Уильям Кингстон - Молодой раджа
Обзор книги Уильям Кингстон - Молодой раджа
Кингстон Уильям
Молодой раджа
Уильям Генри Джилье Кингстон
Молодой раджа
Рассказ из жизни и приключений в Индии
Первое издание перевода: Молодой раджа. Рассказы из жизни и приключений в Индии. Пер. с англ / [Соч.] У. Г. Д. Кингстона. -- Санкт-Петербург: А.С. Суворин, 1886. -- 364, IV с. : ил. ; 17 см.
Глава I.
Старый, но испытанный бурями корабль "Гламорган-Кэстл" с распущенными по обеим сторонам лиселями шел пассатом по пути в Индию. Пассажиры расположились на деке, под защитой навеса от палящих солнечных лучей, обдававших палубу таким жгучим жаром, что даже индусы, привычные к этой раскаленной атмосфере, изнемогали от жары. Все каюты были заняты. Тут были и генералы, и судьи, и офицеры всех рангов, были замужние дамы, возвращавшиеся к своим мужьям, и отданные на их попечение молодые девушки. Но не многие из пассажиров обращали на себя внимание. В числе таких был полковник Росс со своей дочерью, красавицей Виолеттой. Был майор Молони со своей хорошенькой полненькой женой, на которой он недавно женился, и еще капитан Хоксфорд, возвращавшийся в полк, -- красивый мужчина, но не симпатичный, холодный и сдержанный или, быть может, казавшийся таковым от резких очертаний его сжатых губ и больших серых глаз.
Капитан корабля, мистер Лайфорд, представлял собой тип настоящего моряка. Он был внимателен и любезен с пассажирами и держал в порядке свою команду. Если все было исправно, лицо его принимало выражение спокойствия и невозмутимости; но оно оживлялось мгновенно, и его чистый, звонкий голос, раздававшийся при команде, свидетельствовал о том, что у него не было недостатка в мужестве и решимости.
Ему часто приходилось брать на себя роль миротворца, потому что дамы нередко затевали между собой ссоры, и. как признавался шкипер, труднее всего было их уладить, в особенности, когда в дело вмешивалась ревность. Супруга бригадира Боманджоя сердилась, например, на то, что ей не оказывали того же внимания, что госпоже Лексикон, супруге судьи. В свою очередь, мисс Марта Пеликан, совершавшая уже вторичную свою поездку на Восток, жаловалась на равнодушие к ней офицеров, постоянно увивавшихся подле этой простушки мисс Притгиман, у которой ничего ровно не было такого, что заслуживало бы внимания, кроме румяных щек и голубых глазок.
Но он не решался, однако, вмешиваться в тех случаях, когда затевалась ссора между мужем и женой, зная очень хорошо, что вмешательство третьего лица может еще больше испортить дело. В особенности же избегал он какого-либо вмешательства в нескончаемые истории майора Молони с его супругой, в сущности только забавные, потому что толстенькая миссис Молони добивалась, по-видимому, того, чтобы совсем прибрать к рукам своего повелителя, на что майор, при всем своем добродушии, не поддавался. Всякие ссоры между командой капитан быстро улаживал и водворял тишину и мир.
На корабле было несколько очень хорошеньких девушек, и между ними мисс Виолетта Росс единодушно признавалась самой красивой. Она была молода и нежна, как лилия, с голубыми глазами и каштановыми волосами. Но не одной красотой она обращала на себя внимание: ее мягкий характер и ум также доставили ей большое уважение среди пассажиров. Капитан Хоксфорд отличался, по-видимому, равнодушием к женским прелестям -- по крайней мере, относительно своих соотечественниц; но все-таки Виолетте Росс оказывал большее внимание, нежели другим.
Но был еще один пассажир на корабле, о котором мы скажем несколько слов. Одет он был в матросское платье, но по его изящным манерам, открытому, смелому взгляду, мягкому голосу видно было, что это не простой матрос. Он был еще очень юн, не более как лет восемнадцати-девятнадцати от роду, и, несмотря на простое платье, находился между пассажирами, не встречая на то никакого препятствия со стороны капитана, а с офицерами на корабле обходился по-товарищески. На хинди он объяснялся свободно, а с ласкарами. индийскими матросами, говорил на их языке; вместе с тем видно было, что ему хорошо были известны индийские нравы и обычаи. Горячее южное солнце закалило его лицо и придало ему вид местного уроженца. Капитан мог сообщить относительно него только то, что его звали Реджинальд Гамертон, что он приехал вместе с ним из Индии во время последней поездки и что во время шторма он выказал большое мужество и знание
морской службы. Судя по его смуглой наружности, по правильным чертам лица и по блестящим глазам, многие думали, что в жилах его течет индусская кровь; другие намекали на то, что он сын резидента при дворе какого-то туземного принца и что будто мать его -- дочь раджи. По-английски он говорил в совершенстве, был хорошо образован и отличался манерами молодого человека, привыкшего к лучшему обществу. Он свободно со всеми разговаривал, но относительно себя был чрезвычайно молчалив, никогда не обронив ни малейшего намека о своей прежней жизни или о своих перспективах. При всем том, казалось, он вполне доверчиво смотрел в будущее.
Его окружала какая-то таинственность, придававшая ему еще больший интерес, в особенности среди прекрасной половины пассажиров. Любезность и внимательность его были одинаковы ко всем дамам, однако можно было заметить, что с Виолеттой Росс он разговаривал чаще, чем с другими. Да и ее глаза разгорались при его приближении, и она охотнее слушала его, нежели замечания, которые делал ей пошленький капитан Хоксфорд, видимо, смотревший на молодого Гамертона с завистью и при всяком удобном случае обращавшийся с ним презрительно и высокомерно.
Полковник Росс нисколько не препятствовал Гамертону оказывать знаки внимания Виолетте и сам обходился с ним любезно. Третий офицер корабельной команды заболел, и место его занял молодой Гамертон, как его обыкновенно звали. Глаза Виолетты постоянно следили за ним, когда он ходил по юту, и нежный румянец играл на ее щеках каждый раз, когда он приближался к ней и наклонялся, чтобы сказать ей что-нибудь. Капитан Хоксфорд с трудом сдерживал в себе ревность и делал свои замечания так громко, что они доходили до слуха Реджинальда.
-- Так как, по-видимому, этот молодой человек, -- говорил он, -- хочет заработать на свой проезд, то ему не следовало бы столь фамильярно обращаться с теми, кто выше его по своему рангу и положению. Я удивляюсь, как это капитан Лайфорд позволяет ему обедать в каюте, в то время как он должен сидеть вместе с другими младшими офицерами.
Если слова эти и доходили до слуха Реджинальда, то он всё-таки не обращал никакого внимания на замечания капитана Хоксфорда и держал себя так же свободно, как в самом начале.
Однажды, когда молодой Гамертон находился по служебным делам на носу корабля, капитан Хоксфорд подсел к Виолетте и старался, насколько мог, быть с ней любезным. Она слушала его, но ни малейшая улыбка не мелькнула на ее лице, и она отвечала ему односложно. Наконец полковник Росс подошел к ней; она вскочила с места и взяла отца под руку, сказав, что ей хотелось бы пройтись немного. Капитану Хоксфорду было крайне неприятно, но он не решился сопровождать ее. Вскоре Реджинальд вернулся, как раз в то время, когда гонг ударил к обеду. Виолетта шепнула ему несколько слов, когда они спускались вниз, и он с необычной для него поспешностью последовал за ней, а когда пассажиры заняли свои места за столом, он опустился в кресло подле Виолетты, а с другой стороны поместился ее отец. Капитан Хоксфорд, возвратившись из своей каюты, увидел, что место, на которое он рассчитывал, уже занято, и, сердито нахмурив брови, отправился на другой конец стола. Большая часть пассажиров уже собралась к обеду, как кто-то заметил, что кресла майора Молони и его супруги не заняты.
-- Отчего это их нет? -- спросил бригадир Боманджой.
-- Да у них опять какая-то передряга, -- ответила мисс Пеликан.
В это самое время раздался голос молодой дамы, и слышно было, как майор ее уговаривал. Тучи, однако, рассеялись, и интересная пара заняла наконец свое место за столом.
-- Пожалуйте, господа; пора приступить к обеду, а то все простынет, -- заметил капитан и, прочитав молитву, собирался уже разрезать жареную баранину, плававшую в своем соку.
Вдруг со стороны майора раздался дикий крик и возглас:
-- Что с тобой, моя милая! Что ты делаешь!
Прежде чем он успел это проговорить, баранина наклонилась вперед и скатилась на колени миссис Молони; картофель и рис посыпались ей под ноги, а подливка разбрызгалась во все стороны.
-- О, что со мною делается! -- вскрикнула маленькая леди, дрожа и взвизгивая от ужаса.
Капитан Лайфорд, удерживая душивший его смех, со всевозможной любезностью подал руку молодой леди, поднял ее с места, чтобы передать ее майору, который подскочил в ужасе, не зная, что случилось с его женой: не свернула ли она себе шею или не наткнулась ли на мясной нож и вилку.
