Владимир Востоков - Ошибка господина Роджерса
— Да. Все ясно.
— Загадали?
— Да.
— Начнем. Это бубновый туз?
— Нет.
— Это семерка пик?
— Нет.
— Дама червей?
— Нет.
— Валет треф?
— Нет.
Короткие вопросы повторялись до тех пор, пока не кончились десять карт. Я загадал бубнового туза. Джексон и Роджерс стояли сзади меня. Я повернулся к ним. Они оба рассматривали какую-то широкую ленту, выползающую из аппарата.
— Вы загадали бубнового туза, — объявил Джексон.
На какой-то миг я даже забыл о той страшной угрозе, которая нависла надо мной, о том невероятном положении, в котором оказался. Я будто попал в компанию фокусников.
— Точ-но, — ответил я, заикаясь. Да, тут было чему удивляться.
— Теперь, надеюсь, вам понятно, что надо говорить только правду.
— Понятно… — машинально повторил я.
— Приступим к основной части нашей программы. Напоминаю, на вопросы отвечать только «да» или «нет». Итак, первый вопрос:
— Ваша фамилия Иванов?
— Да.
— Вы большевик?
— Нет.
— Вас зовут Алексей Иванович?
— Да,
— Подвергались ли когда-нибудь уголовному преследованию?
— Да.
— Это было в пятьдесят восьмом?
— Да.
— Вы работаете сантехником?
— Да.
— Внимание. Теперь вы услышите очень важный для нас вопрос. Вы знакомы с ученым Фокиным?
— Да.
— Вы женаты?
— Да.
— Фокина зовут Петром Ивановичем?
— Нет.
— Иваном Петровичем?
— Да.
— Вы умеете хранить тайну?
— Да.
— Вас кто-нибудь направлял к нам?
— Нет.
— У вас двое детей?
— Да.
— Ваш брат Зоря любит Россию?
— Да.
— Вам предлагали перейти на режимную работу?
— Да.
— Вы собирались донести в свое посольство о данном вами согласии работать на нас?
— Да.
— Вам подсказал эту мысль брат Зоря?
— Откуда вы взяли?
— Только «да» или «нет», — поправил меня Джексон. — Повторяю вопрос: «Вам подсказал эту мысль брат Зоря?»
— Нет.
— Внимание! Важный вопрос. Можете отвечать или не отвечать. Ваша дочь Марина знакома с сыном ученого Фокина?
— Да.
— Его зовут Виктор?
— Да.
— Виктор — ученый?
— Да.
— Вы получили специальное задание — уговорить вашего брата переехать в Россию?
— Нет.
— Виктор любит вашу дочь Марину?
— Да.
— Марина — комсомолка?
— Да.
— Обманули ли вы меня при ответах на какой-либо из заданных вопросов?
— Нет.
— Внимание! Решающий вопрос. По приезде в Москву вы собирались сообщить в КГБ о своем сотрудничестве о нами?
— Нет.
— Вы любите своего брата?
— Да.
— Фани вам нравится?
— Да.
— Внимание! — теперь уже подключился Роджерс. — Ученый Иван Петрович Фокин проживает в Москве?..
— Да.
— Вы часто бываете у него?
— Нет.
— Вы ездите с ним на рыбалку?
— Да.
— Вы честно будете работать с нами?
— Да.
— Вена — красивый город?
— Да.
— Внимание! Внимание! Вы приехали сюда по заданию КГБ?
— Нет,
— Ваш сосед по квартире, Елисеев, — журналист?
— Да.
— Ваша дочь Марина часто бывает в доме у Фокиных?
— Нет.
— Вы живете по адресу: Масловка, тридцать пять?
— Да.
— Внимание! Ученый Фокин работает в Москве?
— Вроде бы там…
— Только «да» или «нет». Ученый Фокин работает в Москве?
— Да.
— Может быть, вы умышленно скрыли от нас какие-либо детали, касающиеся вашей личной жизни?
— Нет.
— На этом закончим, — сказал Джексон.
С меня сняли все повязки и шнуры. Я встал и почувствовал усталость во всем теле. Слегка кружилась голова.
— Алексей Иванович, пройдите на минуту в холл и подождите меня там, — попросил Роджерс.
Я вышел из комнаты. И мне почему-то вся эта церемония с аппаратом снова показалась фокусом, детской забавой. Через несколько минут вышел улыбающийся Роджерс.
— Поздравляю. Вы прошли проверку. Значит, пройдете ее и там. А вы боялись, старина. Есть предложение встряхнуться. Едем на голубой Дунай…
— Едем, — машинально повторил я.
И вот мы снова мчимся в шикарном «бьюике». Мимо мелькают знакомые места, приводившие меня в свое время в такое умиление. Сегодня мне не хочется на все это смотреть.
Не успел я оглянуться, как показался речной вокзал. Нас поджидал, словно только что подкрашенный для этого случая, белоснежный катер. Голубой Дунай. Я всматриваюсь в его воды, отыскивая голубые краски. Обыкновенная река, как и все те, которые мне приходилось видеть. Почему вдруг голубой?
В уютном салоне был накрыт стол. Армянский коньяк и «столичная». Лимоны. Икра. Рыба.
— Русский стол?.. — предложил Роджерс.
Я кивнул:
— Да, русский.
— Надеюсь, — продолжал он, — прогулка поможет вам проветриться и успокоиться. Брату вы ничего не говорили?
— Нет. Мы же условились.
— Приятно иметь дело с солидным партнером. Мне Зоря говорил, что вам Фокин предлагал вернуться на работу в институт. Это верно?
— Был однажды разговор.
— При других обстоятельствах мы приветствовали бы такой переход. Сейчас этого делать не нужно. Начнется проверка. Можете навлечь на себя подозрения. Да вряд ли вас туда возьмут сейчас: брат-то за границей. Кстати, вот вам триста долларов, они пригодятся. В порядке симпатии. Так сказать, на восполнение издержек… — И Роджерс положил передо мной зеленые бумажки.
После четвертой рюмки коньяку мой спутник приступил к серьезному разговору.
Я ждал этой минуты. Роджерс зря не тратил ни времени, ни денег.
— Алексей Иванович, — наконец начал он, — нам нужно договориться о главном. Соединим в этих целях, как это у вас говорится, приятное с полезным. Скажите, коллега, вы готовы к серьезному разговору?
— Готов, очевидно.
Роджерс сейчас вел себя со мной, так сказать, на равных — мягко, тактично, вежливо.
— Не хотите еще рюмочку?
Не дожидаясь моего согласия, Роджерс налил коньяка. Катер на большой скорости рассекал воды Дуная.
— В нашем с вами деле, — начал издалека Роджерс, — главное — научиться владеть собой и соблюдать строжайшую конспирацию. Это трудно. Даже очень. Но возможно. «Не боги горшки обжигают» — так, кажется, говорится в известной пословице. Что для этого нужно? И мало… и много. Мне думается, мы поступим в высшей степени благоразумно, если вы, например, пройдете специальный курс обучения и получите у нас соответствующую подготовку. Как вы на это смотрите?
