести. Больше ничего. Я попробую зайти на сайт архивов тех лет специальных групп ЦРУ, что, конечно, незаконно, но мне самому стало интересно. Что касается бумаги, то…
— Займись сначала именно ею, — сказал Дик. — Я не знал отца тридцать четыре года и еще пару месяцев как-нибудь проживу. К тому же ты допускаешь, что он погиб. Делай перевод.
Канада, Оттава
— Все снова летит к чертям! — заорал Макосса. — Фунджака взяли, и я уверен, что он все расскажет полиции. Ну а те свяжутся с нашими, и начнется… — Он чертыхнулся.
— Почему ты так волнуешься? — спросила Элен. — Даже если Фунджак расскажет о вашем договоре, его слова против твоих…
— Но звонок они наверняка определят, и время, и откуда звонили. Черт бы побрал эту технику!
— Подожди, милый, почему обязательно звонил ты? Звонила я своей подруге по университету. Мы с ней немного поболтали, вспомнили то время и все. А то, что она была у нас год назад, подтвердят все.
— Но она откажется, — помолчав, возразил Макосса. — И…
— И снова ее слова против моих. Все можно объяснить. Когда она гостила у нас, то пыталась совратить тебя. Ты выгнал ее и ради моего спокойствия мне об этом не рассказал. Вот и все.
— Умница ты…
— Я не позволю обвинять моего мужа в том, чего не было.
— Но ведь договор был. Хотя ты права, вряд ли Фунджак вообще станет что-то говорить о пиратском кладе. А мы, получается, опять вне игры. Мы ничего не знаем, а лезть в джунгли без ножа и противоядия — верная смерть. Значит, будем заниматься своими делами. Если только попробовать договориться с генералом процентов за пять…
— Правильно. Этот клад, похоже, всем приносит только несчастье. Вспомни Бадензе, пирата из сорок четвертого — сорок пятого годов. У него был глобус. О капитане Бадензе вообще никто ничего не знает.
— Да, может, где-то утопили его пиратскую флотилию.
— Но тогда получается, что потопили и тех, кто уничтожил флотилию Бадензе. Но связь была на всех кораблях. Тем более на военных, и если бы они вели бой, это было бы известно.
— Верно. Я и не думал об этом. А может, Бадензе нашел клад Черного Джона и затих?
— Но ему самому пришлось бы убивать всех и топить флотилию.
— Ну хватит, давай перестанем об этом говорить. Больше я никогда не возьмусь за такое. Хотя сначала все было просто. А сейчас…
— Ты ведь предложил не говорить об этом, — засмеялась Элен.
Россия, Москва
— Как ты? — спросил Волк Пустыни Индиру, лежащую на кровати с забинтованной головой и следами побоев на лице.
— Ночной Ястреб погиб, — простонала Индира. — Его надо предать огню, иначе душе не будет покоя.
— Я вывезу его в лес и сожгу, — успокоил ее Волк Пустыни.
— Кто на нас напал, Захид?
— Скинхеды. Им повезло, что напали сзади. Я найду и убью их. Пусть не тех, кто напал, но…
— Перестань. Нас ждут…
— Я все сказал! — Захид ушел в другую комнату, сделал себе укол и заглянул в ванную. Лед почти растаял. Обложенное льдом, в ванне лежало тело Ночного Ястреба. Захид высыпал в ванну еще ведро льда. — Я найду их, брат, — процедил он.
— Наркотики, — сказал майору милиции худощавый мужчина в штатском. — Качество отменное. Откуда дровишки? — спросил он сидящих в наручниках «братьев» Рамха и Зашара. В стороне от них сидела Майя.
— Я не понимаю ваш язык, — проговорил Рамх на урду.
— Не понимает по-нашему, — засмеялся стоящий в двери спецназовец с автоматом. — А когда брали, мата было больше, чем в сельском клубе на танцах.
