Эрл Гарднер - Кокетка в разводе
– Мне не нравится участие Артура в этом деле, – сказал Мейсон.
– Подождите только, – сказала она с гордостью. – Он...
– Что? – поторопил ее Мейсон. – Что он собирается делать?
– Ничего.
Мейсон внимательно смотрел на нее минуту, потом сказал:
– На револьвере есть отпечаток моего пальца. Вам придется, в конце концов объяснить, откуда он там взялся.
Она хитро улыбнулась.
– Артур Колсон сказал мне кое-что. Не бойтесь. Я могу им все объяснить.
27
Когда суд собрался снова, Гамильтон Бергер, еще красный и злой, но уже владеющий собой, сказал:
– Ввести свидетеля Вильяма Бартона.
Люсиль Бартон, сидящая рядом с Мейсоном, шепнула:
– Нет, нет. Не позволяйте ему этого.
Мейсон нехотя повернулся и сказал:
– Сделайте вид, что улыбаетесь.
В ее глазах был виден испуг, губы у нее дрожали.
– Улыбайтесь, – приказал Мейсон. – На вас смотрят.
Она с усилием улыбнулась.
Вильям Бартон, ухоженный, хорошо сложенный мужчина с гривой черных, волнистых волос, контрастирующих с серо-стальными глазами, сел на место для свидетелей с видом серьезного бизнесмена, давая своим поведением понять, что привык больше приказывать, чем слушаться и для него не в новинку быть в центре внимания.
Резким, сильным голосом он назвал Суду свое имя, фамилию, адрес и определил свою профессию как «вкладчик в нефтяные месторождения». Потом он посмотрел на Люсиль в первый раз с тех пор, как появился на месте для свидетелей. Это был быстрый, оценивающий взгляд, лишенный какого-либо чувства. Затем он повернулся в сторону Гамильтона Бергера, ожидая дальнейших вопросов.
– У вас та же самая фамилия, что и у обвиняемой?
– Она носит мою фамилию.
– Вы были когда то ее мужем?
– Да.
– Когда произошел развод?
– Около восемнадцати месяцев назад.
– Решение вошло в силу?
– Да.
– Вы платите алименты?
– Да.
– Вы встречались с ней пятого числа этого месяца?
– Да.
– В какое время?
– Около половины седьмого, может быть немного позже.
– Где?
– Я был в Клубе. Она позвонила и спросила, могу ли я с ней встретиться. Я сказал ей, что встречусь с ней в холле, но предупредил что если она будет устраивать мне сцены...
– Заявляю протест, – перебил его Мейсон. – Это не имеет ничего общего с вопросом, который был задан и на который свидетель уже ответил.
– Очень хорошо, – с раздражением сказал Бергер и продолжил: – Вы встретились с ней в холле Клуба?
– Да.
– Кто был при этом?
– Мы были одни. Только Люсиль и я.
– Что она вам сказала?
– Она сказала, что произошло что-то страшное и что она должна выехать из страны. Она спросила, могу ли я дать ей пятнадцать тысяч долларов наличными взамен ее отказа от всяких претензий на алименты и освобождение от обязанностей.
– Вы платили ей алименты? – еще раз спросил окружной прокурор.
– Да.
– Сколько?
– Двести долларов в неделю.
– Она сказала вам, почему хочет выехать из страны?
– Да.
– Почему?
– Она сказала, что в ее гараже найдено тело мужчины. Наконец, она призналась, что убитый был ее первым мужем и этот факт может испортить ее жизнь.
– Что вы ей ответили?
– Я старался уменьшить сумму, которую она назвала. Я сказал ей, что не смогу собрать такой суммы наличными, что должен буду представить ее предложение своим адвокатам, чтобы узнать, будет ли при таких обстоятельствах ее отказ от алиментов иметь законную силу. Я сказал ей, что мне не нравится эта идея и что она требует слишком много.
– Она приняла ваш ответ, как окончательный?
– Нет. Она сказала, что я должен действовать быстро, потому что она хочет получить ответ до полуночи. Она должна была позвонить мне до этого времени, потому что намеревалась улететь в ту же ночь. Наконец, она согласилась на десять тысяч долларов наличными.
– Она потом позвонила вам?
– Нет. Я виделся со своими адвокатами и приготовился принять ее предложение. Я взял десять тысяч из банка и у меня был готовый для подписи акт отказа от алиментов, но она не связалась со мной.
– И никого с вами не было, когда вы с ней встретились?
– Нет.
– Вы знаете женщину по имени Анита Джордан?
– Я встречал ее как-то.
– Эта женщина была с обвиняемой во время того разговора?
– Нет. Обвиняемая была одна.
– Пожалуйста, спрашиваете вы, господин адвокат, – сказал Бергер вызывающе.
– Вы платите ей алименты на сумму двести долларов в неделю? – спросил Мейсон.
– Да.
– И вы думаете, что Суд поверит в ваши колебания, когда она предложила вам отказ от таких алиментов за пятнадцать тысяч долларов?
– Ну... нет, я только хотел, чтобы она думала, что я колеблюсь.
– Это значит, что вы сказали ей, что вы колебались, так?
– Я хотел произвести такое впечатление... Да.
– Но, в действительности, вы хотели совершить эту сделку?
– Конечно.
– Только как опытный деловой человек, вы делали вид, что это вас не интересует?
– Да.
– И вы сказали ей, что не знаете, оплатится ли вам это?
– Это правда.
– Другими словами, вы ее обманули.
Бартон покраснел.
– Высокий Суд, – сорвался Бергер со своего места. – Вношу протест. Это утверждение оскорбительно для свидетеля.
– Ох, если вам не нравится манера, в которой я выразился, то я могу использовать другое слово для определения этого положения. Иначе говоря, вы сказали бывшей жене неправду, когда с ней разговаривали. Это так?
В глазах Бартона появился блеск гнева.
– Протестую по тому же самому поводу, – сказал Бергер.
– Вы можете ответить да или нет, – подвел итог Мейсон.
Бартон посмотрел на него с яростью.
– Я спрашиваю, – повторил Мейсон, – сказали вы жене неправду? Вы можете сказать коротко: да или нет.
– Но, о чем я должен говорить?
– О вашем желании заключить с ней подобную сделку.
– Я считаю, что это не имеет связи с делом.
– Я считаю, что имеет, – сказал Мейсон.
– А я считаю, что не имеет, – заявил Гамильтон Бергер. – И поэтому протестую. Это неправильное ведение допроса свидетеля.
– Отвожу протест, – сказал судья Осборн.
– Вы сказали ей неправду? – спросил Мейсон.
– Да! – крикнул со злостью Бартон.
– Вы давно знаете Питкина?
– Я встречал его, но не знал, кто он. Это значит, что я не имел понятия, что он был когда-то мужем Люсиль. Когда я узнал об этом, это было для меня потрясением.
– Но, вы видели Питкина?
– Я знал, что он был шофером Арджила. Мистер Арджил является членом Клуба, к которому я принадлежу. В Клуб приходят многие нефтяники.
– Так как вы интересовались спекуляциями на нефти, так же как Арджил, Холистер, Гейтс и другие члены Клуба, вы должны были много знать друг о друге?
