Луи Буссенар - Бессребреник среди желтых дьяволов
Райкар, Райкар! Все ему было нипочем — ни пули, ни падение со скалы. Вспомнив, что бандиты хранили в скале бочки с порохом, он добрался туда, несмотря на ранение головы и сломанную ногу, и устроил ужасный взрыв. Его самого отбросило далеко назад, и вновь тело катилось по склону под откос. Если Райкар умрет, то теперь, во всяком случае, с чувством удовлетворения: он отомстил.
ГЛАВА 3
— Всем назад! — скомандовал Бан-Тай, как только увидел первые клубы дыма на склонах холма и понял, что произошел взрыв.
Подкрепив свои слова действием, японец сильным движением оттолкнул друзей от, как ему казалось, самой опасной зоны. Никто из тех, кого японец хотел защитить, не пострадал. Однако на него самого свалился камень и поранил голову. Бан-Тай упал. Редон поспешил к нему на помощь и подхватил на руки.
В это время японцы, которые только что расправились с бандой Борского, добрались до вершины.
— У вас есть раненые? — спросил командир отряда у репортера.
— К сожалению, да. Боюсь, что ваш соотечественник, честный и благородный человек, заплатил жизнью за правое дело. Он погиб, спасая нас.
Клавдия, все еще оглушенная взрывом, опустилась на колени перед Бан-Таем, который полулежал, прислонившись к скале. Женщина отодвинула волосы и осмотрела кровоточащую рану.
— Да он не умер! — воскликнула женщина. — Еще не все потеряно… Посмотрите, он дышит и, возможно, скоро придет в себя.
Действительно, японец пошевелил рукой. Глаза широко открылись, и он с удивлением посмотрел на окружавших его людей. Редон тотчас наклонился к нему.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он тихо. — Вам плохо?
Бан-Тай отрицательно покачал головой и жестом подозвал к себе японского офицера. Тот приблизился. Собравшись с силами, раненый с трудом выдавил:
— Лейтенант, я умираю… Я — капитан Бан-Тай… Всю жизнь я служил родине и честно выполнял свой долг. Я видел, как окрепла моя любимая Япония… Сообщите командирам, что я умер с улыбкой на устах под нашим флагом. Господин Редон, я погибаю за вас и за жизнь ваших друзей. Я хотел доказать, что между европейцами и нами существует крепкая дружба. Я люблю Францию, она воспитала меня, и посылаю ей мой горячий привет… Да здравствует Япония! Да здравствует Франция!
Силы оставили храброго японца, и он откинулся назад: доблестный солдат умер. У Поля Редона к глазам подступили слезы.
Прошло несколько часов. Друзья обошли еще раз бандитское логово, но больше следов пребывания Янки не нашли, зато по соседству, в хижине лесника, обнаружили труп Тониша. Стало очевидным, что беглецы побывали здесь.
Животное было застрелено в голову. Пьеко кончиком ножа выковырял пулю и показал ее журналисту. Пуля оказалась европейского происхождения и принадлежала оружию Буль-де-Сона.
Поиски пропавших возобновились с новой силой, но опять оказались безуспешными. Посоветовавшись с японским офицером, решили идти в Син-Кинг, где конвой Красного Креста сделал небольшую остановку, прежде чем отправиться к берегам Ялу, чтобы оттуда по железной дороге добраться до Сеула.
Солиньяк поддержал эту идею, тем более, что он хотел попасть в столицу раньше Борского, которого смерть на этот раз пощадила, и помешать коварным замыслам русского. Да еще и Клавдия напомнила, что она в ответе за раненых и что их нельзя оставлять надолго.
А как же Редон? И Пьеко? Вопрос был довольно сложным. Янку до сих пор не нашли, и все прекрасно представляли, с какими трудностями могла столкнуться бедная девушка. Поиски зашли в тупик, и друзья терялись в догадках. Если юная маньчжурка не погибла от лап медведя, значит, она потерялась в лесу, убегая от преследований Райкара, поскольку сам бандит находился недалеко от лагеря.
Пьеко не знал, что и подумать. Он считал, что сестра должна была двигаться по направлению к Мукдену. Кроме того, раз в это дело вмешался Буль-де-Сон, убив зверя, который явно охотился за беглянкой, то лучше всего подождать, пока юный француз не встретится с ними.
После недолгой дискуссии согласились пойти с японцами до Син-Кинга, а уж там принять окончательное решение. Подготовка к отъезду не заняла много времени: честные люди покидали бывшее бандитское пристанище с чувством выполненного долга и надеждой, что главарь Райкар погиб при взрыве, им же самим организованном. Один Пьеко испытывал глубокую тревогу. Ему казалось, что, уходя отсюда, он предает сестру и отца. Поль Редон старался подбодрить мальчугана. Но тот безутешно плакал, и было из-за чего. Отец умер, а единственный близкий человек, добрая ласковая Янка исчезла. Теперь его любимая сестренка неизвестно где, и он остался совсем один на белом свете.
— Дружище, — говорил ему репортер, — клянусь памятью твоего отца, я буду заботиться о тебе… Ты потерял отца, но станешь мне сыном…
— А мне, — вмешалась Клавдия, которая все слышала, — разрешите временно заменить вашу сестру.
Наконец все отправились в путь. Каждому не терпелось попасть в Син-Кинг.
Смеркалось. Кто знает, какие еще опасности подстерегали путешественников в этой проклятой стране. Европейцы на лошадях ехали в середине колонны, увозя раненых и тело Бан-Тая. Процессия растянулась. Редон и Солиньяк приблизились друг к другу. Взаимная симпатия объединяла их. Кроме того, у французов оказалось много общего: оба пережили множество удивительных приключений, каждому приходилось выбираться из трудных ситуаций, и оба были несметно богаты.
Путешествие проходило спокойно. Несколько раз, правда, недалеко от дороги слышался стук конских копыт, но это скорее всего было просто эхо.
Вскоре отряд прибыл к воротам Син-Кинга. Город представлял бесформенную массу маньчжурских хибар, плотно примыкавших друг к другу и едва разделенных узкими зловонными улочками. Японцев это не остановило. Армейский корпус, состоящий из двух тысяч человек, уже организовал временный лагерь на северной дороге. Палатки поставили на свободные места, предварительно очистив площадь от грязи и мусора. Возводились и деревянные домишки, причем со скоростью, свойственной лишь этому неутомимому и гордому народу. Уже построили гостиницу для командного состава, госпиталь Красного Креста для раненых. И хотя жилье было временным, удобств в нем оказалось не меньше, чем в постоянном.
Когда отряд добрался до месторасположения корпуса, была глубокая ночь. Командир поспешил к командующему, а Солиньяк и Клавдия заняли свои привычные места в просторном, хорошо проветриваемом помещении медсанчасти, где вдоль стен ровными рядами стояли белоснежные кровати.
Что нового произошло за время их отсутствия? Да почти ничего… Вот незадолго до приезда отряда подобрали одного раненого, умиравшего у ворот города.
