Василий Ефименко - Ветер богов
— Ну ладно, — устало закончил майор. — Впереди всё равно ночь. Хорошенько подумайте, и тогда мы завтра решим, как нам быть.
3
Утром Эдано и Савада вернулись на свой наблюдательный пункт. На дороге происходило то же, что и вчера.
Солнце поднялось уже довольно высоко.
Практичный Савада сказал другу:
— Надо искать воду, Эдано. Я попытаюсь.
— Пошли вместе.
Они перебрались через вершину сопки. Мало ли среди сопок лощин, на дне которых текут ручейки?
Первая лощина на их пути оказалась совершенно сухой, и они начали взбираться на другую сапку. Перевалив её, они обрадовались, увидев у её подножия буйную зелень, которая обещала им воду. Но едва стали опускаться с сопки, как рядом, за кустами, раздался полный отчаяния крик женщины.
— Помогите, помогите! — кричала японка.
Не раздумывая ни минуты, Эдано и Савада бросились на помощь. Первым сквозь кусты продрался низкорослый механик, за ним на поляну выскочил Эдано и увидел, что какой-то японец-военный борется с женщиной. Он срывал с неё одежду.
— Стой, мерзавец! — крикнул Савада, вскидывая карабин. Незнакомец так оттолкнул женщину, что она упала, и юркнул в кусты. Савада выстрелил ему вслед раз, другой. Механик действительно был плохим стрелком, и насильник скрылся.
Женщина лежала лицом вниз, её волосы были распущены, плечи оголены. Что-то знакомое почудилось Эдано в её облике, и не успел Савада приподнять ей голову, как он догадался: Ацуко!
Она открыла глаза и долго всматривалась в наклонившихся над ней людей. Потом в её лице что-то дрогнуло, на щеках выступил румянец. Скрестив руки на обнаженной груди, она опросила шепотом:
— Эдано-сан?..
Они помогли ей подняться Ацуко окончательно пришла в себя и начала свой горестный рассказ:
— Мы бежали из города, кругом взрывы, пожары… В соседнем доме офицеры сами убили своих жен и детей. Зачем? Нас собралось здесь человек тридцать — все те, кто успел уйти. Дороги не знаем. Кто о нас позаботится, если своих собственных детей убивают? Не надо было бежать… Я вот пошла за водой. А тут на меня набросился Нагано…
— А, сволочь! — заскрипел зубами Эдано.
— Послушайте меня, — чуть не плакала Ацуко. — Не оставляйте нас!
— Нет, Ацуко, остаться мы не можем, — твердо ответил Эдано. — У нас боевая задача. Война!
— Война, война… — повторила женщина. — А мы?.. Будьте все вы прокляты! — глухо крикнула она и метнулась в кусты…
Летчик и механик не стали её догонять. Они долго стояли рядом, боясь нарушить молчание. Первым не выдержал Савада:
— Права она. Будь проклята такая жизнь, когда люди убивают своих жен и детей! — Он рукавом вытер покрытый потом лоб.
Каждый думая о своем, они до вечера просидели около шалаша.
Наступила ночь, и снова утро.
…Савада открыл банку консервов. Они поели… Тщательно проверив оружие, патроны, вставили запалы в гранаты и двинулись на свой пост.
По дороге прошли два бронетранспортера, сопровождавшие небольшую колонну грузовиков. Потом снова надолго замерло всякое движение. Наконец вдали на дороге возникло небольшое облачко пыли. Шла одиночная машина.
— Наша! — сквозь зубы проговорил Эдано и тщательно приладил карабин на упор.
Савада снял очки, не торопясь протер их, разложил обоймы и тоже примерился к карабину. Машина приближалась. Судя по высокому кузову, это был автомобиль специального назначения.
— Наверное, связь или ремонтная, — высказан своё предположение механик.
Автомашина проехала несколько сот метров и, развернувшись, остановилась. Задняя часть её кузова выглядела как-то странно, а на крыше виднелись какие-то рупоры.
Вдруг с дороги раздались металлические оглушительные звуки. Потом явственно стали слышны слова диктора:
— Чуи! Чуи! Внимание! Внимание! Офицеры и солдаты отряда Такахаси! Вчера император Японии подписал эдикт об окончании войны. Вам его зачитает ваш начальник штаба капитан Уэда. Слушайте, слушайте!
— Как? — воскликнул Савада. — Это — обман?!
Но тут раздался хорошо знакомый им обоим, только неестественно громкий голс капитана Уэды:
— Офицеры и солдаты отряда Такахаси! Я, начальник штаба капитан Уэда, зачитаю эдикт его величества о прекращении войны, переданный по радио. — После небольшой паузы Савада и Эдано услышали дальше: — “Мы повелеваем правительству империи известить Америку, Англию… Советский Союз… о принятии нами их совместной декларации… Предостерегаем вас от опасности… Ущерба, который может быть нанесен безрассудной горячностью”… Боевые друзья, — продолжал Уэда уже от себя, — унтер-офицеры Эдано, Нагано, Адзума, все, кто меня слышит. Приказываю вам сложить оружие. Воля императора…
— Офицеры и солдаты! — заговорил по-японски кто-то другой. — Советское командование гарантирует вам жизнь, безопасность, возвращение на родину после заключения мирного договора. Выходите на наш голос, являйтесь в распоряжение любого подразделения Советской Армии. Наше командование гарантирует вам полную безопасность! Повторяем наше обращение. Внимание! Внимание…
Эдано и Савада ошалело смотрели друг на друга. То, что они услышали, казалось невероятным, невозможным. Но оба они хорошо узнали голос капитана Уэды и понимали: заставить его говорить против воли никто бы не смог.
Савада вскочил на ноги, швырнул прочь карабин. Он рыдал и смеялся, вырывая руками пучки травы: “Конец войне! Конец!..”
Эдано не знал, как себя вести…
Савада наконец успокоился, вытер лицо, тщательно почистил одежду, снял очки, протер стекла и будничным голосом сказал:
— Пошли к машине, Эдано! Немедленно! — И, не оглядываясь, стал спускаться с сопки напрямик — к дороге.
Эдано, минуту поколебавшись, пошел следом.
4
Около машины собралась небольшая группа людей. Из зарослей вышли ещё двое… Первым, кого они увидели, подойдя ближе, был Адзума. Он растерянно улыбался. Эдано и Савада бросили свои карабины и подсумки с патронами на выросшую у обочины кучку оружия… К машине из-за деревьев подошел взвод солдат с подпоручиком во главе. Они тоже молча сложили оружие и толпой сгрудились вокруг офицера. Все бросали любопытные взгляды на солдата, сидевшего за рулем, веснушчатого русского паренька в выцветшей гимнастерке. Он безмятежно покуривал, показывая всем своим видом, что сбор военнопленных дело обычное и ничего особенного он в этом не видит.
Эдано и Савада, как и все, ждали, что будет дальше. Сейчас они попали в какой-то другой мир. Даже дорога, которую они изучали несколько дней, теперь выглядела иначе — чужой и незнакомой. Пленные стояли толпой, но все они были, как никогда, далеки друг от друга. Раньше всех их сковывала, объединяла армейская дисциплина. А теперь… Каждый ощущал своё одиночество и незащищенность.
