Уильям Голдэм - Искатель. 1993. Выпуск №4
Сердце Бэйба было готово выпрыгнуть из груди. Он вспомнил птицу, которую видел однажды в детстве. Она так разволновалась при виде приближающейся кошки, так трепетала и кричала в своей клетке, что вдруг свалилась замертво: крошечное сердце не выдержало напряжения.
Бэйб подумал о своем сердце, потому что опасность нарастала и приближалась. Сцель вставил в аппарат сверло, включил его, проверяя, выключил, убедившись, что дрель работает. Он наклонился к черному чемоданчику и достал нечто напоминающее большой гвоздь. Вставил гвоздь в дрель, щелкнул застежкой и позвал Карла.
— Держи голову, — негромко приказал Сцель, когда Карл вошел в комнату и закрыл за собой дверь. — Очень крепко. На этот раз, Карл, она должна быть совершенно неподвижна. Никаких движений, понял?
Карл сжал голову Бэйба ладонями и напряг свои мощные мышцы. Бэйб был беспомощен. Его сознание теперь контролировалось не им. Он мог только смотреть на дрель.
Сцель обратил внимание на его завороженный взгляд.
— Портативная дрель, продается в любом приличном магазине инструментов, и обыкновенный бриллиант, совершенно заурядный стоматологический инструмент. Вся прелесть заключается как раз в этой легкодоступности. Там, в лагере, я пытался внедрить идею, но Менгеле был так одержим своей мыслью выведения голубоглазой расы, что пропускал мимо ушей все прочее. Я ведь уже говорил, что он был безумен, чего еще от таких ожидать? Но, видите ли, пойманный шпион всегда считался ценным лишь в том случае, если он говорил правду, и вы знаете, что всегда применялись пытки, но они были недостаточно эффективны. Человек чувствует себя прекрасно, потом он в агонии, а если мучители останавливаются — боль проходит. Все было бы очень просто, если бы Менгеле послушал меня. Видите ли, каждый в состоянии сделать вам то же самое, что собираюсь сделать я. Достаточно будет нескольких дней тренировки. Если бы Менгеле слушал меня, то не было бы пленных, способных что-то скрывать от нас, потому что здоровый, нетронутый нерв гораздо чувствительней того, который я обнажил в вашем зубе, тот нерв уже отмирал, когда я добрался до него.
— Вы собираетесь резать нерв?
— Да, живой нерв, здоровый. Я всего лишь просверлю здоровый зуб и достану пульпу.
Пульпа. Бэйб отметил это слово.
— Внутренняя ткань зуба, — пояснил Сцель. — У такого молодого человека, как вы, пульпу достать легко. Уйдет не больше минуты. Сверлить здоровый зуб — это не так уж и страшно, разве что сверло будет сильно нагреваться. Это, конечно, неприятно, но пока сверло не дойдет до пульпы, боль еще будет терпимой. Пульпа там, где нервы. Это сеть кровеносных сосудов и нервных волокон, артерий, вен и лимфатической ткани. Не бойтесь, крови почти не будет.
Сцель принялся сверлить Бэйбу верхний левый резец.
Бэйб терпел.
Сцель сверлил.
Вот уже сверло начало греться.
Разогрелось еще сильнее.
Бэйб сдерживал крик: он не хотел доставлять удовольствие Сцелю.
Сцель не отступал.
Бэйб закричал.
— Я говорил вам, что нагрев сверла причинит некоторое неудобство, — объяснил Сцель. — Еще несколько секунд, и мы выйдем на пульпу.
— Я не знаю, что вы хотите! Господи, разве стал бы я скрывать, если бы знал?
— Ваш брат был очень сильный человек. Сила — наследуемое качество. Извините, но боюсь, что мы не узнаем степень вашей осведомленности, пока хорошенько не просверлим пульпу. Тогда вы все скажете.
— Я уже сказал все.
— Может быть. — Сцель снова принялся сверлить.
Бэйб уже приготовился закричать, но на этот раз было не так больно; нагрев не достиг точки, когда терпеть невозможно, к тому же Сцель выключил дрель.
— Мы подошли к границе пульпы, — объявил он. — Вы сказали, что не любите сюрпризы, так что я сначала все вам объяснил. Сейчас вы узнаете, насколько я был прав, говоря, что нерв в пораженном зубе менее чувствителен, чем живой.
И Сцель стал сверлить пульпу.
Бэйб заплакал. Он ничего не мог поделать с собой. От боли слезы сами катились из глаз, а Сцель, казалось, и не удивился, только кивнул.
Бэйб был в полубессознательном состоянии, когда Сцель остановился.
— Хочешь взглянуть на нерв? — спросил он Карла. — Ничего, ему надо передохнуть, отпусти его голову.
Карл убрал руки, голова бессильно свесилась. Сцель раскрыл Бэйбу рот.
— Вот это красное — это нерв. А ты не знал?
Карл отрицательно покачал головой.
Без сверла боль была значительно меньше. Надо скрыть это от Сцеля.
Но Сцель все прекрасно понимал. Через минуту он сказал:
— Ладно, поехали дальше.
И опять Карл зафиксировал голову, и опять Сцель сверлил, и опять Бэйб плакал.
— Как… как… вы… можете делать такое?..
— Как? Дать вам ответ одного старого еврея? Мудрый старик. Он сказал: «Мы для них не такие, как все». Вы для меня не совсем человек.
После третьего подхода Сцеля Бэйб попросил:
— Убейте меня…
— Еврей не может умереть по собственному желанию, он умрет, когда этого захотим мы, — ответил Сцель и продолжил пытку.
После седьмого подхода Сцель позвал Джанеуэя и Эрхарда.
— Он не знает ничего, если бы знал, сказал бы обязательно, зря только время тратили, избавьтесь от него.
Бэйб, еле живой, почти без сознания, лежал в кресле.
— Убить его, да? — спросил Карл для уверенности.
— Как прикажете это сделать? — спросил Эрхард.
— Сделайте хоть раз что-то без меня! — раздраженно бросил Сцель.
24Не успел Сцель захлопнуть за собой дверь, как они начали препираться.
— Развяжите его, — сказал Джанеуэй.
Эрхард, хромая, подошел к креслу и принялся за дело, но Карл не пошевелился. Он зло посмотрел на Джанеуэя.
— Я уже говорил тебе и в третий раз повторять не буду: попридержи свои приказы.
Джанеуэй ответил Карлу таким же взглядом.
— Поднимай его, и нечего таращиться на меня.
— Да перестаньте же, — сказал Эрхард, снимая последние веревки. — Карл, ты самый сильный, ты и бери мальчишку, для тебя-то это пара пустяков.
Карл любил, когда хвалили его за силу, он схватил руку Бэйба, обвил ею свою толстую шею, вытащил мальчишку из кресла. Тот не шевелился.
— Сам иди! — велел Карл, и Бэйб попытался переставить ноги.
Эрхард похромал по коридору и открыл дверь, которая вела к ступенькам. Когда Бэйба довели до них, он уже мог идти сам, но ступеньки оказались для него слишком трудным препятствием. Он споткнулся и упал бы, если бы Карл не подхватил его.
