Рута Майя 2012, или Конец света отменяется - Вепрецкая Тамара

– Просто мы въехали в зону майя. А они готовятся к концу света и пометили эти места для туристов апокалипсиса, – пошутил Александр.

Близость цели привела обоих в бодрое расположение духа. Два тяжелых дня сплошной дороги, и наконец они будут вознаграждены. Марина ощутила подъем сил и радостное возбуждение от мысли, что вот-вот перед ней предстанет настоящий город цивилизации майя.

Неширокая дорога спокойно извивалась по зеленой местности без крутых виражей и горных перевалов. Вскоре они подкатили ко входу на территорию археологического комплекса. Пара машин на парковке и автобус, куда как раз загружалась кучка усталых, но довольных туристов. Усталые, но довольные, Марина и Александр выгрузились из «доджа» и направились за билетами. Широко улыбаясь, приятной наружности пожилой мужчина встретил их как родных:

– Добро пожаловать в Тонину! Это прекрасный археологический памятник! – И тут же огорчил: – Но, к сожалению, сегодня вы немного опоздали. Городище и музей открыты до половины пятого. Ждем вас завтра.

– Мы так издалека ехали, из Теуантепека… – начала Марина в надежде уговорить. – Сейчас как раз полпятого. Мы быстренько пробежимся…

– Я бы разрешил вам, но до зоны еще далеко идти и там вас могут не пустить, – с сочувствием заметил мексиканец.

– Что ж, возвращаемся в Окосинго, ищем отель, – скомандовал Беловежский Марине по-испански, видимо подсознательно еще надеясь надавить на жалость администратора.

– Зачем в Окосинго? – удивился тот. – Здесь есть прекрасные cabanas [42], специально для туристов. Там вас и покормят. Располагайтесь, погуляйте, здесь красиво. А завтра в восемь утра милости просим!

Из машины, которая только что подъехала на парковку, вышли два мексиканца средних лет.

– ¡Hola! – приветствовал один из них Сашу. – Не подскажете, где здесь билеты?

– Городище уже закрыто, – ответил Саша.

– Жаль, мы ехали издалека.

– И нам жаль. Здесь, говорят, есть cabanas.

– Да-да, мы уже там остановились, спасибо!

И они почему-то направились в сторону музея, словно хотели сами убедиться в правоте Сашиных слов.

– Пожалуй, нам тот средний домик с двумя кроватями, – взял в свои руки решение вопроса жилья Беловежский.

Миловидная молодая женщина индейской внешности, которая только что показала им коттеджи, ответила:

– К сожалению, тот коттедж только что заняли. Остались этот, маленький и самый дешевый, и вон те, большие, трех– и более местные.

– Что скажешь? – обратился Александр к Марине.

– Выбираем самый дешевый.

– Да, но самый дешевый с одной двуспальной кроватью.

– Но ведь с двумя кроватями уже занят, – слукавила Марина.

– Полагаю, это те двое, кого мы встретили возле городища.

– Тем более. Двум мужчинам важнее. Им не пристало спать в одной кровати. Оставим им две, – продолжала ерничать Томина.

– Но мы вполне можем взять трехместный. Разницу в деньгах беру на себя, – настаивал Саша.

Томина дерзко вскинула голову, одарила Беловежского чуть насмешливым взором и сказала как отрезала:

– Самый дешевый берем!

– Йес, мэм! – принял вызов Александр. – Только чур я с краю. Когда ты начнешь ко мне приставать, я быстро сползу на пол.

Марина рассмеялась:

– Валяй!

Очаровательный маленький деревянный домик на пологом зеленом склоне холма с парковочкой для «доджа» прямо возле крыльца, служившего по совместительству уютной терраской, со столиком из круглого среза древесины и плетеным креслом. Широкая двуспальная кровать порадовала их наличием двух краев, так как стояла посреди комнатки, так что у каждого была возможность в случае чего ретироваться на пол. Та же хозяйка в небольшом ресторанчике а-ля таверна подала им первую за этот долгий день горячую еду.

За склоном с бунгало вверх на холм протянулась дорога. Она вилась меж корявых, кривляющихся разлапистых деревьев, и недра этой рощи сотрясались от уже знакомого электро-металлического звука. И все-таки его издавали местные цикады. Орды этих огромных темно-серых мух, маскирующихся под цвет коры деревьев, заполонили лес. Томина вооружилась фотографической техникой, чтобы познакомиться с ними лично. Александр быстро потерял к ним всякий интерес и потопал вперед, вверх по дороге. Вдруг снизу послышались голоса. Марина инстинктивно затаилась за деревом, надеясь, что с тропинки ее не будет видно. Показались двое, те самые, кто приехал почти за ними. Похоже, они тоже решили прогуляться по окрестностям.

– И долго мы будем за ними разъезжать? – спрашивал один мексиканец.

– Сколько велят. Не знаю.

– А зачем это надо?

– Нам с тобой это знать не положено, – отвечал его спутник.

– А кому положено?

– Тем, кто выше.

– Даже выше тебя?

– Даже выше меня.

– А нам что положено?

– Докладывать, куда едут и что делают. А если будешь задавать лишние вопросы, ты никогда не сможешь приблизиться к…

Голоса отдалились, и последние слова Томина не расслышала. Ее охватила неясная тревога, и, стараясь двигаться параллельно тропинке, укрытая среди деревьев, она поспешила к Беловежскому. Он стоял высоко, словно на краю обрыва, и мирно общался с подошедшими к нему мексиканцами.

Завидев Марину, он кивнул им, откланиваясь, и пошел ей навстречу:

– Вообще-то, девушка, лучше бы ты не бродила одна.

– Вообще-то, юноша, это ты ушел вперед и даже не оглянулся, где я и что со мной, – упрекнула та с негодованием.

– Прости, ты права, – тут же сдался Саша, загасив ее возмущение.

– Смотри! – Она перевела тему, показывая вдаль.

С высокого холма, на вершину которого они добрались, прямо у них из-под ног сбегали вниз утопавшие в темной при вечереющем освещении зелени негустые заросли сельвы и простирались, куда хватало глаз, то карабкаясь вверх по окрестным холмам, то сползая с них. А прямо у подножия холма, на бархате зеленой лужайки, паслись не то коровы, не то похожие на них существа, неожиданно настолько белые, что казалось, они светились в этом сумеречном пространстве. Небо подернулось розовой пленкой.

– Красота! Лепота-а! – протянул Александр.

– Саш! О чем ты говорил с этими? – вдруг спросила Марина.

– Ни о чем. Они полюбопытствовали, кто мы и откуда. Не гринги ли, я так полагаю. И ты как раз подошла.

– Они кого-то преследуют. Я слышала их разговор. Вдруг нас?

– С чего бы это? Бред какой-то!

– Да я и сама понимаю, что бред. Но почему-то испугалась. – И она пересказала услышанное. – Теперь-то я думаю, что это вырванный из контекста разговор. Да и людей, кроме нас, в Мексике хватает.

– Вот именно.

Неожиданный звук телефонного звонка заставил обоих вздрогнуть.

– Это мой, – удивленно определила Марина, – мексиканский. Hola!.. Sí, señor García… Estamos en Toniná… [43] Все хорошо, но у нас не было связи в Теуантепеке. Передайте сеньору Гурову, что все в порядке и завтра я с ним свяжусь…

Марина помолчала долю секунды, размышляя, не стоит ли рассказать о подозрительных мексиканцах, но решила не тревожить его глупыми домыслами. И попрощалась.

– Что? Разыскивают тебя с собаками? – пошутил Беловежский.

– Что-то вроде того. Мой начальник ждет от меня материал. Родители волнуются…

– Потерялась маленькая девочка. Увез ее страшный бородатый дядька, – продолжал развлекаться Саша.

– Прекрати, – обиделась Томина. – На самом деле не нравятся мне эти два типа.

– И что ты предлагаешь?

– Не знаю.

Марина замкнулась. Легкомыслие и дурацкие шутки Беловежского вызвали у нее внезапный приступ раздражения. Она сравнивала это мальчишество с рассудительностью Леонардо Гарсии и зрелой ироничностью Максима Гурова. Она снова ощутила странный приступ тоски по своему начоду. Вот если бы он был сейчас ее спутником, он бы точно знал, как поступить, сердито рассуждала она, шагая в упорном молчании чуть позади ничего не подозревавшего о своей опале Александра. Он тоже не проронил ни слова, погруженный в какие-то свои думы. Потому их молчание не казалось неловким.