Уильям Кингстон - Среди дикарей и пиратов
Однако надо спешить и описать только главные события нашего путешествия.
ГЛАВА Х
Начало путешествия. — Ночной лагерь. — Присутствуем при «Корроборри», или танце скелетов. — Посещение туземцев. — Фокусы колдуна. — Туземные суеверия. — Продолжение путешествия. — Странные деревья. — Тревога, вызванная пересмешником. — Дневная остановка. — Экспедиция. — Видим старуху, старающуюся настроить туземцев против нас. — Пуллинго является, чтобы предупредить нас. — Мы удаляемся. — Быстрая ходьба. — Носилки для Эдит. — Новый лагерь. — Беглец. — Застигнуты туземцами, оказывающимися друзьями Пуллинго. — Продолжаем путешествие.
Убрав лодку в сарай и спрятав лишнюю провизию и запасы, мы пустились в путь. Каждый из нас нес узел с порохом и патронами, парой сапог, переменой белья, мукой, сухарями, мясными консервами, солью и другими необходимыми вещами. У отца, кроме того, были деньги, которые ему удалось спасти, компас, секстант, географическая карта и одна-две книги. У Меджа была такая же поклажа, у меня — дневник. Мать несла свою одежду, немного провизии и Библию. Эдит надоедала до тех пор, пока ей не позволили нести узел для себя.
Поклажа была приноровлена к силам каждого из нас. Другое дело поднять ношу, которая может показаться очень легкой в продолжение нескольких минут, и нести ее на плечах изо дня в день, да еще с прибавкой ружья, пары пистолетов и толстой палки.
Пуллинго, полный достоинства, шел впереди с копьями в руке и с бумерангом за поясом. Падди Дойль шел рядом с ним, чтобы поддерживать его хорошее настроение. В то же время он пытался научиться языку дикаря и выучить его английскому. Дальше выступали Медж с Томми, за ними следовали отец с матерью. Я или Гарри сопровождали Эдит и Пирса, которые вели козу; Бертон, Попо и остальные заключали шествие. Если я не был с Эдит, то шел с Бертоном или впереди с Меджем.
Отойдя от реки, мы вышли на более открытое пространство; деревья росли здесь настолько далеко друг от друга, что путь виден был на большое расстояние. Мы льстили себя надеждой, что не встретимся с туземцами, так как думали, что все жившие по соседству собрались, чтобы питаться трупом кита, а мы знали, что Пуллинго не поведет нас по местности, населенной племенами, враждебными его племени.
Следует сказать, что первобытные жители Австралии разделяются на многочисленные племена или семьи, живущие совершенно отдельно друг от друга, охотящиеся в разных местностях и так редко сообщающиеся между собой, что не знают языка другого племени. Мы предполагали, что племя Пуллинго жило в местности к югу от реки, и что он зашел дальше обыкновенного на север, когда встретился с нами. Только таким образом мы могли объяснить уверенность, с которой он шел впереди.
Мы рассчитывали, что прошли пятнадцать миль, когда остановились на ночлег у опушки густого леса, к которому привел нас Пуллинго. Когда мы взглянули на карту, то оказалось, что мы как будто нисколько не продвинулись вперед; путь, по которому мы прошли, был очень легок, а из рассказа одного из беглых мы знали, что нам придется идти по гористой, каменистой местности, где нас должны были встретить большие затруднения.
— Ну, — сказал отец, услышав некоторые замечания, — я не позволю вам больше смотреть на карту. Нам нужно смело пробираться вперед и останавливаться там, где можно добыть воды и много дичи.
На следующий день к закату мы прошли столько же, сколько в первый, то есть сделали в общем тридцать миль. Каждый день нам удавалось застрелить столько попугаев или голубей, сколько нам требовалось. Иногда Пуллинго пускал в дело свой бумеранг.
Мы шли уже несколько дней, когда однажды вечером остановились у ручья, довольно многоводного в данное время; судя по берегам, он должен был пересохнуть в скором времени. Хотя мать и Эдит не жаловались, но, видимо, утомились; отец предложил отдохнуть на этом месте или, по крайней мере, позже пуститься в путь на следующий день. Лагерь раскинули, как обыкновенно, изготовили ужин и сели вокруг костра, чтобы как следует подкрепить свои силы.
Пища у всех была одинаковая: она варилась в большом котле; дичь и овощи нарезались на маленькие кусочки, туда же прибавлялись сухари или мука, перец и горчица. Это было наше любимое блюдо, приготовлявшееся и для обеда, и для ужина, и очень вкусное. Отец, мать, Эдит, Медж, я и другие мальчики садились с одной стороны костра, остальные с другой. Пуллинго обыкновенно присаживался к Падди, которого считал своим лучшим другом. Они очень хорошо понимали друг друга, вознаграждая недостаток слов знаками, непонятными для нас.
В этот вечер Пуллинго, вместо того чтобы сесть впереди, уселся сзади Дойля, который передал ему миску с супом. В конце ужина я взглянул в сторону чернокожего и увидел, что он исчез. Во время молчания, наступавшего среди наших разговоров, мне слышались какие-то странные звуки, доносившиеся из чащи леса, но я не обратил внимания на них, так как подумал, что, вероятно, это кричат попугаи или какаду перед отходом ко сну.
Вдруг я увидел, что Пуллинго подошел к Падди, дотронулся до его плеча и сделал знак, чтобы он следовал за ним. Меня заинтересовало, что хочет показать дикарь своему другу, я взял ружье и прокрался за ним. Чернокожий повел нас к югу, на тот путь, по которому мы должны были идти на следующее утро.
Пройдя немного, я заметил свет огня, отражавшегося на ветвях деревьев впереди нас. Мы приближались к огню; чернокожий остановился за густыми, низкими кустами. Я видел, как Падди встал на цыпочки и заглянул поверх кустов; я последовал его примеру и увидел зрелище, при котором дрожь пробежала у меня по телу. У Падди зубы стучали, весь он трясся, но продолжал смотреть, как будто не в силах оторваться. Прямо перед нами, но в некотором отдалении, в темной чаще, виднелось от двадцати до тридцати скелетов, быстро двигавшихся, извивавшихся, кружившихся и прыгавших. Они поочередно вскидывали руками и ногами, напоминая игрушки, которых дергают за веревочки для забавы маленьких детей. Они бросались то в одну, то в другую сторону, то на землю, как будто хотели пройтись колесом, то прыгали все вместе, то один за другим. После ряда необыкновенных движений они внезапно исчезли. Я думал, что они ушли совсем; но в следующее же мгновение они появились и принялись за прежние штуки.
В первое мгновение я невольно подумал, что передо мной скелеты, оживленные волшебной силой. Я видел, что бедный Падди вполне уверен в этом. Все это время оркестр местных музыкантов, стоя перед нами и, очевидно, не замечая нашего присутствия, яростно колотил в барабаны. Эта музыка еще более убедила меня (если я нуждался в доказательстве), что передо мной живые человеческие существа; предположение мое еще более подтвердилось, когда скелеты подошли к огню и я увидел дородные черные тела туземцев, разрисованные полосами белой краской, напоминавшими кости скелетов.
