Рута Майя 2012, или Конец света отменяется - Вепрецкая Тамара

Немые от восторга, поднимались наши путешественники все выше по деревянным настилам, знакомясь с каждым уголком этого чарующего места. Могущественная, неостановимая, гордая грохочущая громада воды то устремлялась с отвесных обрывов, то бело-голубым бархатом обволакивала сглаженные непрерывным течением разноуровневые плоские рыжие пороги. Несокрушимая мощь стихии, ее величие и красота рождали чувство уважения, благоговения и восхищения.

Саша с Мариной добрались по деревянным мосткам до самой высокой точки осмотра. И вдруг вспыхнуло солнце. Яркими красками засверкало все вокруг. Отсюда небесно-голубая бурная нескончаемая стремнина с белоснежными пенными водоворотами с напором и непоколебимо стекала вниз, обходя все данные ей природой препятствия: огромные рыжие каменные глыбы, мелкие темные обломки скал, островки с зеленым кустарником или даже запутанным сплетением деревьев. Она уносила с собой все, что посмело встать на ее пути, и окаменевшие ломаные остовы деревьев, как поверженные идолы, то тут, то там торчали из воды. Она убегала вдаль лазурной лентой в обрамлении скрытых густыми зелеными джунглями берегов.

– Настоящий гимн природе! – провозгласил Беловежский. – Человек не может соревноваться с этой махиной и не должен. Он может смириться с такой мощью и порадоваться тому, что его допустили восхищаться этим праздником жизни и торжеством природы и стихии. Он может жить в гармонии с ней и носить это в своем сердце!

– Да ты философ! – улыбнулась Томина.

– Навеяло. – И он вздохнул полной грудью.

Часа через полтора белый «додж» остановился на заправке у развилки Паленке – Бонампак. Расплачиваясь через окошко, Беловежский уточнил у заправщика:

– Сколько до Бонампака?

– Часа за два с небольшим доедете.

– Засветло успеем?

– Вряд ли. Уже шестой час.

– Так темнеет в семь.

– Не, в полседьмого уже темно.

– А дорога не горная?

– Нет, прямая. Hay una u otra curva [51], но в целом прямехонькая. – И мексиканец сопроводил свои слова активной жестикуляцией. – Только осторожней в поселках: там очень много острых незаявленных «топе».

– Не знаете, есть ли отель в Бонампаке?

– Говорят, там есть cabanas. Да, точно, не сомневайтесь, там есть коттеджи.

– Спасибо!

– Счастливого пути!

Саша обернулся к Марине:

– Перекусывать здесь не будем, лучше быстрее добраться и поесть на месте.

Она согласно кивнула. Александр уже закрывал окно, когда блямкнул его телефон.

– Что это?

– Эсэмэска… о, от Танеева. – И он прочитал: «Имя археолога Николай Быстров. Об убийстве писал журналист Максим Гуров. Ссылку послал на имейл».

Глава двадцать четвертая

Путь к Бонампаку

– Гуров? – вскричала Томина и застыла как громом пораженная.

– Что Гуров? – не понял Беловежский и поторопил: – Поехали уже. Хотелось бы засветло, до того как «силы зла»…

– Как что Гуров? – Марина осторожно вырулила на трассу. – Гуров, Максим Анатольевич Гуров…

– Кто такой Гуров?

– Это мой начальник, тот, кому я не дозвонилась сегодня, тот, благодаря кому я сейчас тут с тобой разъезжаю по Мексике.

– Опа! Вот это да! То-то, думаю, имя мне смутно знакомо.

– Конечно, имя Николая Быстрова можно было бы вычислить из испанского, но предположить, что мой начод имеет к этому отношение… – тараторила Марина, забалтывая свое крайнее изумление.

– Что ж, потерпим до вечера.

– Думаешь, там будет интернет?

– А вдруг!

Дорога радовала приятной прямизной. Колеса весело крутились. Машина бойко перемещалась, оставляя позади километры за километрами.

– Смотри, та река, синяя! – воскликнула Марина, проезжая небольшой мост.

– Тормозни.

– Так встать негде, обочины нет.

– Смелее, сдай назад и встань на аварийку. Дорога пустынная, – подбодрил Александр. – Я быстро сфоткаю.

Они встали прямо на мосту. Оба выскочили из машины. По одну сторону моста откуда-то из-за поворота окаймленная пологими холмами плавно и вальяжно текла, перескакивая через каменистые отмели, бирюзовая река. По другую сторону пейзаж поражал тем, что при закатном освещении голубизна воды казалась густой и непрозрачной, на отмелях же речную бирюзу словно разбавили молоком. Этот широкий лазурный водоем терялся в густых зарослях, так что река втекала в дремучие джунгли. Завидев вдалеке движущийся транспорт, Марина нырнула в машину и поторопила Александра.

Стемнело быстро. Они все ехали. Ровная дорога проходила по малозаселенной местности. Однако эти редкие населенные пункты задерживали движение. Приходилось старательно кланяться щедро разложенным по деревушкам остроконечным «лежачим полицейским». Пару раз истошный вопль Беловежского «Марина, топе-э-э!» звучал слишком поздно, несчастный «додж» со звоном взлетал и приземлялся, со всей дури на скорости спотыкаясь об недружелюбные каменные препятствия.

– М-да, самая лучшая дорога – это дорога «topless» [52], – сострил Беловежский.

Затем километрами, десятками километров тянулась совершенно пустынная трасса. Им казалось, что они едут одни во всем мире по этой богом забытой дороге. Они передвигались в кромешной темноте, и только фары выхватывали из тьмы кусок асфальтовой ленты. Мрак обволакивал их, преследовал и опережал. Что творилось за обочинами: высились ли горы, дышало ли волнами бескрайнее море, раскинулись ли непролазные джунгли, а может, там извивались полноводные реки, или чернели болотные топи, или голая пустыня пролегла слева и справа от их неширокого шоссе, – это было никому не ведомо. Эта неизвестность рождала в Марининой душе тревогу. В этот момент ей стало очевидно, почему Сашин начальник экспедиции не велел ему передвигаться по Мексике в темное время суток.

– Штурман, сверься с атласом. Мы не проехали? Что-то едем и едем, и нет конца пути, – беспокоилась Томина.

– Нет. Нам нужен какой-то Сан-Хавьер, где будет наш поворот.

Наконец, в долгожданном Сан-Хавьере, обозначенном в атласе как крупный населенный пункт, но на деле оказавшемся или показавшемся в ночи улицей с тремя домами, они свернули на Бонампак и через какое-то время прибыли на место.

Редкие фонари пыжились хоть как-то осветить тусклыми лампочками темную улицу. Но вдалеке наблюдалось что-то ярко освещенное. Подъехав к этому празднику света, они радостно прочитали на солидном деревянном сооружении под треугольной крышей из пальмовых листьев: «Ресторан "Бонампак"».

– Это то что надо, – обрадовался Беловежский. – Время к восьми. Пора бы и подкрепиться.

– Вполне разделяю твой взгляд на вещи, – откликнулась Томина, заезжая на освещенную территорию.

Александр направился к ресторану выяснять обстановку и через минуту вышел в сопровождении мальчишки лет десяти с удивительно светлыми для жителя этих мест волосами. Они абсолютно на равных оживленно беседовали, что вызвало у Марины любопытство, и она присоединилась к беседе. Удивительный мальчуган поражал своей бойкостью, и она окрестила его Томом Сойером.

– Он говорит, что нас сегодня уже не покормят, но на ночлег отлично устроят, – сообщил Александр.

«Том Сойер» подтвердил сказанное и ушел за ключами.

– Это он нас поселит? А взрослые есть? – засомневалась Марина. – Пойдем узнаем. Глядишь, и еда найдется.

Сквозь открытую как окно верхнюю створку двойной деревянной двери они увидели двух индейского вида женщин и спросили их про еду и ночлег. Те переглянулись и ответили, что еды нет совсем, а ночлегом уже занимается Мигель.

– Мигель? – переспросила Марина.

Саша расхохотался:

– Мигель – это и есть наш пацаненок.

«Том Сойер» как раз вышел из соседней «полудвери» и призывно помахал ключами.

– А взрослые есть? – теперь Марина обратилась к нему.