Луи Буссенар - Французы на Северном полюсе
Этот номер имел бурный успех. После Гиньяра Артур Форен принял вид Дюма в поварском наряде, с кухонным ножом за поясом и карабином на плече, такого же толстого и так же звучно, по-провансальски, произносившего букву «р». Затем парижанин изображал Ника, Курапье, Угиука, причем так мастерски, что Угиук принял его за настоящего эскимоса и обратился к нему на своем языке.
Итак, Летящее Перо был признан превосходным артистом. Но гвоздем программы стали дрессированные собаки.
Они впервые попали в жилое помещение корабля, и от них клубами валил пар. Ослепленные электрическим светом, псы приняли его за солнечный и, ошалев от тепла, стали жадно принюхиваться к запахам, исходившим от расставленных на столе блюд, и неистово лаять.
— Не кормите их, — попросил «собачий капитан», — не то мне с ними не справиться!
Видя, что им ничего не перепадет, собаки стали жаться к калориферам[90], от которых исходило приятное тепло.
— Черт возьми! — вскричал Летящее Перо. — Ведь я обычно работал с ними на холоде, а сейчас, смотрю, они совсем разомлели и вряд ли станут меня слушаться. Ладно, что-нибудь придумаю. — И дрессировщик обратился к зрителям.
— Дамы и господа! Прошу вас быть благожелательными к моим ученикам! Еще полгода назад они были дикими и необразованными, словно тюлени. Сегодня у них дебют, и бедняжки очень волнуются. Огни рампы — и те им в диковинку… Но я сделаю все, чтобы вы остались довольны!.. Так будьте же снисходительны, дамы и господа! А вы, милые мои собачки, покажите почтеннейшей публике свое искусство!
С большим трудом удалось привести четвероногих на сцену. Они рвались к калориферам и сейчас стояли с понурым видом.
— Сидеть! — скомандовал Летящее Перо. Собаки, позевывая, сели.
— Вы голодны?
— Уапп!.. Уапп!.. Уапп!..
— Отлично! Вот, получите на зубок! — Артист дал каждой собаке кусочек сахара.
— Скажите, месье Помпон, куда мы направляемся? Во Францию?
Помпон молчал.
— Может быть, в Америку?.. В Китай?.. В Константинополь?..
Снова молчание.
— На Северный полюс?
— Уапп! Уапп! Уапп! — пролаял Помпон.
— Прекрасно! Вы — географ сильный, в двенадцать лошадиных сил!
— А вы, месье Кабо, что вы больше всего любите? Горчицу?.. Толченое стекло?.. Палку?..
Никакого ответа.
— Сахар?
— Уапп! Уапп!
— Отлично, в таком случае, получи́те кусочек прямо из моих рук и грызите на здоровье.
— А вы, месье Белизар, скажите, кто у нас самый главный?.. Гиньяр?.. Нет, конечно!.. Может быть, Дюма, который вас так вкусно кормит?.. Тоже нет! Наверное, капитан?
— Уапп! Уапп!
— Браво, месье, вы хорошо разбираетесь в званиях!
— Вас, Рамона, я знаю как патриота. Я не ошибся? Сейчас проверим. Скажите: «Да здравствует Англия!» Англичан, похоже, вы недолюбливаете… Ну, тогда Австрия!.. Опять не угадал!.. Может быть, Германия?
Пес грозно зарычал и ощерился.
— Вы просто молодец! Хвалю! Ну, а как насчет Франции?
Тут Рамона залился таким лаем, что все остальные собаки не выдержали и тоже залаяли.
— Браво! Браво! — зааплодировали зрители.
Дождавшись тишины, Летящее Перо, исполненный гордости, прижал руку к сердцу и стал раскланиваться.
— Дамы и господа! Позвольте поблагодарить вас от имени моих учеников за аплодисменты. И в знак благодарности показать вам еще один номер… Внимание!
Собаки сели на задние лапы, а Помпон положил каждой на нос кусочек сахара и скомандовал:
— Не шевелиться!.. А!.. Б!.. В!.. Г!.. Д!.. Е![91]
Услышав «Е», собаки все разом подбросили кусочки сахара вверх и отправили в рот.
— Дамы и господа! Этим номером артисты имели честь выразить вам свою благодарность! — торжественно произнес Летящее Перо, и слова его потонули в громе аплодисментов.
Во время антракта все бурно выражали свой восторг, наполняли бокал за бокалом, произносили тосты. Веселились вовсю. В такой день не грех хорошенько выпить!
Второе отделение началось с выступления Дюма, исполнившего романс. Голос у него был красивый и сильный, но из-за провансальского акцента, от которого Тартарен никак не мог избавиться, многие слова звучали странно, а то и забавно, снижая любовный пафос песни.
Дюма, однако, не замечал этого и очень удивился, почему все так развеселились.
Второй номер программы назывался «Двое слепых». Зрители ожидали его с любопытством.
На сцену снова вышел Дюма, изображающий нищего слепца, и заунывно запел:
Ужасна жизнь моя,
Нет счастья для слепца!
Неожиданно раздался взрыв хохота. Лежавшие у калориферов собаки, услышав жалобный мотив, хором завыли.
Когда же появился Летящее Перо с дощечкой на шее, на которой было написано: «Ослеп от несчастного случая!», и, гнусавя, затянул:
Юстиниан — мерзкое чудовище,
Сначала меня прославил,
Потом лишил зренья,
Пожалейте меня, я ничего не вижу!..—
собаки еще громче завыли.
Все смеялись до колик.
О, прекрасный миг забвения тяжких трудов! Бегство от ужаса зимовки в Заполярье!.. Неистовое веселье, увы, быть может, последнее в жизни этих людей!
Веселитесь же, храбрые матросы, в плену ледяного ада!.. Оставайтесь детьми хоть на короткое время!.. Не думайте о будущем, о тяжких испытаниях, старайтесь не замечать, что лицо вашего капитана часто омрачает забота!.. Забудьте обо всем, отдайтесь краткому мигу радости!
А насладившись весельем, настройте себя на серьезный лад и послушайте полную гнева и боли песню «Старый Эльзас». В ней — горечь незаслуженной обиды, вызов врагу, отнявшему землю, но бессильному поработить сердца людей!
Парижанин смыл грим, снял шутовской наряд, вышел на сцену и негромко запел. Голос его, слегка дрожащий, проникал в душу.
Скажи, где родина твоя?
Германия иль Франция?
В той стране есть долины и горы,
Зреют летом золотые колосья,
На ее полях и холмах
Вьется кудрявый хмель
У подножия ее виноградников,
Склоны холмов покрывают виноградные лозы,
В ней живет сильный народ,
Прямо смотрящий в глаза всем.
Это старый честный Эльзас!
Но вот голос Артура зазвучал громко, уверенно, страстно, и сердца матросов забились сильнее.
Скажи, где родина твоя?
Германия иль Франция?
В той стране есть горы и долины,
Ее завоевали галлы
За две тысячи лет до Карла Великого,
А чужеземцы ее захватили!
Но это древняя французская земля,
Земля Клебера[92] и «Марсельезы»[93],
Земля смелых солдат,
Умеющих смотреть смерти в глаза.
Это старый честный Эльзас!
Все замерли в напряженном молчании, воцарившуюся тишину не нарушали аплодисменты. Полная героизма и в то же время простая песня буквально заворожила матросов. Врагу удалось победить народ, но сломить его он не смог.
