Эдгар Берроуз - Тарзан - приёмыш обезьяны
— Слушайте, мистер Клейтон, — крикнула она, — что это значит? На этих книгах имена ваших родственников!
— А у меня в руках, — ответил он с серьезным видом, — большой родовой перстень Грэйстоков, который был утерян с тех пор, как дядя мой Джон Клейтон, лорд Грэйсток, исчез, погибнув, как предполагали, в море.
— Но как вы объясняете себе нахождение этих вещей здесь, в африканских джунглях?
— Только одним можно объяснить это, мисс Портер, — сказал Клейтон. — Покойный лорд Грэйсток не утонул. Он умер здесь, в этой хижине, и эти кости на полу — все, что осталось от него.
— В таком случае, это должно быть останки леди Грэйсток, — сказала Джен Портер, с благоговением указывая на белую груду костей на кровати.
— Прекрасной леди Элис, — ответил Клейтон, — о качествах и об изумительном личном обаянии которой я не раз слышал от родителей. Несчастная, — грустно добавил он.
С большой торжественностью останки покойных лорда и леди Грейсток были погребены у стен маленькой хижины, а между ними был уложен скелетик детеныша Калы.
Когда мистер Филандер завертывал хрупкие кости младенца в кусок парусины, он внимательно осмотрел его череп. Затем подозвал профессора Портера, и они вполголоса говорили вдвоем несколько минут.
— В высшей степени замечательно, в высшей степени замечательно! — сказал профессор Портер.
— Господи боже мой! — воскликнул мистер Филандер, — мы должны сообщить Клейтону о нашем открытии.
— Потише, мистер Филандер, потише, — остановил его профессор. — Пусть мертвое прошлое хоронит своих мертвецов!
И седовласый старик прочел над этой странной могилой заупокойную молитву.
Тарзан с дерева наблюдал торжественный и непонятный обряд, но дольше всего не отводил он глаз с милого лица и изящной фигуры Джен Портер. В его наивной душе просыпались новые чувства. Он удивлялся, почему его так интересуют эти люди, почему он взял на себя столько труда, чтобы спасти от гибели в джунглях мужчин? Но он не удивлялся, почему он схватился с Сабор из-за чужой девушки.
Несомненно, мужчины были и глупы, и смешны, и трусливы. Даже мартышка Ману сообразительней их. Если таковы все представители его породы, ему, пожалуй, нечего гордиться своим происхождением. Но девушка — ах, это совсем иное дело! Здесь он не рассуждал. Он знал, что она создана, чтобы быть под защитой, а он, чтобы защищать ее.
Его удивляло, что они вырыли в земле большую яму только для того, чтобы спрятать там кости. Это было бессмысленным: кому нужны сухие кости? Другое дело, если б на них было мясо, — Тарзан понял бы это, ведь только так можно уберечь мясо от гиены Данго и других воров джунглей.
Когда могила была засыпана землей, маленькое общество направилось к хижине. Эсмеральда, все еще горько плакавшая по покойным, о которых она ничего не слышала до сегодняшнего дня, случайно взглянула на бухту. Ее слезы вдруг прекратились.
— Взгляните-ка на этот белый сброд, — воскликнула она отчаянно, указывая по направлению к «Арроу». — Они уходят, оставив нас в этом ужасном месте!
И действительно, корабль медленно направлялся из бухты в открытое море.
— Они обещали оставить нам огнестрельное оружие и запасы патронов, — сказал Клейтон. — Безжалостные скоты!
— Все это — дело матроса, которого они зовут Снайпсом, я в этом уверена, — заявила Джен Портер. — Кинг был негодяем, но он обладал хоть крошечной долей человечности. Если бы они не убили его, я уверена, он позаботился бы о том, чтобы снабдить нас всем необходимым.
— Жаль, что они не посетили нас перед своим отплытием, — сказал профессор Портер, — Я намеревался просить их оставить наш клад, потому что, если он пропадет, я буду совершенно разорен.
Джен Портер с грустью посмотрела на отца.
— Не жалейте об этом, дорогой, — сказала она. — Это не привело бы ни к чему хорошему. Ведь только из-за этого клада убили они своих офицеров и высадили нас на этот ужасный берег.
— Потише, дитя, потише, — возразил профессор Портер. — Вы добрая дочь, но в практических делах неопытны. — И профессор Портер повернулся, медленно направился к джунглям, заложив руки за спину под длинные фалды пальто и опустив глаза к земле.
Дочь его следила за ним с трогательной улыбкой на устах и затем, обращаясь к Филандеру, шепнула:
— Пожалуйста, не пускайте его в джунгли опять. Вы знаете, мы рассчитываем, что вы его убережете от необдуманных поступков.
— Каждый день становится труднее смотреть за ним, — ответил мистер Филандер, со вздохом покачивая головой. — Думается мне, он теперь направляется к директорам зоологического сада с докладом, что один из львов был на свободе прошлой ночью. О, мисс Джен, вы не знаете, как мне тяжело с ним!
— Нет, я знаю, мистер Филандер, но, хотя мы все любим его, один вы умеете справиться с ним. Несмотря на все, что он может наговорить вам, он искренне уважает вас за вашу большую ученость и имеет безграничное доверие к вашему суждению. Бедный папа не делает различия между эрудицией и здравым смыслом.
Мистер Филандер, с несколько озадаченным выражением на лице, пошел вслед за профессором Портером, стараясь разрешить вопрос: чувствовать ли ему себя польщенным или обиженным двусмысленным комплиментом Джен Портер.
Тарзан заметил выражение отчаяния на лицах людей, следивших за «Арроу». И так как корабль сам по себе был для него интересной новинкой, он решил отправиться к выходу из бухты, осмотреть его вблизи и, если возможно, узнать, куда оно направляется. Переносясь по деревьям с величайшей быстротой, он добрался до узкого пролива. Корабль выходил из бухты, так что ему были прекрасно видны все подробности происходящего на палубе.
Около двадцати человек бегали взад и вперед и возились с канатами. Дул легкий береговой ветер, и судно шло по проливу почти без парусов. Но как только оно миновало мысок, были подняты все паруса, чтобы ускорить ход.
Тарзан следил за плавными движениями корабля с глубоким восхищением, и ему страшно хотелось побывать на его борту. Вдруг он заметил на далеком северном горизонте легкий намек на дым и очень удивился. Почти одновременно с ним, должно быть, и вахтенный на «Арроу» тоже заметил дымок. Судно повернуло, и Тарзан понял, что оно возвращается к берегу.
Человек на носу все время опускал в море веревку, к концу которой был привязан какой-то небольшой предмет. Таозан не понимал цели этого странного действия. Наконец судно встало против ветра, якорь был брошен, и паруса убраны. На палубе началась суматоха. Была спущена лодка, и в нее поставлен большой сундук. Дюжина матросов взмахнула веслами, и лодка быстро понеслась к тому месту, где Тарзан прятался в ветвях дерева.
