Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 7
Улыбка исчезла мгновенно; думаю, он ее не успел заметить.
– Ээ, уггг…
Я отстранила чашку ото рта и внимательно взглянула на ее содержимое. То была бледно-янтарная жидкость.
– Что случилось? – спросил мой спутник.
– Угг, этот вкус…
Произнеся эти слова, я потерла нос рукой – уж не утратила ли я нюх?
Я вновь принюхалась, но ни следа яблочного запаха различить не смогла, да и запаха спирта тоже.
Я внезапно ощутила беспокойство.
Для меня уши и нос важнее, чем глаза.
– О, оно и должно быть разбавленным.
При этих словах моего спутника я с облегчением потерла грудь; и тут же меня охватило недовольство.
– Слишком уж разбавленное. Я почти подумала, что мой нос не работает.
– Но ведь у тебя жар? Потому я и принес тебе разбавленный сидр.
Говорил он так, словно это было нечто само собой разумеющееся; я, однако, никак не могла понять его логики. Сколько бы я ни думала, мне это казалось неправильным. Я, насупившись, уставилась на него.
– А, ну конечно, ты просто не знаешь.
– Я Мудрая волчица. По крайней мере, я знаю, что в этом мире есть много для меня неизвестного.
– Люди прошлого, использовав свой огромный опыт, создали науку, называемую медициной. Из-за твоего вчерашнего обморока я побежал на рынок и взял почитать переведенный трактат по медицине.
Медицина. Название меня совершенно не впечатлило.
Когда селян охватывала хворь, они просто собирали травы, варили из них суп и ели либо, в случае раны, выливали на рану; а затем возносили молитвы придуманным, скорее всего, богам и духам.
Ну а в Йойтсу больного только вылизывали или просто бессонно находились рядом с ним.
Но мне всегда было интересно незнакомое.
Я поднесла чашку к носу и понюхала вновь, затем спросила:
– Ну и что это за «медицина» такая?
– Во-первых, в человеческом теле есть четыре жидкости и четыре натуры.
– А.
– Четыре жидкости истекают из сердца, это кровь, желтая желчь, черная желчь и флегма.
Говорил он с очень самодовольным видом и при упоминании каждой жидкости поднимал палец. Но как бы там ни было, мои сомнения не проходили.
Однако мне все же следует сидеть молча и слушать, что он скажет дальше.
– Большинство так называемых «болезней» происходят из неравновесия этих четырех жидкостей. Причин тому много, в том числе усталость, грязный воздух и движение звезд.
– А, ну конечно. Теперь все стало намного понятнее, – улыбнулась я. – Скажем, всякий раз, когда на небе полная луна, у меня припадки смятения.
Взглянув на него исподлобья, я поняла, что он нервничает.
Ох, неужели все мужчины такие наивные?
– Что ж, такое вполне возможно. Что-то наподобие приливов и отливов. Далее, при неравновесии четырех жидкостей следует удалить излишек крови, чтобы восстановить равновесие.
– …У людей вправду бывает странное воображение.
– Иными словами, отеки лечат кровопусканием.
– Э!
Я была настолько потрясена, что могла лишь смотреть моему спутнику в лицо.
Когда я наконец заметила его глупую ухмылку и осознала, что что-то тут не так, было уже поздно.
– Люди верят, что прежде чем вылечить, нужно ранить; забавно, верно?
Я демонстративно отвернулась в сторону.
– От такого способа ты, конечно, быстро бы выздоровела; но только мы не можем вызвать лекаря. Он уж точно решит, что твои уши и хвост тоже выросли из-за какой-то болезни, и начнется большая суматоха. Так что искать лекаря никак нельзя. Мы применим другой метод – воспользуемся четырьмя натурами человеческого тела.
– Эти так называемые четыре натуры – это небось всего-навсего смех, гнев, печаль и радость, да?
– Увы, ты не угадала. Человеческое тело обладает холодной, теплой, сухой и влажной натурами.
Отхлебывая безвкусный сидр, я взглянула на свои пальцы.
Слушая этот «само собой разумеющийся» ответ, я чувствовала себя так, словно надо мной смеются.
– На эти четыре натуры можно влиять с помощью пищи. Пища тоже бывает холодная, теплая, сухая и влажная. Поэтому, когда у тебя жар, тебе полезны яблоки, которые считаются «холодной» пищей.
Присовокуплять старое значение к старому предмету – видимо, в привычке людей.
К такому выводу я пришла после многих лет наблюдения за человеческой жизнью.
– Если так, почему ты не дашь мне свежих яблок?
– Это нельзя. Яблоки, конечно, считаются «холодными», но с точки зрения медицины они еще и «сухие». Натура больного «сухая», поэтому он должен есть «влажную» пищу. То есть – надо пить жидкости. Но крепкое вино считается «теплым», поэтому мне пришлось разбавить его водой, чтобы сделать «холодным».
И вот поэтому мне приходится пить нечто, являющееся не более чем чуть подкрашенной, безвкусной водой? Я вздохнула.
Я понятия не имела, выучил ли мой спутник все это совсем недавно или же знал давным-давно; как бы там ни было, сейчас он трещал без умолку с очень самодовольным видом.
Указывать, что все его усилия бессмысленны, было уж точно бессмысленно. По крайней мере, я знала, что даже среди людей обычаи разнятся от королевства к королевству.
А значит, верования волков и людей должны и вовсе разниться совершенно; именно поэтому я решила оставить вопрос в стороне.
– И что еще мне можно есть, кроме вот этого?
– А, ну, поскольку ты свалилась от утомления, для сохранения «тепла» нужны будут травы. Если сильное утомление приводит к жару, тело надо для начала охладить. Если тело слишком «сухое», нужно сделать что-то, чтобы усилить «влажную» натуру. Всегда ведь хочется пить после бега, верно? Но из-за влаги тело станет «холодным», а избыток «холода» приведет к меланхолии. Поэтому тебе необходимо сохранить «теплую» натуру. Из всего этого мы приходим к выводу…
Беспомощно слушая его трескотню, я вздохнула – как же глупо с моей стороны было рассчитывать на «кушанье для больных».
Но едва услышав следующую фразу моего спутника, я вдруг обнаружила, что вся в нетерпении.
– Из всего этого мы приходим к выводу: пшеничная каша на овечьем молоке с нарезанными яблоками и сыром. Таким образом, мы сперва должны взять яблоки…
– Ой, ой, вот это хорошо. Именно это я и хочу. И вообще, я снова сознание потеряю, если этого не поем. Не видишь, что ли? Я так слаба. Давай, давай, неси быстрее!
От одного описания столь вкусной каши мой живот протестующе заурчал.
И, выпалив все это, я вытерла рукой струйку слюны, начавшую было вытекать из уголка рта.
– …Слушай, по-моему, ты уже почти поправилась, а?
– Э?.. У меня кружится голова…
