Леонид Платов - Искатель. 1970. Выпуск №3
И вот снова эта редчайшая бомба. И та же надежда на успех — бомба будет обезврежена только в том случае, если удастся выплавить из нее взрывчатку и если при этом не начнет снова работать часовой механизм. Иван Крюк получил из штаба распоряжение — подготовить к тончайшей операции все необходимое оборудование. Выплавлять взрывчатку из бомбы должен был не сам он, а главный специалист округа полковник В. Е. Гольцов, который собирался прибыть в Сарны днем.
Было отличное воскресное утро. Солнце, поднимавшееся все выше и выше, уже начинало припекать. День был бы по-настоящему летним, если бы Под ногами не шуршали первые опавшие листья. И трудно было поверить, что здесь, совсем рядом притаилась страшная опасность.
Подготовительные работы начались с самого утра. Прибыла специальная установка, которая должна была подавать к бомбе раскаленный пар. Солдаты-пиротехники соорудили дистанционное устройство, с помощью которого регулировать ход тончайшей операции можно было со значительного расстояния, из укрытия.
Иван осторожно окапывал бомбу, освобождая ее от оставшегося грунта. Когда бомба вся появилась на свет, он стал копать канавку, по которой должна была стекать выплавленная взрывчатка. Через каждые пять минут офицер бросал заступ и осторожно слушал бомбу. И каждый раз, приложив ухо к ее металлическому боку, он слышал лишь тишину. Часовой механизм молчал, как и все эти два с лишним десятка лет.
А солнце поднялось уже почти в зенит. Его лучи проникли теперь на дно траншеи, под ними стали исчезать пятна сырости на металле фугаса. Металл постепенно нагревался, в полдень на ощупь он был уже теплым.
Полковник Гольцов приехать не успел. Около часа дня, в очередной раз приложив ухо к теплому боку бомбы, младший лейтенант Крюк вдруг услышал, как внутри… стучит часовой механизм. Он не поверил себе и сначала даже засмеялся, потому что подумал, что это мерещится от усталости; он снова стал слушать бомбу и тогда почувствовал, как на лбу у него выступает ледяной пот. Часовой механизм бомбы действительно вдруг ожил. И неизвестно было, сколько времени оставалось ему работать, прежде чем он приведет в действие взрыватель. Представитель горисполкома, словно не поверив офицеру, сам спустился в траншею и сам стал слушать бомбу. Потом он быстро, хватаясь за края траншеи, осыпая грунт, выбрался наверх.
— Да… часы идут… отлично слышно!
Теперь все люди, бывшие рядом, смотрели на Ивана. Тяжелобольные, наверное, так же смотрят на опытнейшего хирурга. Он, Иван Крюк, был единственным, кто в такой ситуации мог принять какое-то решение. И он его принял!
Уже секунду спустя в небо взлетели одна за другой несколько ракет. Тотчас же над городом повис тревожный вой сирены. В радиусе полутора километров вокруг бомбы не осталось ни одного человека, кроме него, двадцатидвухлетнего Ивана Крюка.
Верил ли он в успех? Когда его спрашивали потом об этом, он не мог ответить. Верить в успех было трудно — была только надежда на то, что, пролежав десятки лет в земле, противосъемное устройство вышло из строя. Но он должен был сделать все возможное для того, чтобы предотвратить взрыв и спасти этим от разрушения школу, дома, и поэтому он остался с бомбой один на один.
Позже он рассказывал, что, приготовившись к самому страшному, вдруг совершенно, полностью успокоился. Снова спустившись к бомбе, он стал выдвигать прижимное кольцо, удерживающее стакан взрывателя в теле фугаса. Ключ, однако, не помогал: многолетняя ржавчина запекла кольцо, накрепко приварила его к стальному корпусу. Тогда Иван взял зубило и попытался сдвинуть кольцо с места короткими сильными ударами молотка. Летела в разные стороны ржавчина, но упрямый ободок не поддавался. Еще и еще колотил он по стакану взрывателя, и когда уже казалось, что человеческая сила не способна сдвинуть с места злополучное кольцо, оно вдруг подалось. Сначала сдвинулось на миллиметры, затем на сантиметры, а потом пошло раскручиваться с противным визгом. Установочное кольцо, следовавшее за прижимным, Иван выковырял в секунду. Поддел его отверткой, и оно, зазвенев, скатилось в яму. Наконец-то добрался он до взрывателя. Вот он — занозой торчит в теле бомбы. Остается ухватить его покрепче и выдернуть!
И вот теперь — сработает или не сработает ловушка? Медленно и осторожно Иван потянул на себя взрыватель. А тот не хотел выходить. Как припаянный сидел внутри фугаса.
Иван, обливаясь потом и уже не обращая внимания ни на какое тиканье, снова орудовал зубилом и молотком. Медленно, но верно трубка механизма стала проворачиваться в гнезде. Тогда он взял отвертку, зубило, подцепил ими края упрямого подрывного стакана и налег на эти примитивные рычаги всем телом. Он был готов к вспышке взрыва, и поэтому пронзительный скрежет ржавого металла оглушил его, как взрыв. Отдуваясь, он откинулся к стенке ямы и стал рассматривать дело рук своих. Взрыватель вылезал из бомбы сантиметров на пять, и, если подходить к делу теоретически, он, Иван Крюк, не должен был бы уже существовать на свете.
Ловушка не сработала.
Теперь пошел в ход другой инструмент — щипцы. Он обхватил ими верх стакана и, вращая взрыватель, потянул его вверх. Еще усилие, и… чмокнув, вылетел из бомбы механизм подрыва. Иван схватил его, поднес к уху: тик-так, тик-так — громко, как будильник, простукали часы, — и отбросил его далеко от ямы. Ударом бича прокатился над пустынным двором звук микровзрыва. Еще не коснувшись земли, на глазах Ивана взрыватель разлетелся на мелкие части. Сапер вытащил его за несколько секунд до взрыва.
А дальше все было гораздо проще. Обезвреженную бомбу вывезли за пределы города и там ее подорвали. Позже специалисты провели тщательный анализ этого уникального случая в послевоенной пиротехнической практике. Часовой механизм бомбы, сброшенной на город больше четверти века назад, действительно был поставлен на значительное замедление. Он долгое время работал, но затем, вероятно, из-за недоброкачественности сборки остановился, «не досчитав» до взрыва лишь какого-то десятка минут. Когда же бомбу освободили от земли и она пролежала полдня на осеннем, но все еще жарком солнце, механизм прогрелся и, заработав, стал «раскручиваться» дальше. Взрыв, который принес бы городу значительные разрушения, был неминуем, если бы не подвиг двадцатидвухлетнего офицера Ивана Крюка, теперь — кавалера ордена Красного Знамени и Почетного знака ЦК ВЛКСМ, делегата XVI съезда комсомола.
Сам он не очень любит вспоминать эту историю; кажется, не считает ее даже из ряда вон выходящей. Просто в тот раз предотвратить взрыв нельзя было никаким другим способом, а он должен был, так же как солдаты, сражавшиеся четверть века назад, так же как его отец, в сорок первом защищавший Брест, выполнить свой долг во что бы то ни стало.
