Эдгар Берроуз - Тарзан - приёмыш обезьяны
— Как я говорил, дорогой Филандер… — повторил профессор Портер, и вдруг тоже пустился со всех ног, ибо увидел в угрожающей близости к своей особе сверкание желтых глаз и огромную разинутую пасть.
С развевающимися фалдами пальто и освещенный лукою, мчался профессор Архимед Кв. Портер в своем блестящем цилиндре по следам улепетывающего мистера Самюэля Т. Филандера.
Впереди выдавался узкий мысок, заросший деревьями. К этому-то убежищу и неслись во всю мочь отчаянные спорщики, в то время как оттуда два зорких глаза с интересом наблюдали за паническим бегом стариков.
Тарзан, улыбаясь, забавлялся этой странной игрой в перебежку. Он знал, что оба джентльмена были вне опасности. Тот факт, что Нума воздержался от такой легкой добычи, говорил лесной мудрости Тарзана, что брюхо льва уже полно. Лев может выслеживать их, пока не проголодается вновь, но была надежда на то, что, если его не рассердят, он скоро утомится забавой и скроется в джунглях.
Единственной действительной опасностью являлось то, что один из стариков мог споткнуться и упасть, тогда для желтого дьявола радость убийства окажется слишком большим искушением, чтобы от нее воздержаться.
Тарзан быстро спустился на более низкую ветку. И когда мистер Самюэль Филандер, запыхавшись и отдуваясь, очутился под ним уже слишком усталый, чтобы сделать еще одно усилие и искать безопасности на ветвях дерева, Тарзан перегнулся, схватил его за ворот и посадил рядом с собой.
Еще минута — и профессор в свою очередь тоже был подтянут вверх, как раз в тот момент, когда Нума, обманутый в своих ожиданиях, с ревом прыгнул, чтобы вернуть себе исчезающую добычу.
Несколько минут двое беглецов, порывисто дыша, цеплялись за большую ветку, в то время как Тарзан, усевшись спиной к стволу дерева, наблюдал их со смесью любопытства и веселости.
Первым прервал молчание профессор:
— Я глубоко огорчен, мистер Филандер, что вы проявили такое отсутствие мужества и смелости в присутствии одного из низших существ и заставили меня догонять вас, чтобы принять такое несоответствующее моему достоинству положение. Но возвращаюсь к нашей теме… Как я говорил, мистер Филандер, когда вы прервали меня, мавры…
— Профессор! — перебил мистер Филандер ледяным тоном. — Наступает момент, когда терпение уже становится преступлением, а желание оскорбить облекается в мантию добродетели. Вы обвиняете меня в трусости. Вы намекаете, будто вы бежали только для того, чтобы догнать меня, а не для того, чтобы спастись от когтей льва. Берегитесь, профессор! Я человек, впавший в отчаяние. Даже червяк и тот, раздраженный долгим терпеливым страданием, поднимает свою голову.
— Тише, тише, мистер Филандер, — успокаивал его профессор, — вы забываетесь.
Они молчали в продолжении нескольких минут.
Лев под ними нервно шагал взад и вперед. Третье существо на дереве было скрыто густой тенью, ствола. Оно тоже молчало, неподвижное, как изваяние.
— Вы подняли меня на дерево как раз вовремя, — сказал наконец профессор. — Мне надо поблагодарить вас. Вы спасли мне жизнь.
— Но я не поднимал вас на дерево, профессор! — возразил мистер Филандер. — О, господи! Возбуждение той минуты почти заставило меня забыть, что и меня самого подняла сюда какая-то посторонняя сила. Кто-нибудь или что-нибудь находится с нами вместе здесь, на этом дереве!
— Э… — протянул профессор. — Вполне ли достоверно ваше утверждение?
— Как нельзя более достоверно, профессор, — ответил мистер Филандер. — И,— добавил он, — я думаю, нам следует поблагодарить это третье лицо. Оно, быть может, сидит сейчас рядом с вами, профессор.
— Э! Что это такое? Боже мой, дорогой Филандер, ой, ой! — воскликнул профессор Портер, осторожно подвигаясь ближе к своему другу, ибо обезьяний приемыш решил, что Нума достаточно долго рыскает под деревом, и потому поднял голову к небу, и в ушах перепуганных стариков раздался страшный предупреждающий крик антропоидов.
Оба приятеля, дрожа, прижимались друг к другу на своем ненадежном месте. Они увидели, что лев в беспокойстве замер, когда крик, замораживающий кровь, поразил его слух, затем быстро скользнул в джунгли и мгновенно пропал из виду.
— Даже лев и тот дрожит, — шепнул мистер Филандер.
— В высшей степени замечательно, в высшей степени замечательно! — пробормотал профессор, отчаянно хватаясь за соседа, чтобы восстановить равновесие, которое потерял от страха. К несчастью для обоих, центр равновесия был нарушен, так что понадобился лишь незначительный толчок профессора Портера, чтобы столкнуть с ветки преданного секретаря.
Одно мгновение они еще пытались удержаться, и вдруг с общим жалобным криком полетели головами вниз, крепко сцепившись в отчаянном объятии.
Прошло несколько минут. Они боялись пошевелиться, так как оба были уверены, что любая попытка обнаружит у них множество переломов и вывихов и всякое передвижение окажется невозможным.
Наконец профессор Портер попытался двинуть одной ногой. К его удивлению, нога повиновалась, как и прежде. Тогда он согнул другую ногу и снова вытянул ее.
— В высшей степени замечательно, в высшей степени замечательно! — пробормотал он.
— Слава богу, профессор, — горячо шепнул его секретарь, — вы, значит, живы?
— Тише, мистер Филандер, тише, — предостерег его профессор, — я еще доподлинно этого не знаю.
С бесконечными предосторожностями профессор Портер рискнул согнуть правую руку: о счастье, — она была невредима! Еле дыша, он махнул левой рукой над своим распростертым телом — и рука махала!
— В высшей степени замечательно, в высшей степени замечательно! — повторил он.
— Кому вы сигнализируете, профессор? — спросил мистер Филандер возбужденным тоном.
Профессор Портер не снизошел до ответа на такой ребяческий вопрос. Он осторожно приподнял с земли голову и закачал ею взад и вперед.
— В высшей степени замечательно, — чуть слышно шепнул он. — И она осталась цела!
Мистер Филандер лежал неподвижно, он не осмеливался сделать такую попытку. Как можно, в самом деле, двигаться, когда руки и ноги и спина— все сломано?
Один глаз у него был залеплен мягкой глиной, другой, скосившись, устремился на странные вращательные движения профессора Портера.
— Какая жалость, — промолвил вполголоса мистер Филандер, — сотрясение мозга вызвало в нем полную умственную аберрацию! Действительно, очень, очень грустно! Особенно для такого еще молодого человека!
Профессор Портер лёг на живот и осторожно выгнул спину, пока не стал похож на огромного кота, стоящего, перед лающей собакой. Затем он сел и начал сёбя со всех сторон ощупывать.
